– Адское похмелье, – простонал Трипп, утирая слезы; на щеки постепенно возвращался румянец.
– Снимите обувь, – рявкнул Ансельм. – Не хватало еще, чтобы вы здесь наследили.
Все дружно стянули ботинки и носки, а после, ступая босиком по ледяному каменному полу, вошли вслед за Ансельмом в библиотеку. В тусклом свете генераторов он провел их к задней двери, выходившей на Йорк-стрит, где усадил на низкие скамейки и позволил вновь натянуть мокрую обувь.
– Детектив Тернер, – проговорил Ансельм. – Вас я попрошу остаться. А вам и вам, – он поочередно указал пальцем на Мерси и Триппа, – я вызвал такси.
– У меня нет денег, – вздохнул Трипп.
Ансельм взглянул на него так, будто хотел ударить, но вместо этого вытащил бумажник и сунул в мокрую ладонь Триппа двадцатку.
– Отправляйтесь домой.
– Я дойду пешком, – проговорила Мерси. – Джонатан Эдвардс совсем рядом.
– Броня вам не принадлежит, – указал Ансельм. Мерси сняла нагрудник, поножи и перчатки и неловко поднялась на ноги. – Мисс Стерн, – кивнул он, и Алекс взяла груду доспехов.
– Иди в тепло, – прошептала она. – Я вернусь, как только смогу. – Если, конечно, ее не собирались вывезти за пределы Нью-Хейвена и сбросить в канаву.
Алекс сунула доспехи в принесенную с собой промокшую холщовую сумку. Светильники уже лежали внутри – должно быть, их забрал Ансельм.
Помахав рукой, Трипп направился к двери. Мерси медленно попятилась к выходу, словно ожидая, что Алекс знаком велит ей остаться, но та лишь пожала плечами. Их с Доуз худшие страхи сбылись. Они не остановились, даже зная, чего могут лишиться, и теперь, в буквальном смысле пройдя через ад, вернулись ни с чем и готовились расплатиться за непослушание.
Что ж, она хотя бы не потеряла шкатулку. Сунув руку во влажный карман, Алекс провела пальцами по поверхности коробочки. Она держала в руках душу Дарлингтона, чувствовала силу его жизни, яркий утренний свет, свежую зелень листвы. И потерпела неудачу.
Алекс думала, что Ансельм потащит их в «Конуру» или даже в кабинет Претора для какого-нибудь официального выговора. Но, похоже, он не собирался давать им ни малейшей передышки.
– Даже не знаю, с чего начать, – проговорил Ансельм, качая головой, как какой-нибудь расстроенный отец семейства в ситкоме. – Ты втянула в дела «Леты» чужака, даже нескольких.
– Трипп Хельмут – Костяной, – возразил прислонившийся к стене Тернер. – Он знает о «Лете».
Ансельм окинул его холодным взглядом.
– Мне отлично известно, кто такой Трипп Хельмут, и, если уж на то пошло, кто его отец и дед. Я также отдаю себе отчет, что произошло бы, пострадай он сегодня вечером. А вы?
Тернер промолчал.
Алекс попыталась сосредоточиться на словах Ансельма, но мыслить связно не получалось. Она вдруг ощутила зверский голод, как будто бы не ела несколько дней, а в следующее мгновение мир накренился, и к горлу подступила тошнота. Алекс по-прежнему сражалась с волками и сидела в голове размахивающей битой Хелли, ощущала ужасную потерю, покидая мир, в котором сомневалась, что хотела бы остаться. Горе казалось невыносимым, все должно было пойти не так. Это Алекс следовало не проснуться, умереть на старом матрасе, никому не нужной затеряться во времени на полу той квартиры. Или оказаться погребенной под обломками «Черного вяза» в аду.
Доуз прижала кулаки к бокам. С прилипшими к бледной коже темно-рыжими волосами она походила сейчас на оплавленную, затухающую свечу. Тернер выглядел бесстрастным, будто стоял в очереди за кофе.
– Вы каким-то образом отыскали Проход в кампусе Йельского университета, – сдержанно продолжил Ансельм, хотя казалось, он в любой момент может вспылить, – и решили скрыть этот факт. Вы провели несанкционированный ритуал, поставив под угрозу бесчисленное множество людей и само существование «Леты».
– Но мы нашли его, – тихо заметила Доуз, уткнувшись взглядом в пол.
– Прошу прощения?
Она вскинула голову, выпятив вперед подбородок.
– Мы нашли Дарлингтона.
– Мы бы вернули его сюда, – добавил Тернер. – Если бы вы нас не прервали.
– Детектив Тернер, с этого момента вы освобождаетесь от обязанностей Центуриона.
– О нет, – безразлично протянул Тернер. – Только не это.
Лицо Ансельма пошло пятнами.
– Если вы…
Тернер поднял руку.
– Не утруждайтесь. Мне будет не хватать лишних денег, но и только. – Помедлив возле двери, он обернулся. – Впервые я увидел, как «Лета» или кто-либо из ваших машущих палочками адептов в плащах пытается сделать что-то настоящее. Чтобы вы ни говорили, но эти двое не уклоняются от драки.
Алекс смотрела ему вслед. Прощальные слова Тернера придали сил, но от гордости сейчас было мало толку. По правде говоря, ей не доводилось видеть, чтобы кто-либо из общества махал палочкой, хотя, как подозревала Алекс, в арсенале «Леты» имелось несколько штук. Возможно, ей больше не суждено попасть в оружейную. Почему-то ее страшило не само изгнание из Йеля и лишение всех связанных с ним перспектив, а запрет на доступ в Il Bastone, который Алекс осмеливалась считать своим домом.
Она вспомнила Дарлингтона с камнем в руках, вечно обреченного на попытки сохранить то, что спасти уже никак нельзя. Алекс и сама не понимала, почему не в силах повернуться спиной к золотому мальчику «Леты». Может, потому, что он не мог отказаться от безнадежного дела? И думал, что она достойна спасения? Но пока что Алекс не принесла никакой пользы. Что будет с Дарлингтоном, если в «Лете» не останется тех, кто мог бы попытаться его вызволить? И что ей теперь делать с матерью, ведь шанс получить от Ансельма крупицу денег «Леты» безвозвратно утрачен?
Алекс ощутила вспыхнувшую ярость. Хватит стоять здесь беспомощной куклой.
– Давай покончим с этим, – решительно заявила она.
– Ты так рвешься быть изгнанной из Эдема? – поинтересовался Ансельм.
– Я не сожалею о содеянном. Жаль только, что мы потерпели неудачу. Как вы нас нашли?
– Заходил в Il Bastone. Там повсюду ваши заметки. – Ансельм смахнул со лба дождевые капли, явно стараясь сохранять спокойствие. – Как близко вы подобрались?
– Достаточно. – Алекс все еще ощущала вибрирующую в ладонях душу Дарлингтона, струящуюся сквозь нее силу, слышала звон стали о сталь.
– Я предупреждал вас обеих о последствиях. Не хотел оказаться в подобном положении.
– Нет? – отозвалась Алекс. Людей вроде Ансельма в «подобные положения» почему-то вечно кто-то втягивал. Хранитель ключей. Человек с судейским молоточком. – Так, может, стоило к нам прислушаться?
– С этого момента вам обеим запрещается пользоваться имуществом и активами «Леты», – проговорил Ансельм. – Если вы переступите порог любого из наших убежищ, это будет расценено как акт незаконного проникновения. При попытке воспользоваться документами, артефактами и прочими ресурсами, связанными с «Летой», вам будет предъявлено обвинение в краже. Понятно?
Вот почему он не повел их в «Конуру», в стенах которой Алекс когда-то нашла себе укрытие, не раз делала перевязки, а Доуз однажды защитила ее от Сэндоу. Снаружи доносился шум машин, проезжающих по улице в дождливую ночь, крики гуляк, возвращающихся домой с вечеринки в честь Хеллоуина.
– Подтвердите вслух, что поняли, – вновь заговорил Ансельм.
– Я поняла, – со слезами на глазах прошептала Доуз.
– Назначьте ей испытательный срок, – бросила Алекс. – Меня можете выгнать. Все знают, что я здесь паршивая овца. Доуз очень нужна «Лете».
– Сожалею, мисс Стерн, но вряд ли «Лете» нужен кто-либо из вас. Решение принято. Вы поняли? – Теперь в его голосе звучали резкие нотки, обусловленное правилами канцелярское спокойствие постепенно сменялось гневом.
– Да, сэр. Поняла, – процедила Алекс, глядя ему прямо в глаза.
– Я не заслужил твоего презрения, Алекс. Я предложил тебе помощь, а ты солгала, глядя мне прямо в глаза.
С губ сорвался горький смешок.
– Но сперва вы убедились в моей ценности. Вы меня использовали, и я с радостью согласилась продаться вам за определенную цену. Так давайте не будем притворяться, что в этой сделке было что-то благородное.
Ансельм скривил губы.
– Неотесанная невежественная грубиянка. Я всегда знал, что тебе здесь не место. Ты – порча на теле «Леты».
– Она боролась за него, – хрипло пробормотала Доуз.
– Простите?
Доуз вытерла нос рукавом. Она все еще стояла, ссутулив плечи, но слезы уже высохли.
– Пока вы вместе с руководством делали вид, что Дарлингтона невозможно спасти, мы нашли способ. Алекс за него боролась, как и все мы, пока остальные сидели сложа руки.
– Вы подвергли риску жизни всех в этом кампусе и саму «Лету», бросили вызов силам, которые даже близко не способны понять и тем более контролировать. Хватит изображать из себя героев. Вы нарушили все правила, призванные защитить…
– Дерьмо все ваши правила. – Доуз протяжно шмыгнула носом. – Пойдем, Алекс.
Алекс представила себе «Конуру» во всем ее потертом великолепии, картины на стенах с пастухами и сценами охоты на лис, после вспомнила Il Bastone, теплый свет ламп и гостиную, где она коротала лето, дремала на диване и читала книги, впервые в жизни чувствуя себя легко и непринужденно.
Показав Ансельму два средних пальца, Алекс вслед за Доуз вышла из Эдема.
29
На следующее утро у Алекс болело все тело и, несмотря на кучу одеял, зубы стучали не переставая. Гнев и непокорность исчезли, сметенные кошмарами о раздавленном обломками «Черного вяза» Дарлингтоне, исчезающей на глазах Хелли и маленьком окровавленном тельце кролика Бэббита.
После стычки с Ансельмом Алекс пригласила Доуз заночевать в общежитии, в их с Мерси комнате; по крайней мере, до Джонатана Эдвардса было ближе, чем до квартиры Памелы. Однако Доуз отказалась.
– Мне просто нужно побыть одной. Я… – Ее голос сорвался.
– Кому-то нужно съездить в «Черный вяз», – поколебавшись, заметила Алекс.
– На камерах чисто, – возразила Доуз. – Но я завтра его проверю.