Нацарапав «Лайнус Рейтер», она вернула книгу на полку. Стеллаж тихонько задребезжал, но после успокоился, открывая проход в библиотеку. На полках оказалось больше дюжины книг, но Алекс вскоре поняла, что большинство из них посвящены семье Рейтер и их великолепному особняку в Старом Гринвиче под названием «Свитвелл». Немецкие иммигранты, Рейтеры сколотили состояние на производстве бойлеров и водонагревателей. «Свитвелл» и прилегающие земли всегда переходили по наследству от одного Рейтера к другому, но Алекс подозревала, что в действительности все они были одним и тем же человеком.
К своему удивлению, на библиотечной полке Алекс обнаружила один из альбомов Арнольда Гюйо и толстый том в темно-синем переплете с золотым тиснением на корешке: «Йель: старое и новое». Дарлингтон, одержимый альбомами, посвященными Нью-Хейвену и Йелю, бережно хранил с шестнадцатого по восемнадцатый тома, много лет назад вместе с дневником Хирама Бингэма Третьего украденные из библиотеки Стерлинга с целью скрыть важную информацию о «Лете» и наводнявших город магических артефактах.
Пролистав толстые страницы, заполненные газетными вырезками, картами и старыми фотографиями, Алекс наткнулась на снимок молодых людей в костюмах с суровыми лицами, сделанный в Мори. В заднем ряду с серьезным видом застыл Лайнус, на выцветшей фотографии бледно-голубые глаза казались почти белыми. Здесь он выглядел как-то мягче, живее, чем на диване в собственной гостиной. Может, в те времена он был еще человеком? Или уже обратился и водил за нос окружающих? Каким образом она могла справиться с влиятельным вампиром голубых кровей из Коннектикута?
На полке также оказалась «Демонология» Китчера, которую советовала почитать Мишель Аламеддин. Доуз пользовалась ею для исследований. Алекс пролистала страницы, все еще надеясь отыскать перечень монстров и, желательно, способы борьбы с ними. Однако, как Доуз и сказала, в книге содержались споры об аде между набожным христианином, студентом-богословом Эллисоном Ноунсом и атеистом Рудольфом Китчером, состоявшим в рядах «Леты».
Судя по всему, Ноунс отстаивал версию ада, к которой склонялся и Тернер, – место вечного наказания грешников: «Какая разница, девять кругов или двенадцать, огненные ямы или ледяные озера? Пусть мы не знаем строение ада, но его существование и назначение не подлежат сомнению».
Но Китчер не соглашался: «Суеверие и чушь собачья! Мы знаем, что существуют иные миры и уровни, которые предполагают использование порталов. Спросите Замочников – неужели они и впрямь верят, что с их помощью можно просто исчезнуть в одном месте и появиться в другом? Нет! Мы знаем лучше. Есть и другие миры. Так почему не рассматривать ад как один из этих миров?» Дальше в стенограмме значилось «громкие аплодисменты».
На кое-что из сказанного Алекс просто не обращала внимания, но поняла для себя одно: Китчер полагал, что существование ада и рая было обусловлено сделкой, заключенной между демонами и людьми. «Мы можем потреблять мясо и птицу или ввести в свой рацион простые ягоды и коренья. Точно так и же и демоны питаются нашими эмоциями. Одни предпочитают страх, жадность, гнев или похоть, другие жаждут радости. Рай и ад – всего лишь компромисс, договор, обязывающий демонов оставаться в своем мире и питаться только мертвыми».
В этот момент толпа обернулась против Китчера, и в заметках вновь возник «краснолицый» Ноунс. «Вот что значит видеть мир без Бога – не только жизнь земная, но и загробная лишена всякой высшей морали. Вы считаете нас, сотворенных Богом по Его образу и подобию, низшими из тварей, попавшими в силки робкими кроликами, предназначенными не для исследований или великих достижений, а лишь годящимися кому-то в пищу? В этом цель и судьба человечества?»
Китчер рассмеялся. «Наши тела – пища для червей. Так почему бы и нашим душам тоже не стать пищей?»
В этот момент обе стороны чуть не подрались, и был объявлен перерыв.
Алекс потерла глаза. Она не лгала Тернеру, когда сказала, что не верит в его версию потустороннего мира, навеянную воскресной школой. Но теория Китчера тоже вызывала сомнения. Откуда вообще взялась эта книга, ведь Алекс искала Лайнуса Рейтера?
Она пробежала глазами указатель, ища любое упоминание о нем. Палец сам скользнул к букве «В» – вампир. В списке была указана одна страница.
Китчер: Что скажете насчет вампиров?
(Насмешки со стороны собравшихся.)
Герман Мозби: А кто дальше? Лепреконы и келпи?
(Призыв к порядку от председателя.)
Китчер: Вы никогда не задумывались, почему в наших историях одни пленяют, а другие пугают, и красота соседствует с уродством? А ведь эти противоположности лишний раз доказывают, что демоны существуют и в нашем мире. Одни из них питаются страданием или ужасом, другие предпочитают желание, принимая при этом обличья, весьма способствующие пробуждению этих эмоций.
(Председатель дает слово Терренсу Глибу.)
Глиб: А кровь в этом сценарии является средством или побочным эффектом процесса?
(Смех собравшихся.)
– Побочным эффектом, придурок. – Алекс потрогала пальцами повязку на шее.
Она вспомнила красавца Лайнуса Рейтера в белом костюме. Зачем вампиру заниматься грязными делами? Ведь когда есть власть и бесконечный запас времени, можно найти тысячу способов заработать деньги. А если он питается отчаянием? И сами деньги ничего не значат, лишь служат средством обеспечить постоянный рацион из страха и людской нужды? Алекс вспомнила прихлебателей, ошивавшихся в доме Итана, неудачников из Граунд-Зиро, собственную жизнь, полную мучительной тоски и опустошения, разбавляемую лишь обрывками надежды в те моменты, когда сигареты, алкоголь или таблетки валиума даровали ей подобие покоя.
Так что, если Китчер не ошибся и вампиры в самом деле были демонами, она хотя бы понимала, с чем имеет дело. Но как удержать монстра на расстоянии?
Выйдя из библиотеки, Алекс вновь взяла книгу Альбемарле и написала: «Как избежать вампиров, документальная литература», но потом заколебалась. Почему библиотека выдала информацию о вампирах в целом, когда она спрашивала конкретно о Лайнусе Рейтере? Оставив книгу Альбемарле открытой, Алекс вернулась к круглому столу, где лежала «Демонология» Китчера. В указателе Рейтер не значился, и она заглянула в конец книги.
Протокол вел: Филипп Уолтер Мерриман, Окулус, 1933 год.
Присутствовали:
Ниже перечислялись участники вместе с названиями обществ. Рядом с «Черепом и костями» значилось: Лайонел Рейтер.
Итак, он здесь бывал. Пусть под другим именем, но приходил сюда, в этот дом, под крышу «Леты». Может, в то время он был смертным? Или в одно из обществ, в сам Il Bastone пробрался демон, но никто ничего не заподозрил. А дата? 1933. Через год после постройки Стерлинга. Неужели кто-то в самом деле совершил первое паломничество в ад? На это намекалось в книге? Кто-то узнал о Проходе, и жаркий спор о философских гипотезах на самом деле затрагивал вполне реальные возможности путешествия в потусторонний мир?
И если демоны питались людьми, их счастьем, болью или даже кровью, то, возможно, здесь стоило учитывать еще какую-то переменную? Алекс вспомнила состарившуюся раньше времени Марджори Стивен с молочно-серыми глазами. Может, яд здесь вовсе ни при чем, а в деле замешан Рейтер? Или поразвлекся еще какой-нибудь демон? Посмеялся над ними, используя Священное Писание? Если бы на шее у профессора Стивен или декана Бикмана обнаружились раны, Тернер бы сказал. Впрочем, до сегодняшнего вечера Алекс не подозревала, что вампиры существуют. Что еще может скрываться там, в темноте?
Поднимающаяся паника грозила ее задушить. Алекс подумала о прилежных молодых людях из состоятельных семей, обсуждающих мораль и бессмертие, ведших споры о семантике, пока монстр наслаждался их гостеприимством. «Потому что все мы – кучка любителей». Члены «Леты» притворялись, что знают счет, когда на самом деле не имели понятия даже о правилах игры. Однако этот дом и библиотека все еще могли ее защитить.
Еще после трех запросов Алекс понемногу начала успокаиваться. Из книг, найденных на английском языке, она составила список советов о том, как можно противостоять демонам и вампирам, связанных по большей части с использованием соли. Согласно просмотренным книгам, колья, обезглавливание и огонь убивали практически всех, а вот кресты и святая вода зависели от веры того, кто ими пользовался, и давали скорее мужество, а не реальную защиту. Чеснок помогал бороться лишь с отдельными видами суккубов. Зато обереги не подводили, что радовало. И Алекс отыскала в оружейной широкий ажурный воротник, сотканный из крошечных кристалликов соли, изготовленный еще в колониальные времена, который можно было аккуратно убрать под рубашку.
Спать она легла в спальне Данте, под голубым бархатным балдахином, и во сне играла в крокет на лужайке Лайнуса Рейтера. Трава под босыми ногами была мокрой, и Алекс видела просачивающуюся между пальцами кровь.
– Занятно, – с улыбкой прошептал он, во сне превращаясь в Дарлингтона в белом костюме со светящимися золотыми рогами. – Здравствуй, малышка. Ты пришла, чтобы стать моей закуской?
Позади него был уже не «Свитвелл», а увитый плющом «Черный вяз», отчего-то казавшийся еще более одиноким, чем дворец вампира на холме.
Алекс скользнула внутрь, точно зная, куда идет; вперед ее влекло уже знакомое странное принуждение. Комнаты казались больше, тени в углах стали глубже. Алекс поднялась по лестнице в бальный зал. Там в центре круга сидел Дарлингтон – ее Дарлингтон, каким он был в ту ночь, когда исчез из Розенфельд-холла, красивый, человечный, в длинном темном пальто и потертых джинсах. В окно она видела демона с загнутыми рогами, стоящего на лужайке среди разбросанных приспособлений для игры в крокет, который смотрел на нее снизу вверх золотыми глазами.