– Таким образом, русские отвлекутся от всего на свете! – продолжал Фостер. – Болтуны будут разговаривать днями напролет, игроки будут играть, киноманы смотреть кино. Они смогут пересылать друг другу музыкальные клипы, фотографии и переписываться. У домохозяек будет пригорать яичница и пироги, дети перестанут учиться, дружить и заниматься спортом. Водители, пилоты и капитаны устроят кучу аварий…
– Только пожизненное! – стараясь не выдавать эмоций, кипел начальник Управления.
– … все свободное время эти люди будут тратить на телефоны! Они будут засыпать и просыпаться с ними в обнимку. Телефоны будут с ними всегда и везде: на работе, дома, в кино, за рулем. Их психика лопнет как мыльный пузырь! У них не будет потребности в человеческом общении, дружбе, отдыхе и любви. Это будет крах! Их нация начнет деградировать и убивать сама себя!
– Ник! – перебил оратора шеф. – Я просто шокирован твоими идеями! Но умоляю, давай обсудим все это без посторонних ушей! Ты просто молодчина, парень! Это блестящая аналитическая работа, которую не смогли сделать сотни недальновидных идиотов из Конторы. Позволь мне, наконец, войти внутрь и отпусти заложницу, окей?
Вместо ответа нараспашку открылась дверь, и во двор вышла заплаканная девушка. Шеф ловко перепрыгнул ров и вошел внутрь. Их не было полчаса, и подчиненные начальника Управления начали задумываться о штурме здания, но дверь наконец вновь отворилась, выпустив наружу обоих мужчин. Они добродушно улыбались, и у некоторых присутствующих создалось впечатление о том, что они наблюдали съемки захватывающего триллера, а не на захват заложника.
Через несколько минут служебная машина быстро понесла их в сторону штаб-квартиры ЦРУ, и на долгое время Николас Фостер пропал из виду, в очередной раз угодив в клинику…
2004 г. Москва
Владимир Звягин работал охранником в скромном, практически нефинансируемом научно-исследовательском институте. Он жил здесь же в маленьком подсобном помещении размерами два на три. В комнатушку с трудом помещалась старая ужасно скрипящая кровать, стол и древний дубовый шкаф. У него был набор посуды и столовых приборов, китайский электрочайник и ламповый телевизор «Рубин».
Свою мизерную зарплату бывший врач-стоматолог сразу же приносил в жертву жадным богам игровой индустрии, которые сжирали ее в течение нескольких часов. Дальше следовал длинный месяц, наполненный борьбой за выживание.
Расставание с деньгами проходило в игровом клубе по соседству, хотя Владимира всегда тянуло в любимое заведение на ВДНХ. Однако идти в то казино он не решался, потому что там по-прежнему работала Вика, встретиться с которой хотелось и не хотелось одновременно.
После той злополучной победы над автоматом супруга сдержала свое слово, подала на развод и предпочла общаться через адвоката. Звягин организовал несколько случайных встреч, но разговора, как он и ожидал, не получилось. Уже после развода Владимир узнал, что супруга сделала аборт, и только тогда осознал, что натворил что-то непоправимое.
Работы в клинике он лишился. Несколько месяцев доктор безрезультатно пытался устроиться по специальности. Бывшие друзья-врачи, зная о его игровой зависимости, в помощи отказывали. Он недолго проработал стоматологом в районной поликлинике, но после нескольких прогулов был с позором уволен и оттуда. Первое время он жил у родителей, но вскоре понял, что жить в гнетущей, тяжелой атмосфере, созданной его появлением, невозможно.
В беде не бросил только Степка. Он помог устроиться охранником и пробил какой-никакой собственный угол. Новую жизнь Звягин начал с распродажи через комиссионный магазин своих вещей. Брали охотно, все-таки бренды, фирма. Для себя оставил один костюм, куртку, рубашку и несколько пар обуви. Вырученные средства, как злополучный крупный выигрыш, были с треском спущены в автоматах.
А дальше началась жизнь на самой низшей ступени общества. На своем скромном посту в продуваемой со всех сторон полуразрушенной проходной он дежурил сутки через двое. После смены и тяжелой бессонной ночи в пропахшей сыростью и плесенью каморке начинались поиски средств для пропитания.
Владимир рыскал по городу и промышлял сбором бутылок и алюминиевых банок. Конкуренцию в этом вопросе составляли бомжи, однако внешний вид Звягина был на порядок выше, что практически гарантировало отсутствие прямых столкновений между соперниками. Вырученные таким образом средства уходили в известном направлении, заставляя игрока вести полуголодный образ жизни.
Основу рациона питания Владимира составляли хлеб, лапша «Доширак» и алкоголь. В случаях редких выигрышей Звягин позволял себе шаурму или скромный обед в дешевом кафе. Обычно такой праздник заканчивался употреблением спиртных напитков, составляющих смесь крепкого пива и дешевой водки.
Однажды поздним осенним вечером он медленно брел вдоль Большого театра. В старом потертом пакете громыхало два десятка смятых банок. Неожиданно его внимание привлек окурок длиной в полсигареты, и Владимир, осмотревшись по сторонам, нагнулся за добычей. В этом момент его окатила водой проезжающая мимо дорогая иномарка. Звягин мысленно выругался и, проклиная водителя, прикурил подобранную добычу.
Тем временем машина остановилась. С водительской стороны быстро выскочил человек и услужливо открыл заднюю дверь. Из салона вышел смутно знакомый изящный кавалер в отменном дорогом костюме и протянул руку внутрь. А потом Владимир увидел ее. Лера, как всегда, выглядела сногсшибательно. Короткая белая шубка не закрывала великолепного платья, на шее красовалось незнакомое колье. Новая потрясающаяся прическа и милая, лучезарная, такая знакомая и родная улыбка.
Звягин поспешно отвернулся. Он молил всех известных ему богов, чтобы Валерия его не заметила. Как можно показаться ей в таком виде? Собиратель бутылок и окурков, стыд-то какой! Он низко наклонил голову и быстро покинул опасное место.
Этой ночью Владимир практически не спал. Он долго лежал, задумчиво разглядывая тусклую лампочку. Ему было обидно, и это чувство, как острый нож, резало его душу.
– Нужно подниматься! – твердил внутренний голос. – Нужно во что бы то ни стало подняться и доказать всему миру, что Владимир Звягин чего-то стоит! Но где взять стартовый капитал? Занять? Никто не даст! Выпросить у родителей? Смех, да и только! Что-нибудь продать? Но больше ничего нет! Украсть? И сесть в тюрьму? Постой, постой, продать! Именно продать!
Владимир совсем забыл про небольшой стоматологический кабинет, оснащенный по самому последнему писку медицинской индустрии. Как? Можно пустить деньги в дело, выиграть и начать головокружительный подъем обратно на вершину общества! Он разложил на полу своей крохотной каморки несколько листов с загадочными графиками и таблицами и принялся их изучать. Это были расчеты, проведенные им за долгие годы систематической игры. Нет, это не расчеты, это великолепный план, который просто обязан сработать! По-другому и быть не может!
Звягин составил пошаговую стратегию будущей игры и был твердо уверен, что она принесет успех и победу. Он достал из шкафа плечики с висящим на них костюмом, подошел к зеркалу и приложил его к своему лицу. Плохое изображение! Потрепанное, измученное и совсем не настоящее.
Со следующего дня Владимир начал копить. Деньги, вырученные за сбор бутылок и банок, больше не тратились. Каждый день крохотный денежный ручеек тек в копилку, спрятанную под шкафом. Он вытерпит и преодолеет все трудности и ловушки, расставленные злодейкой-судьбой. Он докажет всем! Они все узнают! Охранник терпеливо дождался зарплаты и пересчитал имеющуюся наличность. Не густо, конечно, но главное, ввязаться в бой, а дальше будет видно!
Начал Владимир с бани. Он долго не вылезал из парилки, испытывая наслаждение от приятной ломоты в костях и скрипа пропаренной кожи, давно позабывшей про гель для душа и мочалку. Чувство чистоты было непривычно и восхитительно! Мужчина сложил старое белье и носки в целлофановый пакет и уверенно бросил его в урну. В шкафчике лежали приготовленные новые вещи, не Armani, конечно, раз в двадцать дешевле, но зато новые. А за Armani дело не заржавеет!
Следующей была парикмахерская, где благодаря блестящей работе мастера Звягин стал похож на себя самого. Безусловно, пока еще он не мог позволить себе многого из своей прошлой жизни, например любимой туалетной воды. Но широкая улыбка смазливой молоденькой продавщице в парфюмерном салоне на Арбате, и в карман пиджака легло несколько пробников с забытым ароматом.
Через несколько дней Владимир реализовал свое стоматологическое оборудование. Все ушло за бесценок. Как минимум в два-три раза дешевле рыночной стоимости, но для воплощения задуманного этого было вполне достаточно.
– Все будет хорошо! Нужно надеяться и верить, – подумал Звягин, расположившись в уютном кресле любимой шашлычки. – Ашотик, дорогой, мне, как всегда! Не забыл?
– Ух-х-х, Владимир Сергеевич, давненько Вы к нам не заходили!
– В Германии трудился, Ашотик, два года представляешь? Бюргеров лечил. У меня эти баварские колбаски – вот где стоят! – Владимир приложил два пальца к горлу.
– Сейчас все сделаем в лучшем виде! Пить что пожелаете, виски, бренди?
– Ашот, водку, только водку, хотя нет, дорогой, конечно, коньяк, мой любимый армянский коньяк.
Через два часа вооруженный пакетом с едой и выпивкой Звягин уверенно отворил двери казано. На пороге его встретила Вика. Как показалась, она одновременно растерялась и обрадовалась.
– Ой, это Вы? Вы что, опять? Вы же обещали!
– Не опять, а снова, Вика! Один раз живем, другого не будет! А один раз можно и отдохнуть!
– У Вас все нормально, выглядите неважно?!
– Работал много последние два года! А так, все отлично, все просто замечательно! Знаешь что, Вика? Принеси мне…
– Кофе?
– Нет, Вика, как расшифровываешься твое имя? Принеси мне Победу! – мужчина заразительно засмеялся.
Уверенной походкой он прошел к своему автомату и с удивлением обнаружил в клубе Степана. Тот сидел возле автомата со Штирлицем, пил кофе и был в прекрасном настроении.