Дело пошло. Мой клуб быстро наполнился игроками различных возрастов. Так было везде. Советские дети частично покинули спортивные площадки и качели и увлеклись видеоиграми. Я наблюдал за формированием зависимости на примере моих соседей по коммуналке, пацанов 14 лет Степки и Егора. Иногда я пускал их поиграть бесплатно.
Исходя из своих наблюдений, всех посетителей заведения я условно разделил на несколько категорий. Первая – это «зависимые». Они быстро стали настоящими игроманами и, всерьез подсев на крючок, проводили в игровых клубах все свободное время. Но их процент был относительно невелик, в районе 5-10.
Вторую категорию я назвал «любителями». Это были те, кто и рад был посвятить себя играм, но не имел больших возможностей утолить свой компьютерный голод. Их примерно 15–20 процентов. Подавляющее большинство было «любопытными». Оставшихся можно было идентифицировать как «случайных». Они, попробовав несколько раз, оставались равнодушными.
Разумеется, лучше всего дела обстояли с «зависимыми» и «любителями». Здесь показатели извлеченных мною дивидендов стремились в космическое пространство. Дети были постоянно заняты поисками средств для воплощения своих желаний. Они попрошайничали у родственников, собирали бутылки и воровали, прежде всего у родителей, соседей, друзей и одноклассников. Крали не только деньги, но и все, что можно было легко продать. Отсюда наблюдался рост детской преступности. Детские комнаты милиции начали захлебываться от наплыва новых посетителей. Кроме того, у данной категории появились проблемы с успеваемостью, а также бесконечные семейные конфликты. Начало ухудшаться здоровье. Страдало зрение, имелись проблемы со сном, появлялись психические расстройства.
С «любопытными» было куда сложнее. Это были воспитанные, добрые и порядочные дети, юноши и девушки, которые, несмотря на свои желания, знали, что такое хорошо и что такое плохо! Они не переступали допустимую черту и заходили в клубы, когда имели возможность или для того, чтобы посмотреть. Мне было немного жаль бедолаг, которые часами с завистью и тоской наблюдали за игрой своих более успешных сверстников.
От четвертой категории я временно отвернулся, потому что они были принципиальными и целеустремлёнными. Эти дети, как правило, находились под гнетом волевых родителей и были сильно закомплексованы. Все свободное время «случайные» проводили в кружках и секциях, помогали старшим, читали, делали уроки и попросту не имели возможности сделать шаг влево или вправо. С таким набором мои подходы были бесполезны, и на время я оставил их в покое.
Я сосредоточил основные усилия на первых трех категориях и придумал соревнования между игроками и чемпионаты между группами. Эти группы организовывались по территориальному принципу: дом на дом, район на район, город на город и так далее. Перспективность этого направления была очевидна. Они тратили много времени и средств на подготовку и постоянные тренировки. Все было за счет нормальной жизни: учебы, труда и помощи родителям. К тому же часто обострялась внутренняя конкуренция между игроками одной группы. Она волей-неволей приводила к конфликтам, сопровождаемым оскорблениями, унижениями, драками, иногда и более серьезным последствиям.
Для повышения мотивации игроков я начал создавать призовой фонд. Он формировался из личных средств, денег спонсоров из числа кооператоров, чиновников и даже теневых дельцов, которые шли на этот шаг под маркой модной благотворительности, примитивной рекламы своей деятельности и справедливой борьбы за вытаскивание детей из подвалов и подворотен. Таким образом, я наблюдал повышение заинтересованности игроков и увеличение количества посетителей.
Через некоторое время я сбросил цены на игры и оказался прав. Моя прибыль не пострадала за счет увеличения количества играющих. Получилось, как в диалектике: качество за счет количества. Интуиция не позволяла мне останавливаться и привела меня к введению скидок. Наибольшая посещаемость моего клуба наблюдалась после обеда и вечером, и я сбросил цены в рабочие дни на пятьдесят процентов до обеда. Многие дети начали сбегать с уроков или совсем не ходить в школу.
Я понимал, что этот успех – временный! Несмотря на предстоящий рост показателей по формированию у детей противника компьютерной зависимости, это рано или поздно должно было привлечь внимание советской общественности. Она обязана увидеть угрозу будущему подрастающего поколения. В КПСС было много умных и патриотичных людей, которые, имея на руках практически неограниченную власть, должны были стать камнем преткновения моих идей. Я понимал, что рано или поздно игровые центры начнут закрываться или сократят свое количество.
Тогда я пришел к единственному правильному выводу и понял, что нужно приковывать советских детей к компьютерной зависимости в домашних условиях. Поэтому моя агентура приступила к поиску мировых разработок в области персональных игровых компьютеров и приставок, которые срочно нужно было внедрять в советский быт.
Однажды ко мне в клуб зашли несколько мужчин лет на 5-10 старше меня. От них пахло алкоголем, и я подумал, что меня ждут проблемы, однако они несколько часов с азартом рубились в игры. Тогда я понял, что зря сосредоточил основные усилия на детях. Ударить по будущему нации противника – это хорошо, но почему не попробовать затащить в сети игровой зависимости их родителей?
Я закрыл глаза и представил… советский Лас-Вегас! Мне было известно, что в США два миллиона человек были зависимы от азартных игр, еще 3–4 миллиона являлись патологическими игроками! Мои мечты опережали мои мысли. Я знал, что в Советской Армии сегодня было около 4 миллионов человек! Раз уж я повел речь о шести миллионах, получалось уничтожение потенциального резерва Вооруженных Сил противника, без использования подводных лодок и ракет! Мне грезились лавры победителя и собственные фотографии на первых полосах американских газет.
Я с улыбкой представлял русских работяг в игровых автоматах и понимал, что я получу все, что мне нужно: психические расстройства, потерю работы, скандалы, разводы, преступления, убийства, суициды… Игрокам вместо сигарет «Прима» и рижского пива будут раздавать бесплатное Marlboro, Cappuccino и Whisky, и они постепенно покинут строй ударников коммунистического труда! Это была не идея – это был прорыв!
Через некоторое время я закрыл свое игровое заведение. Я оказался слабаком и не мог противостоять скандалам, которые закатывали мне две назойливые мамашки. Мне был не понятен ежемесячный рост арендной платы, а когда ко мне пришли рэкетиры, я понял, что мои шансы вновь увидеть Америку стремительно уменьшаются, и закрылся. Заработанные мною средства стремительно таяли, но я не отчаивался, потому что у меня был новый план!
Николас поставил восклицательный знак. Он сделал большой глоток Кока-Колы и неожиданно для самого себя детально прокрутил в голове утренний разговор с Фредом.
– Как я мог допустить распространение опасного заболевания в Америке? – с горечью подумал он. – Смертоносный вирус, выведенный в секретных лабораториях КГБ, беспрепятственно бродит по американским улицам, а единственный человек, способный противостоять ему, занят решением проблем собственной безопасности! Как же я мог?
Николас почувствовал, как краска заливает его лицо. Такого стыда он не испытывал никогда в жизни. Агент составил план предстоящих действий и на следующее утро, забросив стройку, приступил к его реализации.
Через несколько дней оператор телеканала CNN International под угрозой применения столовой вилки, приставленной к его сонной артерии, выпустил в прямой эфир пятиминутную видеозапись, на которой человек в маске голосом Николаса Фостера подробно рассказывал американским зрителям о путях и способах борьбы с опаснейшим вирусом «ШИЗА-80»…
2000 г. Россия, Москва
– Все, Степик, закрывай рот! – разрешил доктор. – Отмучался! Точно ничего не мешает?
– Н-е-а. Да мучений-то как бы не было, Володь, даже отключился на несколько минут. Ты на самом деле блестящий врач!
– Ой, спасыба, дарагой, ой, спасыба! – с кавказским акцентом ответил довольный комплиментом Владимир. – Ну, давай по рюмашке, зубик твой сполоснем!
Доктор открыл встроенный в шкаф холодильник и торжественно извлек бутылку Бренди, колбасную нарезку в пластиковой упаковке, лимон и шоколадку. Приготовленное богатство Звягин начал раскладывать на приставном столе, весело напевая себе под нос популярную мелодию.
– А как же ни есть, ни пить два часа? – удивился Степан.
– Слышь, совок, я тебе пломбу поставил стоимостью как зарплата у школьной училки! С такой пломбой можно хоть сейчас грецкие орехи колоть, а ты ни есть, ни пить! Если в следующий раз за «двумя часами» погонишься, дуй в районную поликлинику! Давай, – Владимир протянул товарищу наполненную рюмку.
– За твой профессионализм! – произнес краткий тост пациент.
– Да ладно тебе, давай за нас!
– Слышь, Вов, а вот это все можно? – Степа провел рукой над столом. – Ты ж на работе!
– Так я ж не дежурный врач районной поликлиники, клиника-то моя собственная! Ну, между первой и второй промежуток небольшой! – Звягин быстро наполнил рюмки.
– Давай за Родину! – гость выдвинул не совсем подходящий тост.
– Да, за нее, ненаглядную, – согласился хозяин. – Ты-то как, не виделись сто лет, наверное. На Новый год последний раз?
Друзья разговорились. Они обсуждали все подряд и совсем незаметно опустошили бутылку. Радушный хозяин с горечью разлил остатки дорогого спиртного по рюмкам.
– Ну, давай на ход ноги и куда-нибудь заскочим перекусим по-человечески, я сегодня без обеда остался, прикинь, вора в законе лечил!
– Да я, Вовчик, сейчас на мели, нам опять зарплату задержали. Если б не ты, я бы со своим зубом, действительно, в поликлинику подался, – смущенно ответил Степан.
– Да расслабься ты. Друзья для этого и нужны! Я угощаю! Скажем так, оказываю спонсорскую помощь разваленной науке от убитого Ельциным здравоохранения, ха-ха-ха, – Владимир протянул последнюю рюмку.