Они заплыли в тихую уютную гавань, судя по всему, принадлежавшую ресторану, вальяжно раскинувшемуся на невысокой скале и приветливо мигающему им своими стилизованными люстрами. Закат почти закончился, солнце успело нырнуть в море, оставляя после себя на небе только несколько красно- оранжевых полосок. На остров опускалась голубоватая дымка сумрака. Она все сглаживала и смягчала. Успокаивала. Поднялись наверх, тут же окунувшись в аутентичную, местную атмосферу.
– Калиспэра! (греч.– добрый вечер),– весело поприветствовал их метр- д- отель, очень импозантный, внушительного размера киприот, с характерным пузцом, проводивший их тут же к столику у самой воды.
– И все же, я выгляжу здесь неуместно, в этом платье проститутки,– вздохнула опять Юлианна, одергивая в сотый раз за вечер юбку.
– Ты не обратила внимание, что мы одни? Я выкупил ресторан на вечер, так что выдохни. Старый волчара Мелетиос, владелец этого места, который нас сейчас встречал, давно уже потерял интерес к молоденьким, красивым девушкам. Так что успокойся и получай удовольствие… Здесь лучшие на всем побережье каракатицы в собственных чернилах, и осьминоги в кляре. А еще они делают собственное вино. Думаю, проинвестировать их бизнес и расширить площадь посадки виноградников…
– Молоденьким?– снова криво усмехнулась она, как всегда, зацепившись только за то, что тревожило именно ее.
Карим устало выдохнул.
– Юля, послушай,– сказал совершено спокойно, глядя ей в глаза,– если бы не определенные выводы о тебе как о личности, которые я успел сделать за эти дни, я бы подумал, что ты так пытаешься жеманничать и флиртовать, но это совсем на тебя не похоже. Значит, твое поведение искренне… А если искреннее, то говорит о неуверенности… Давай я скажу тебе прямо, чтобы ты поняла. Ты правда не выглядишь на тридцать семь лет. Вот объективно, со всем моим цинизмом… Мы закрыли эту тему? Или ты желаешь ее продолжать…
Она сглотнула, явно пытаясь выдохнуть. Отпила из холодного, запотевшего бокала золотистой жидкости, которая приятно обволокла язык кисловато- цветочной свежестью.
– Почему именно вино?
– Прости?– переспросил он.
– Ты просил перевести тему. Почему решил инвестировать в виноградники? Разве твоя деятельность с этим как- то связана?
– У меня много разных деятельностей, Юля. Но все их объединяет одна характеристика- это те дела, в которых есть, во- первых, бизнес- потенциал, а во- вторых, которые сильно повязаны на человеческом факторе… Я верю в этот виноградник только потому, что верю в потенциал Мелетиоса. Я знаю его- и мне хочется вкладывать в него…
– Никогда бы не подумала, что человек, занимающийся компьютерами, будет полагаться на человеческий фактор…
– Вот сейчас, ты точно звучишь на тридцать семь, я бы, даже сказал, на пятьдесят семь,– хихикнул,– если серьезно, то именно поэтому я и хочу инвестировать в человеческий фактор. Я уже объяснял тебе… Человек- самый совершенный компьютер… Считай это моей блажью…
– Ты рассуждаешь по- взрослому… Никогда бы не сказала, что тебе… сколько? Двадцать четыре? Двадцать пять?
– Юля, ты специально строишь беседу так, чтобы меня выбесить?– он говорил это без раздражения, скорее забавлялся… Опять…
Юлианна снова почувствовала себя не в своей тарелке. К счастью, к этому моменту принесли еду. Владелец сам, колоритно разложил их блюда на тарелки, церемониально презентовал греческий салат, сделав акцент на том, что в нем самая лучшая фета (греч.– особый вид сыра по типу брынзы) на Кипре. Карим непринужденно, словно родом из этих краев, переводил ей слова старого киприота, а девушка вдруг поняла, что сама дико голодна. И с удовольствием оставит все эти двусмысленные разговоры в стороне, пока не поест…
– Что такое возраст, Юля?– спросил он снова через какое- то время, когда первые позывы голода были удовлетворены,– всего лишь цифра в паспорте, которую всегда можно подделать, как ты теперь прекрасно знаешь… Реальный возраст в мозгах и в генетике… Одни стареют уже к тридцати, другие молоды до шестидесяти… Но все они, к сожалению, постоянно загоняют себя в стандарты восприятия своего возраста обществом, а потом страдают от этого… Поэтому, мы имеем сотни тысяч людей с депрессией, которые в тридцать хотят лежать на диване и сокрушаться о своих болячках, но им нужно куда- то бежать и что- то вечно делать, или шестидесятилетних, по которым плачут шумные вечеринки и дискотеки, а они нянчатся с внуками и смотрят ток- шоу для престарелых… Если хочешь, природа вообще заложила в нас много всего из того, что мы пытаемся подавить… Научно доказано, например, что лучшим сексуальным партнером для женщины после тридцати является самец, младше ее на возраст от шести лет… Знаешь, почему? Потому что сексуальная энергия женщины раскрывается только после тридцати… А у мужчин же, наоборот, с тридцати лет начинается затухание инстинктов… Другими словами, не хочется больше трахаться денно и нощно…
Юлианна поперхнулась. Меньше всего сейчас хотелось говорить о сексе с ним… Эта тема пугала ее больше, чем что- либо в его присутствии…
– Не стесняйся, Юля… Не нужно стесняться всего того, что естественно…
– Карим, наш разговор сейчас неправильный… Хотя бы потому, что я… ты…– растерянно начала она перебирать аргументы, тут же теряясь и рапортуясь…
– Ты – что? Я – что? Видишь, сама понимаешь, что не знаешь, что сказать… Ты и я сейчас сидим на красивейшем берегу, едим вкуснейшую еду и пьем вино. Выдохни уже. И давай проясним, чтобы больше не было этих взглядов урывками, нервных покусываний губ и неловких недомолвок. Я бы тебя трахнул. Не дергайся так, здесь ты явно переигрываешь, ты ж не целка константинопольская, говорю, как есть… Но факт того, что ты мне сексуально интересна, отнюдь ничего для тебя не меняет и ни к чему не обязывает. Захочешь секса- я буду рад. Не захочешь- твое право. Но стесняться, напяливать на лицо скорбное выражение монашки, изображать осуждение от того, что я смотрю на тебя как мужчина на женщину, больше не нужно. Всё, договорились?
Она молча сглотнула и кивнула…
– Вот и славно. А теперь давай спокойно доедим наш ужин и поедем дальше по программе…
После ужина они пересели в машину. И она уже совсем не удивилась, что авто стояло на парковке и ждало их, уже заведенное и настроенное под Карима. На этот раз, это был черный Феррари, спортивный и резвый, как его владелец. Юлианна снова начала комплексовать, когда села рядом с ним на пассажирское сидение. Модель машины заставляла не просто сидеть, почти лежать, и ее короткая юбка, в таком положении, опять стала до невозможности смущать. Начала ерзать, пытаясь занять более приличное положение, а потом подпрыгнула, как от укуса змеи, когда его ладонь резко опустилась на ее коленку.
– Прекрати,– последовала односложная команда. От руля он не отрывался, смотря вперед и набирая бешенно скорость. Руку тут же убрал. И если бы не ощущение ожога в том месте, где он прикоснулся, Юлианне бы показалось, что это галлюцинация…
Сама не поняла, как застыла, повинуясь его команде и ощущая целый коктейль эмоций. Нутро скручивалось в узел от бешенной скорости, легкое опьянение, от двух бокалов белого вина, кружило голову, или это его присутствие так на нее действовало… такое молодое, такое наглое, такое ощутимое…
– Куда мы?– спросила, бросая в темноту дороги перед ними. До города еще нужно было ехать, оказалось, ресторан находился в малозаселенной сельской местности, что придавало ему, в ее глазах, теперь еще больше шарма…
– Как следует зажечь…– сказал и улыбнулся…
Юлианна глубоко вздохнула. Она и зажечь- смешное сочетание…
Он бросил на нее быстрый взгляд, снова немного с усмешкой…
– Дай угадаю, ты никогда не отжигала как следует… Правильная девочка, попавшая к грозному дядьке, и так и не насладившаяся жизнью… Я ведь прав?
– Не успела…– ответила, задумавшись…– Что в понимании хакера предполагает «отжечь»?
Карим хмыкнул.
– Думаю, здесь я не буду оригинален… Впрочем… Узнаешь…
ВНИМАНИЕ!!!
АВТОР КАТЕГОРИЧЕСКИ ОСУЖДАЕТ УПОТРЕБЛЕНИЕ
ЛЮБЫХ ВИДОВ НАРКОТИЧЕСКИХ СРЕДСТВ!!!
– Нет, нет и еще раз нет!– выпалила горячо Юлианна, когда они ступили на знаменитую улицу Лука Лука, утопающую в огнях неоновых вывесок и разрываемую громкой разномастной музыкой, доносящейся из тесно притулившихся друг к другу клубов. Улицей это место назвать было сложно. Скорее, живая река из человеческих тел, которая кипела, бурлила, смеялась, теряла сознание, извергала содержимое желудка от несоразмерного способностям количества потребленного алкоголя и прочей дури. Кто- то остервенело целовался, кто- то набивал, прямо на улице, татуировку на пятой точке, доверившись рукам, странного вида, мастера, кто- то, что- то бессвязное лепетал себе под нос, очевидно, пребывая под психотропными веществами. Объединяло всех этих людей две вещи- полное сумасшествие и очень юный возраст… Юле показалось, что большая часть этих сходящих с ума подростков, едва достигли совершеннолетия. Почему- то вдруг закралась мысль, что, будь она матерью, ни за что бы на свете, не пустила сюда своих детей…
– Пойдем, не артачься, – он подтолкнул ее вперед, положив руку на талию. Девушка невольно дернулась, но руку не убрала. Она шла с опаской и ужасом, озираясь по сторонам, Кариму на забаву. Такая неимоверно трогательная и хрупкая, кристально чистая, в своем белом платье, на фоне царящего вокруг балагана и безвкусицы.
Прямо перед ними, на асфальт упала совершенно невменяемая, молодая британка, которая забилась в чем- то напоминающем то ли судороги, то ли экзорцистский обряд танца и начала выплевывать, невпопад, матерные слова. Юля снова дернулась…
– Не бойся, нам не к ним…– усмехнулся Карим и потянул ее теперь за руку за собой, дальше по улице.
Они прошли пару сотен метров и завернули, наконец, за угол. В переулке было темно и разительно тише. Уперлись в какую- то маленькую дверь, постучались в нее. Им сразу открыли, пропуская внутрь другого мира. Юлианна пораженно оглядывалась по сторонам, ощущая себя словно в книге о волшебниках, шагнувших в третье измерение, через портал. Здесь тоже играла музыка, отбивая басами четкие ритмы, тоже был полный мрак, но от этого места пахло дороговизной и эксклюзивностью. Сумасшествие и адреналин остались там, снаружи, за бортом… Но смена обстановки не принесла ей расслабления… Одна некомфортная зона сменилась другой… Почему- то снова стало страшно, не по себе…