– Давай, ба! – внук вытер заплаканные глаза, поднял голову и впервые за долгие годы поцеловал.
На следующий день он вышел на работу, а примерно через неделю принес бабушке небольшую коробку конфет.
Жизнь продолжалась, и как показалось, они жили дружнее, чем до смерти деда. Она практически не вмешивалась в его дела, он в целом добросовестно выполнял свои домашние обязанности. Как обстояло дело с учебой, Клавдия Семеновна спрашивать не решалась. Она была твердо уверена, что дед ценой своей жизни все-таки смог дать Мите настоящий урок. Это было видно по поведению внука, по его отношению к бабушке, по измененному стилю жизни, и была надежда, что так будет теперь всегда, но все вернулось к исходной точке.
Вскоре женщина начала отмечать новый всплеск рассеянности парня, его неаккуратности, забывчивости и невнимательности. Он реже выходил на работу и чаще опаздывал в училище. С собакой гулял быстро, с бабушкой общался односложными фразами.
В последнее время Клавдия Семеновна не всегда находила силы подниматься на второй этаж и поэтому часто оставалась ночевать в кабинете или гостиной. Иногда глубоко за полночь ей казалось, что внук сидит на «своем месте». В подтверждение этих предположений Митя мог проспать до обеда. Но, как говорится, не пойман не вор. Так продолжалось до летней сессии, которую парень снова завалил.
Как следует выплакавшись и заправившись таблетками, женщина вновь оказалась в кабинете завуча. Она понимала, что это уже просто неприлично, ведь снаряд дважды в одну воронку не падает, но сделать с собой ничего не могла.
Заведующая разговаривала через силу, и было заметно, что она сильно тяготится визитом Клавдии Семеновны.
– Вы же понимаете всю абсурдность ситуации? – с удивлением спросила Анна Владимировна.
– Конечно, понимаю, но, быть может, все-таки есть какой-то выход?
– Мне кажется самый лучший выход для него – это армия!
– Для любого другого юноши, да! Но Митенька там просто не сможет! Он не вполне здоровый, и я просто очень боюсь, что они вернут мне инвалида!
– Но мы же уже пробовали…, мне кажется, что он сам не хочет учиться. А значит, все наши усилия бесполезны. Быть может, ему что-то мешает?
Клавдия Семеновна не выдержала и заплакала. Она понимала, что реветь в присутствии женщины и без того сделавшей для них слишком много, нечестно, но слезы текли сами по себе. На удивление Анна Владимировна вновь предложила выход.
– Ну если хотите, можно попробовать оставить на второй год. У нас были прецеденты, когда студенты брались за ум, но все-таки, мне кажется, это не ваш случай!
Женщины спросили мнение Мити, и он ухватился за этот шанс, как за соломинку. Если бы парень попробовал посчитать, сколько раз в своей жизни он просил прощенья и обещал исправиться?! По дороге Клавдия Семеновна объясняла, что это последний шанс. Она рассказывала о том, как ей стыдно смотреть в глаза завучу, как было то же самое в школе и даже в Макдональдсе, куда ее однажды вызвал старший менеджер.
Хотелось привести в пример деда, который действительно мог прожить побольше, если бы любимый внучок вел себя по-другому. Она не стала этого делать, боясь нанести Мите душевную травму. Несмотря на то, что сделала Клавдия Семеновна сегодня для внука, она снова получила «сердечную рану». Буквально через несколько минут после захода домой она услышала скрип компьютерного кресла.
Прошло три недели. Женщина неспешно выгуливала собаку. Она любила идти по этой аллее. Молодцы городские власти: то дороги ремонтируют, то тротуары плиткой закладывают. Остановки симпатичные, много клумб и газонов, засаженных красивыми цветами, и вот, наконец, наша аллея. И всего-то метров двести, но ощущение, как будто за границей. Детский городок, спортивная площадка, фонтан, лавочки, фонари и потрясающий ландшафтный дизайн. Уже сейчас смотрится, а когда подрастут деревья и кусты? Красотища!
В последнее время она часто ходила именно здесь. Как наяву, появлялся дед. Они гуляли по этой аллее с собакой, а теперь она одна. Она вспомнила, как вышла за замуж. Не смутила восьмилетняя разница в возрасте и отсутствие больших чувств, так, легкая влюбленность. Да и сколько ей тогда было, восемнадцать? А он-то жених завидный! Сколько подруг локти покусали? Работящий, честный, добрый, семейный…Занимался боксом, много читал, кроссворды, как орешки, щелкал. Ну и что, что деревенщина в нем за три версты видна была, он, когда нужно было, лучше депутата речи держал. Хорошо прожили! Детей вон каких вырастили, внука!
Клавдия Семеновна увидела Митю издалека, и сердце в очередной раз сжалось от боли. Парня не интересовала красота города, он не обращал внимания на веселящуюся детвору и симпатичных девчат, расположившихся на лавочке. Он не смотрел на встречных людей и не видел ничего вокруг, потому что на вытянутой руке прямо перед глазами у него был телефон. Он шел как на автопилоте. В ушах были наушники.
– Так и под машину попасть недолго, – успела подумать женщина, прежде чем Нэнси натянула поводок, прыгнув на невнимательного хозяина.
Почувствовал собачьи лапы у себя на бедрах, Митя вернулся в реальный мир.
– О, блин, Нэнсюшкин! – парень потрепал собаку за уши. – Привет, ба, как дела?
– Нормально! – сухо ответила Клавдия Семеновна.
– А ты чего здесь?
– В магазин пошла за хлебом.
– С собакой?
– Там привяжу.
– А, ну ладно, – парень вставил наушник в ухо. – Дома надо чего?
– Может, пройдемся вместе? – предложила она.
– Э-э-э блин, как его там? Мне, ба, в туалет хочется, еле иду!
Женщина отошла к лавке и, тяжело вздыхая, присела. Вряд ли бы Клавдия Семеновна смогла описать чувства, переполнявшие ее. Внезапно пришло четкое осознание собственного поражения. Вывод был однозначный: она не справилась с воспитанием ребенка и была слишком самоуверенной. Нельзя было предполагать, что все получится легко и просто. Ласка и любовь помогли ей с собственными детьми, но этого оказалось недостаточно для внука. Его зависимость от телефона и компьютера оказалась куда сильнее бабушки с дедом. Скорее всего, к аналогичному выводу первым пришел муж. Быть может, поэтому она теперь одна? Но ведь он же мужик и должен был сражаться до последнего, а он вот так вот взял и бросил ее в самый сложный и неподходящий момент! Почему?
– Женщина, вам плохо? Вам помочь? – перед ней стояли парень и девушка лет двадцати.
– Да, – начала было она, но тут же сообразила, что молодые люди не смогут оказать необходимую ей помощь. – Нет! Просто мужа покойного вспомнила. Спасибо вам большое за чуткость, ребята, берегите друг друга!
– А ведь они ровесники моего мультипликатора, но в отличие от него наслаждаются жизнью, а не просиживают ее за компьютером, – подумала Клавдия Семеновна, поднимаясь с лавки.
Она пришла домой через час. Прогулка далась ей очень тяжело. Кружилась голова, слегка подташнивало, давало знать о себе сердце. Женщина несколько раз присаживалась на скамейки и переводила дух. Собака с пониманием сидела рядом и, поддерживая хозяйку, перестала тянуть поводок, и охотиться за разбросанными на земле остатками еды.
В почтовом ящике, кроме рекламных листков, лежал новенький конверт с несколькими штампами. Клавдия Семеновна зашла домой, с трудом протерла собаке лапы и, надев очки, с удивлением прочитала надпись на печати: «Военный комиссариат».
– Митя! – прокричала она.
– Звала, ба? – по лестнице после третьего окрика прогромыхали шаги.
– Тебе письмо, внучок, – женщина протянула конверт.
Он молча взял его в руки и неуклюжим движением разорвал, чуть не испортив находящийся внутри документ.
– Бред, ба! Бред!
– Что там, Митенька?
– По ходу повестка, ба! Бред!
– Какая повестка? – удивилась бабушка.
– Нужно ехать разбираться! – растерянно сказал юноша. – Ну, блин, какая армия? Ведь Санька должна приехать! Бред!
Несколько дней Клавдия Семеновна отправляла внука в военкомат. Ехать туда, придумывая какие-то нелепые отговорки, он не хотел. Но бабушке была настойчива, и результат не заставил себя ждать.
– Прикинь, ба, им короче приказ из училища прислали, ну, о моем отчислении, и они типа хотят меня забрать!
– А ты в училище съездил, узнал, что к чему?
– А что они мне там скажут? – с досадой ответил Митя.
– Так если не спрашивать, ничего не скажут!
– Ладно, блин, завтра съезжу! – юноша потянулся к карману с телефоном.
– Сегодня, Митенька, сейчас поедешь!
Несколько минут юноша не реагировал на женщину, а потом, закончив печатать, молча развернулся и собрался идти в свою комнату.
– Митя, ты что, не слышал? – удивилась она.
– А, что? Пардон, ба, с Санькой переписывался.
– Я говорю, собирайся и поезжай в училище!
– Блин, ну, ба!
– У тебя деньги на проезд есть?
– А покушать?
– Без телефона и телевизора!
– Ну, ба! Я не буду отвлекаться!
– Без телефона и телевизора! – повторила Клавдия Семеновна.
В училище внуку ничего не объяснили и отправили в военкомат. Парень съездил туда и приехал без ответа, зато с направлением на медицинскую комиссию.
– Ничего сам решить не может! – с досадой подумала женщина и начала собираться.
Результатом ее походов по инстанциям явилось понимание происходящего. После отчисления из училища копия приказа об исключении из списков была направлена в военкомат и явилась основанием для призыва на действительную военную службу. Приказ о повторном зачислении юноши на первый курс училища для военкоматских значения не имел, так как Митя отсрочкой от армии уже воспользовался. Повторное использование данной льготы было возможно лишь в том случае, если бы парень поступил учиться на специальность высшего профессионального образования. Поэтому все было законно, и других путей, кроме выполнения конституционного долга, не существовало.
– И что же, мне теперь в армию идти? – загробным голосом спросил Митя.
– Видимо, да! – ответила Клавдия Семеновна.