Тем временем Саньку била сильная дрожь. Она представляла, как прошедший мимо патруль расстреляет Василия и доберется до нее. Чтобы хоть как-то успокоиться, девушка закрыла глаза и попробовала представить Митю при первой в их жизни встрече. Однако это виденье почему-то ускользало, освобождая место огромным злым солдатам. Санька взяла в руки телефон и посмотрела на время. Было без четверти пять. Солнце уже полностью встало, но девушка почувствовала, что совсем замерзла. Она убрала телефон в карман, и, сжав руки в кулачки, попыталась отогреть их дыханием.
Вскоре беглянка услышала приглушенные человеческие голоса и шум шагов. Скорее всего, это Василий, радостно стукнуло сердце. Но по мере приближения людей она поняла, что ошиблась. Разговаривали по-украински. Санька ощутила холодную липкую волну, раскатывающуюся от головы и вниз по всему телу. Этот испуг был несравним ни с чем на свете. Девушка не боялась так ни разу в жизни: когда лазала в соседский двор за яблоками, когда сперла из садика чью-то куклу или когда разбила в школе стекло и попалась сторожу. Эти чувства не шли ни в какое сравнение с тем, что Санька испытывала сейчас. В надежде остаться незамеченной, она спряталась за деревом с огромным толстым стволом, вжала голову в плечи и обхватила ее руками. И патруль, действительно, прошел мимо и начал удаляться.
– Солнце мое! Мелькает среди тучек…, – в утренней тишине поразительно громко раздалась мелодия вызова.
– Митя! Как же не вовремя! – успела подумать девушка, судорожно пытаясь отклонить вызов. – Как ты мог позвонить именно сейчас?! Почему я не поставила телефон на беззвучку?
Она понимала, что он не спит и волнуется, но как можно звонить сейчас? Ведь договорились, что она сама наберет его, как только окажется в безопасности.
– Ти хто, Кiкiмора болотний?[35] – перед ней стоял широкоплечий, давно не бритый солдат.
– Санька! – девушка постаралась не дрожать.
– I що ти тут робиш, Санька?[36]
– Я заблукала, дядечко![37] – ответила девушка и мысленно обратилась к ополченцу: – Васенька, миленький мой, спаси меня, Христа ради!
– Дивіться, хлопці, Червона шапочка прийшла до вовків. Давай, мила, роздягайся, розважимося![38]
– Мені не можна, я неповнолітня[39], – по щекам потекли слезы.
– Та й ми не пенсіонери[40] … – солдат не договорил, потому что боковым зрением увидел резкое движение за своей спиной.
Он успел развернуться и, обладая отменной реакцией, скрещенными руками отбил нападение Василия. Националист умудрился выбить из рук ополченца автомат и попытался взять его на прием для броска. Рыжик перехватил руки противника и завалил его навзничь. Они сцепились мертвой хваткой и покатились по земле.
Тем временем Компас сражался с патрульным, отчаянно размахивающим большим ножом американского производства. Еще в начале схватки численный состав противников уравнялся. За ополченцами была внезапность, и десантник сильным ударом приклада в спину у основания шеи сразу выключил одного украинца. Со вторым Компас провозился около минуты. Дождавшись выпада националиста, Вячеслав практически незаметно спружинил назад, а потом резко выпрямляясь, круговым движением приклада нанес удар в челюсть врага. Послышался звук ломающихся костей, но Компас не спешил радоваться победе, потому что Рыжик был на грани гибели.
Сказалось превосходство азовца в физической силе. Он оседлал ополченца сверху и изо всех сил старался его задушить. Василий усиленно хрипел, пытаясь стукнуть нападавшего по руке. Компас подскочил к соперникам, схватил бандеровца за чуб и, оттянув голову назад, нанес мощный удар в ухо. Не обращая внимания на вой противника, десантник за волосы оттащил его на несколько метров и с силой швырнул на землю.
– Ну что, волчара недоделанный, давай знакомиться! Мы охотники! Помнишь сказку? Так вот, Красную Шапочку ты, к счастью, съесть не успел! Что мы там должны сделать? Вскрыть пузо и посмотреть, где бабуля, правильно?
Тяжело дыша, Василий медленно встал и, сильно откашливаясь, еле успел поймать Красную шапочку. Девушка чуть не сбила его с ног и крепко прижалась, обдав ополченца волной доверчивости и нежности. Парень обнял Саньку и несколько секунд пытался успокоить бешеное сердцебиение, а потом отстранил ее от себя, заглянул в глаза и попытался стереть с лица градом текущие слезы.
– Ну, ну… все позади! Успокойся, малыш, я рядом!
– Уходить нужно, поласкаться и дома можно, – послышался недовольный голос Компаса. – Ты бы помог красавцев прошмонать!
– Что брать? – отстранив девушку, спросил Василий.
– Все! Боеприпасы, технику, документы, можно жрачку. Смотри, я бугая уже сделал, бери того, с челюстью. Не забудь шнурки, ремни, все тесемки ножом, фляжки вылить, пробки подальше.
Все трофеи сложили в рюкзак, пленных собрали возле большого дерева, за которым недавно пряталась Санька. Двое из них успели прийти в себя, третий был до сих пор без сознания. Компас подошел к ним и присел на корточки.
– Ви, хлопці, не ображайтеся, але згвалтувати ви хотіли мою сестру. Так що причиндали я вам зіпсувати зобов’язаний. Не ганьбіть більше Україну! Героям слава![41] – и обернувшись к своим добавил: – Ну, идите уже!
Василий взял Саньку за руку, повесил за спину три захваченных автомата и, тяжело вздыхая, закинул мешок с трофеями. Не спеша они двинули в сторону позиций ополчения.
– Он их убьет? – с волнением спросила девушка.
– Нет, просто треснет ботинком кое-куда!
В подтверждение его слов было несколько вскриков, и через пять минут десантник догнал товарищей. Он улыбался и было видно, что парень находится в отличном настроении.
Обратно добрались без приключений, хотя шли чуть ли не в открытую. На удивление, последствий их боевой операции не было ни с той стороны, ни с этой. Малой, выслушав доклад подчиненных, обложил их матом и пригрозил увольнением, если укропы хоть как-то активизируются. Однако противник этот случай проигнорировал, даже не увеличив интенсивность обстрелов.
Василий отвез Саньку на съемную квартиру, в которой сам бывал крайне редко. Постирать, погладить одежду, отдохнуть, посмотреть телевизор можно было в казарме, поэтому квартиру Рыжик снимал лишь для того, чтобы хранить личные вещи. Здесь была гражданка, немного аппаратуры, книги и несколько альбомов с фотографиями. Это были те самые снимки из прошлой жизни, когда была жива Олеся…
– Ну что ж, хозяюшка, располагайся, жить будешь здесь! Ну пока с документами твоими не разберемся. Позвони родителям, через полчаса выходим в магазин за продуктами, будем холодильник забивать. Да и тебе что нужно, в рюкзачке твоем, поди, и щетки зубной нет?
– Щетка есть, остальное в России куплю! – с вызовом ответила девушка.
– А есть на что покупать? – удивленно спросил Василий.
– Есть, тысяча шестьсот.
– Да, полторы тысячи гривен – деньги крутые! – восхитился ополченец. – Сперла?
– Накопила, – краска залила все лицо.
Родители бегство дочери восприняли, как и положено, плохо. Они плакали, причитали, уговаривали и угрожали, но Санька была непреклонна. Звонить обещала почаще, говорила, что любит, но своему решению не изменит. Василий оставил девушке три тысячи рублей и обещал появиться при первой возможности. Два дня ушло у девушки на уборку, один – на очередной поход по магазинам.
К вечеру появился Рыжик. Его ждала жареная картошка и салат из редиски с зеленым луком.
– Повезло твоему Митяю, вкусно! – набитым ртом проворчал довольный ополченец.
На следующий день поехали в районный отдел миграционной службы. Задача была не из легких, потому что у Саньки, кроме украинского паспорта, не было нечего. Но Василий был в себе уверен. Он нагло ввалился в кабинет и поставил на стол приятной белобрысой девушке бутылку шампанского и шоколадку «Аленка».
– Ларочка, солнышко, потрясающе выглядишь! – последовал простенький комплимент.
– Ой, Васька! – обрадовалась хозяйка кабинета. – Так женись, раз потрясающе!
– Нет, солнце мое, сейчас нельзя. Обстановка тяжелая! Укропы вот-вот снова полезут, а зачем же такую красотку вдовой оставлять?
– Как был в школе балагуром, так и остался! Говори, что за подкаты такие дешевенькие?
– Лар, племяшке паспорт наш нужен, – Василий выложил на стол Санькины документы и показал на нее рукой.
– А остальное? – возмущенно спросила Лариса.
– Напишем «сгорело при обстреле»! Нам только побыстрее, к примеру, вчера, Ларисочка! – жалобно пробормотал Василий.
– Ну ты, блин, Кулешов, ты вообще нахал! Следующий раз без кольца чтобы не подкатывал! Давай, девонька, заявление заполняй, потом вот по этому счету пошлину оплатишь, ну и две фотки…
Через неделю Василий попытался проделать тот же самый трюк для получения паспорта гражданина Российской Федерации, однако с этим так быстро не получилось.
2004 г. Москва
– Очнулся? Слава тебе, Господи!
Владимир увидел склонившуюся перед ним старушку неопределенного возраста. Она была ухоженной, по-своему привлекательной и на вид очень милой женщиной. Добродушная улыбка не сходила с лица, глаза светились непередаваемым теплым сиянием.
– Вы кто, ангел? – слабым голосом спросил Звягин.
– Ха-ха-ха! Вот так меня еще точно никто не называл! – со смехом ответила она. – Колдуньей и ведьмой была! Знахаркой, ведуньей, блаженной…, кем только не была!
– Так кто же Вы?
– Баба Вера. Так называй!
– Где я, баба Вера? На небесах?
– Нет, милок, слава Богу, ты у меня дома! На земле пока, в деревне. Давеча под утро тебя привезли, сказывали, будто чуть не представился ты по своей воле! Грех это, сыночек! Тебе, видать, невдомек, какой