– Сколько раз пользовались этой мерзостью? – требовательно спросил Тернер.
– Не знаю, – проговорила Доуз. – Но во времена «сухого закона» с ее помощью искали торговцев спиртным, и, возможно, ФБР задействовало ее в поисках «черных пантер»[16].
Тернер покачал головой.
– Заканчивайте, – выдавил он. – Не хочу оставаться в этой комнате ни на минуту дольше необходимого.
Нерешительно склонив головы, они направили лучи фонариков на бледно-фиолетовую поверхность карты.
В одном углу «Пибоди» расплылось целое скопление красных пятен, походящее на напитанный кровью цветущий мак. Алекс, Тернер, Доуз. Жестокий букет.
Несколько клякс возникло рядом с Холмом, и даже в общежитиях светились две точки – ну, по крайней мере, на взгляд Алекс там сейчас располагались общежития. Ей с трудом удавалось ориентироваться по карте. Такое чувство, что в последний раз ее обновляли в конце девятнадцатого века, и большинство известных ей зданий просто-напросто еще не построили.
Однако название Хай-стрит не изменилось, и одно из мест Алекс опознала без труда. Именно оттуда сбежала молодая горничная по имени Глэдис, чью жизнь украли, а душу поглотила Дейзи Уитлок. Этот поступок создал нексус силы, и много лет спустя на этом месте выстроили первую гробницу первого тайного общества.
– Кто-то из «Черепа и костей», – проговорила Алекс. Здание на карте было небольшим, так выглядела первоначальная гробница, еще до расширения.
Все трое впились взглядами в красное пятно.
– Сегодня понедельник, – заметила Доуз. – Не время ритуалов.
Оно и к лучшему. Если вовремя добраться туда, в наличии окажется не так много подозреваемых для отбора: всего несколько человек, занятых учебой или бесцельно слоняющихся по гробнице.
– Поехали, – предложил Тернер, в его голосе еще звучали язвительные нотки.
– И мы оставим все как есть? – спросила Алекс, когда они, повернувшись спиной к запятнанному кровью столу, протискивались через потайной ход.
– Не волнуйтесь, – фыркнул Тернер. – Я вернусь с кувалдой.
Сзади судорожно вздохнула Доуз, явно огорченная самой мыслью об уничтожении артефакта, пусть даже и настолько мерзкого, но ничего не сказала.
Они миновали комнату с банками и направились к боковому выходу, стараясь создавать как можно меньше шума. Однако стоило Тернеру надавить на перекладину, открывая проход, как взвыла сигнализация.
– Черт! – пробормотал он, наклоняя голову.
Алекс резко натянула капюшон. Выскочив за дверь, они со всех ног помчались к машине. Чай в термосе уже остыл, и буря пошла на спад. Оставалось лишь надеяться, что камеры в музее не зафиксировали четких изображений их лиц.
Они запрыгнули в машину. Тернер завел двигатель и, рванув с места, выехал на пустую улицу.
– Быстрее, – подгоняла Алекс, пока «Додж» катил в сторону Хай-стрит. Необходимо как можно скорее добраться до «Черепа и костей». Если их убийца уйдет, придется заново начинать поиски.
– Не хочу привлекать внимание, – буркнул Тернер. – Кстати, вы хоть подумали о том, как станете вычислять убийцу? И как заставите его примкнуть к вашей шайке?
Конечно же нет. Пушечное ядро всего лишь двигалось к цели.
Тернер остановил «Додж» у бордюра прямо перед гробницей из красного камня. Алекс никогда не нравился этот склеп. Гробницы прочих обществ выглядели почти нелепыми, некими диснейлендовскими копиями, имитирующими определенный стиль – греческий, мавританский, тюдоровский, средневековый. Однако эта казалась чересчур реальной, неким храмом, посвященным чему-то темному и уродливому, чьи красные каменные стены были неподвластны течению времени. К тому же Алекс видела, как Костяные вскрывали людские тела и копались во внутренностях, пытаясь заглянуть в будущее, что вовсе не добавляло им привлекательности в ее глазах.
– Ну вот, – проговорил Тернер, выбираясь из машины. – У вас есть план, Стерн?
– Нужно действовать осторожно, – убеждала Доуз, все еще сжимая в руках блокнот. – «Череп и кости» – очень могущественное общество, и если слух дойдет до…
Алекс постучала в тяжелую черную дверь. Она почти ничего не знала о гробнице, только слышала, что личность архитектора была предметом споров, да еще ходили слухи, что на строительство пустили средства, предположительно полученные от продажи опиума.
Никто не ответил. Тернер отступил назад и скрестил руки на груди.
– Мы их упустили? – почти нетерпеливо поинтересовалась Доуз.
Алекс снова ударила по двери кулаком и прокричала:
– Выходи! Я знаю, что ты там. Хватит валять дурака.
– Алекс! – воскликнула Доуз.
– Да какая разница, если там никого нет?
– А если есть?
Алекс пожала плечами и подняла руку, намереваясь снова постучать. Но тут дверь приоткрылась.
– Алекс? – раздался тихий дрожащий голос.
Она вгляделась в темноту.
– Трипп? Господи, это что, мороженое?
Трипп Хельмут, отпрыск одной из самых богатых семей Новой Англии, наследник в третьем поколении, смущенно вытер рот рукой. На нем оказались рваные спортивные штаны и грязная футболка, светлые волосы прятались под бейсболкой с логотипом Йеля, надетой задом наперед. Он был членом «Черепа и костей» – или уже нет? Трипп выпустился в прошлом году.
– Ты один? – спросила Алекс.
Он кивнул, и Алекс тут же узнала промелькнувшее на лице выражение. Чувство вины. Триппу явно не следовало здесь находиться.
– Я… – Он вдруг заколебался, явно понимая, что не вправе пригласить их войти, но воспитание не позволяло держать гостей на пороге.
– Тебе придется пойти с нами, – проговорила Алекс, вложив в голос все крупицы властности, на которую была сейчас способна. Так обычно говорили все разочарованные ею учителя, директора и социальные работники.
– Черт, – пробормотал Трипп. – Черт. – Судя по виду, он вполне мог расплакаться в любой момент. И это их убийца? – Сперва мне нужно прибраться.
Алекс вошла вместе с ним. Вряд ли Трипп рискнул бы сбежать, и все же она не хотела оставлять ему ни единого шанса. Гробница, как и все склепы обществ, внутри выглядела вполне обычно, лишь используемый для ритуалов храмовый зал был выстроен в римском стиле. Остальные помещения оказались оформлены вполне в духе Йеля: темное дерево, несколько причудливых фресок, в одной комнате, явно знававшей лучшие времена, стены покрывал красный бархат, и повсюду стояли скелеты – от знаменитых до почти неизвестных. За стенами храмового зала хранились погребальные урны с имеющими некую важность органами: печенью, селезенкой, сердцем, легкими.
Свет внутри горел лишь в кухне, где Трипп устроил себе что-то вроде полночного ужина. На столе рядом с недоеденным мороженым лежали куски холодного мяса и хлеб. Эта большая, продуваемая сквозняками комната с двумя плитами и огромным холодильником больше подошла бы для приготовления банкетов, чем для нужд дюжины студентов колледжа. Впрочем, когда в город приезжали выпускники, Костяные устраивали им достойный прием.
– Как ты узнала, что я здесь? – спросил Трипп, поспешно убирая остатки еды в холодильник.
– Поторопись.
– Ладно, ладно. – Алекс не удивилась бы, что в под завязку набитый рюкзак он припрятал еще еды. Похоже, для Триппа Хельмута настали трудные времена.
– Как ты сюда попал? – поинтересовалась Алекс, пока он запирал дверь.
– Я не сдал свой ключ, – пояснил он по пути к «Доджу» Тернера.
– А они не спрашивали?
– Сказал, что потерял.
Ничего удивительного. Зная Триппа, было легко поверить, что этот бедолага способен потерять не только ключ, но и все содержимое карманов.
– Господи, – пробормотал Трипп, когда Алекс следом за ним скользнула на заднее сиденье «Доджа». – Полицейский?
– Детектив полиции, – резко проговорил Тернер, бросив взгляд в зеркало заднего вида.
– Да, конечно, простите. Я…
– Лучше помолчи и подумай, пока есть время.
Трипп опустил голову. Алекс поймала в зеркале взгляд Тернера, и тот слегка пожал плечами. Чтобы втянуть Триппа в это дело, стоило его хорошенько напугать, а Тернеру отлично удавалось устрашение.
– Куда мы едем? – спросил Трипп, когда машина свернула на Чепел-стрит.
– В Дом «Леты», – пояснила Алекс.
По большей части члены обществ считали «Лету» утомительной необходимостью, средством успокоить администрацию Йеля, и редко кто из них утруждал себя посещением Il Bastone.
– Что ты делаешь в кампусе? – спросила Алекс.
– И даже не пытайся выдумывать, – заметив колебания Триппа, рявкнул Тернер.
Слава Богу, полицейский решил ей подыграть.
Трипп снял бейсболку и провел рукой по грязным волосам.
– Я… Мне разрешили посещать занятия вместе с группой, но к экзаменам не допустили. Баллов не хватило. А отец сказал, что не станет оплачивать еще один семестр, так что я просто… подрабатываю, делаю рекламу для ребят из агентства недвижимости «Маркхэм». Я неплохо дружу с «Фотошопом». Пытаюсь скопить денег, чтобы закончить универ, получить степень и все такое.
Отсюда и набитый едой рюкзак. Хотя Трипп, подавая заявление о приеме в какой-нибудь инвестиционный банк или торговую фирму на Манхэттене, вполне мог солгать и указать в резюме «Бакалавр экономики Йельского университета». Имя Хельмута открывало все двери, и никто не стал бы задавать вопросов наследнику семьи в третьем поколении. Впрочем, она не собиралась вмешиваться. Туповатый и довольно честный по натуре Трипп вряд ли пошел бы на столь откровенный обман.
Он был неплохим парнем. Наверное, только этими словами его и можно было охарактеризовать. Не слишком привлекательный, не подающий особых надежд, особо ни в чем не выделяющийся – просто неплохой. Он приятно проводил время и упускал вторые шансы, слушал Red Hot Chili Peppers. Трипп нравился далеко не всем, но его с радостью терпели, ведь одним своим видом он выражал беззаботность. Впрочем, похоже, у отца Триппа все же иссякло терпение.
– Что со мной будет? – поинтересовался парень.