К бабушке за деньгами Митя не пошел. Он с обидой брал каждое утро предложенные Клавдией Семеновной пакетики и занимал деньги на проезд у однокурсников. Когда давать в долг перестали, он несколько дней ходил пешком, а концу недели вышел на кухню с виноватым видом.
– Э-э-э, как его там? Вы это, простите меня, я все понял и буду работать!
– Вот это по-мужски! – обрадовался дед. – Только ты пойми, Митяй, что все в жизни не просто так. Вот, например, чтобы ты ботинки новые бережно таскал, расскажу тебе одну страшную сказку, хочешь?
– Нет, дед, не хочу!
– Ну так слушай и смотри! – он внезапно обернулся к жене. – Ну-ка, скажи мне, мать, когда ты новый курс таблеток должна была начать?
– Да нормально…, – попробовала уйти от ответа Клавдия Семеновна.
– Ну-ка, говори быстро, не доводи до греха! – было видно, что дед зол.
– Два месяца назад, – женщина стыдливо отвела взгляд в сторону.
– Вот то-то и оно! – обрадовался мужчина. – Случаем вспомнил! Тут помню, там не помню! Смотри, Митяй, как выглядит долгожитель с крепким сибирским здоровьем, видишь? – дед указал пальцем на супругу.
– Иди в баню! – обиженно ответила она.
– Вот ты и подумай, Митяй, чай ведь не забыла она про свои припадки?
– Приступы, – послышался жалобный голос Клавдии Семеновны.
– Будь по-твоему, припадки! Просто она на своих таблетках экономит, кабы тебе на прошлой неделе новые ботинки за пять тыщ купить, понимаешь?
– Да, понимаю! – тихо ответил Митя.
– И на что эти ботинки похожи теперь? Показать?
– Не надо! Я пойду, почищу?
– Погодь, друг мой ситцевый! А ты чем, мать, занимаешься? Белье стираное гладишь? Дай-ка мне труселя мои французские, в дорогих химикатах стираные!
– Может, хватит уже?
Но дед был в ударе и возражений не принимал. Он выбрал из стопки глаженого белья свои трусы, видавшие в своей жизни абсолютно все.
– Глянь скока всего, – дед развернул белье и начал показывать зашитые супругой места: – Раз, два, эх, жаль, третьего не видать! Но третий на другом экземпляре можно сыскать, на аглицком. А теперь скажи, сколь на твою шавушку труселей можно взять?
– Деда, ну хватит уже! Я все понял!
– Как?
– Я понял, что вы экономите на себе для меня! Понял я все, честное слово!
– А, ну-ну-ну! – начал удаляться дед, но вдруг, резко развернувшись, обратился к жене: – А ты чего расселась, собирайся, до аптеки пойдем за таблетками!
Через несколько минут Митя перечистил не только свои ботинки, но и растоптанную, явно требующую замены обувь опекунов.
1992 г. США
Мэри Петерсон долго стояла перед входной дверью и не решалась нажать кнопку звонка. Шестое чувство подсказывало девушке, что нужно срочно и без оглядки бежать подальше от этого ужасного места. Три дня назад она набралась смелости и отказалась от работы с данным пациентом. Мэри ожидала бурную реакцию, но работодатель воспринял поступившее заявление спокойно. Он давно привык к тому, что сиделки Фостера менялись, как перелетные птицы, и не мог понять, как Петерсон умудрилась продержаться почти три месяца. Шеф, пообещав небольшую премию, уговорил девушку выйти на последнюю смену и начал мысленно перебирать кандидатуры, имеющиеся для ее замены.
Николас встретил медсестру откровенно враждебно. Он был занят письмом и остался недоволен тем, что его отвлекли от работы. Заваленный объедками пиццы и гамбургеров письменный стол больного был полон бумаги, в которой Ник не мог обнаружить необходимый лист. Поэтому он сильно нервничал, и его эмоциональный настрой приводил бедную девушку в неописуемый ужас. Однако Мэри, справившись с волнением, приготовила шприцы и решила побыстрее покончить с последним визитом.
– Давайте я измерю давление, Ники, – медсестра обернулась к пациенту и увидела в его руке пистолет.
– Садитесь в кресло, голубушка, мне кажется, нам есть, о чем поговорить, – приказал Фостер.
Нетвердым шагом девушка подошла к креслу, накрытому клетчатым пледом. Ноги дрожали, лицо слегка вытянулось, выдавая сильный испуг полуживой медсестры.
– Держите руки на подлокотниках, так, чтобы я их все время видел, – пациент дождался, пока гостья займет предложенное место.
– Николас, прошу Вас, не причиняйте мне зла, ведь я не сделала Вам ничего плохого! – с мольбой в голосе произнесла она.
– Если Вы будете следовать моим инструкциям, то останетесь целой и невредимой! – уверенно ответил хозяин дома. – Но Вы должны знать, что после моего ареста в Москве и удачного возвращения на родину, мое новое задание состоит в том, чтобы, изображая душевнобольного агента, выманивать на себя таких неудачных разведчиков, как Вы и Ваш резидент. Не расстраивайтесь, таким образом провалилось уже около десятка агентов КГБ! Поэтому будьте любезны, мисс Петерсон, назовите мне свое настоящее имя!
– Мэри!
– Полно, сударыня, кажется, такое обращение на вашей родине считается эффектным и оригинальным? Давайте будем, наконец, откровенны, раз уж мы сняли маски! Как Вас зовут на самом деле, Наталья, Марина, Ольга?
– Вы меня пугаете, Ник! Меня зовут Мэри! – не в силах совладать с собственными чувствами девушка зарыдала.
– Вы прекрасно играете! Я смотрю в КГБ по-прежнему все в порядке с подготовкой! – агент протянул девушке стакан воды и пристегнул наручниками ее руку к подлокотнику кресла. – Не пытайтесь выкидывать свои штучки, я к этому готов. Успокойтесь, мне нужно от Вас всего лишь имя!
– Но меня зовут Мэри, Ник! – казалось, девушка вот-вот упадет в обморок.
– Хорошо! Раз Вы не хотите идти на контакт, не надо! Я буду называть Вас Маша, Мария Соколова, – по-русски произнес он. – Приятно слышать родную речь, не правда ли? В далеком 82-м у меня была девушка с таким именем. Нужно признаться, я был в нее немного влюблен. Но скажите, разве имеет право ягненок любить волка? Чем закончатся подобные отношения? Правильно! Она оказалась агентом КГБ, которая следила за мной, точно так же, как Вы. История повторяется, Маша, история повторяется! Только на сей раз не Вы контролируете ситуацию! Впрочем, я слегка преувеличиваю, Вы меня интересуете постольку-поскольку! Скажите мне, Вы хотите жить, Маша?
– Хочу, Ник, – прошептала девушка.
– Громче! – Николас взвел курок револьвера.
– Я хочу жить! – закричала медсестра.
– Отлично! Сейчас я позвоню по одному секретному телефону и передам Вам трубку. Вы будете умолять о помощи и если хоть на минуту сфальшивите, то сразу потеряете то, о чем просите!
Николас набрал номер и сообщил о захвате заложника. Он продиктовал адрес и данные террориста, после чего передал трубку девушке, внимательно наблюдая за ее реакцией. Мэри восприняла телефон как единственную соломинку, способную вытащить ее из этого ада. Она кричала, плакала и умоляла о помощи, и Ник посчитал ее действия убедительными. Он забрал телефон и потребовал для переговоров начальника Управления.
Скорее всего, агент и сам бы не смог объяснить, зачем ему понадобилась несчастная девушка. Воспаленный мозг диктовал свою волю, и Фостер твердо следовал неизвестной даже ему самому линии поведения. Он терпеливо дождался воя полицейских сирен, настроил подготовленную аппаратуру и занял позицию у замаскированной бойницы.
Прибывшие полицейские изготовились для стрельбы за дверями своих машин, снайперы расположились на крышах соседних домов, а в допустимой зоне, огороженной лентами, быстро собралась толпа зевак. Начальник Управления оттолкнул руку помощника, протягивающего бронежилет и уверенно двинулся к дому. Он дошел до противотанкового рва, где его остановил грозный оклик, усиленной мощными колонками: «Стой!».
– Николас, я начальник Управления…, – начал было шеф.
– Я знаю, кто Вы! – мощные динамики, установленные по углам дома, вновь сотрясли всю округу.
– Ник, ты отличный парень, зачем весь этот огород? Отпусти бедную девушку и угости меня кофе, бьюсь об заклад, нам есть, о чем поговорить с глазу на глаз! Посмотри, сколько кругом зевак и полиции, с минуты на минуту здесь будет полно прессы. Дружище, я знаю, что ты хочешь мне сообщить что-то очень важное!
– Но Вы почему-то так не думали, когда бросали в урну подготовленные мною предложения! Я отправил Вам кучу писем, и Вы не посчитали мою информацию важной!
– Я узнал про эти письма только сегодня, и будь я проклят, но все виновные в этом кретины понесут заслуженное наказание! Отпусти девушку, Ник! Клянусь Богом, я выполню все твои требования!
– Боюсь, Вам придется выслушать меня здесь и сейчас! Девушка выйдет из моей двери сразу после того, как я отпущу кнопку моего громкоговорителя. Но учтите, что она созналась в своей работе на КГБ и никто, кроме меня, не смог вывести ее на чистую воду! Думаю, что она еще будет вам полезной!
– Хорошо, Ник, я согласен. Но будь любезен, хотя бы убавь звук на своих колонках. Я тебя слушаю, парень!
– Мне известен способ окончательной победы над Россией. Он очень прост! Мое уравнение сошлось! Я гениальный математик! Я решил эту задачу и все-таки приведу Америку к Победе! Мы вложим в карман каждого русского переносной телефон!
– Боже, что он несет на всю улицу? – ужаснулся шеф и представил русских, таскающих в руках настольные телефонные аппараты с километрами провода. – Дальше, скорее всего, пойдут телевизоры.
– Почему Вы мне не верите? – Николас наблюдал за реакцией переговорщика. – Мы просто обязаны дать им всем по телефону!
– Но это невозможно, Ник!
– Это возможно! При помощи подготовленных нами аппаратов русские будут не только звонить! Им будут доступны кинофильмы, – Николас все-таки оправдал надежды шефа, – игры, письма, просмотр картинок и изображений, музыка, будильники и многое другое. Они смогут делать ставки на спортивных тотализаторах и совершать покупки в магазинах, обсуждать новости и сплетни, попадаться мошенникам и аферистам. Они смогут спокойно слушать «голос Америки» и радио «Свобода»…
– Нужно оформлять его в клинику на пожизненное, – принял решение шеф.