– Для того, что мы сделали, не существует названия. И кто знает, что еще нам по силам. Представь, что Проход – это серия дверей, которые призваны не дать неподготовленным проникнуть в ад. Тебе не нужны эти двери, Стерн.
– Бельбалм… перед смертью…
– До того, как ты ее убила.
– Мы действовали сообща. Так вот, она сказала, что ходокам Колеса открыты все миры. И вокруг меня появился круг голубого пламени.
– Я тоже его видел, – признался он. – Год назад, на Хеллоуин. Колесо. Вряд ли это совпадение. И вот это тоже.
Поднявшись с кресла, Дарлингтон подошел к столу и взял с полки книгу с достопримечательностями Нью-Йорка. В его движениях по-прежнему сквозила непринужденная уверенность, однако теперь в размашистых шагах чудилось что-то зловещее. Перед Алекс был демон, хищник.
Найдя нужную страницу, Дарлингтон протянул ей открытую книгу.
– Атлас, – пояснил он. – В Рокфеллеровском центре.
На черно-белом снимке Алекс увидела отлитого из бронзы мускулистого мужчину, полуприсевшего на одно колено, на громадных плечах которого покоились три сцепленных кольца, явно давившие своим весом.
– Небесные сферы, – продолжил Дарлингтон. – Небеса в движении. Или…
– Колесо. – Алекс провела пальцем по одному из кругов, украшенных знаками зодиака.
– Эту скульптуру спроектировал Ли Лори, который также отвечал за каменную кладку в Стерлинге. – Взяв книгу из рук Алекс, Дарлингтон вернул ее на стол. И проговорил, не поворачиваясь: – Тем вечером в «Манускрипте» я видел не просто колесо, а корону.
– Корона. И что это значит? О чем вообще речь?
– Не знаю. Но, проникнув в ад сквозь защитный круг, ты сломала все существующие правила. А когда вынесла меня оттуда, еще добавила. – Он вновь сел напротив Алекс и откинулся на спинку кресла. – Ты похитила меня из потустороннего мира. Такое не могло пройти бесследно.
Алекс вспомнила, как Ансельм – Голгарот – называл ее воровкой, и то же самое слово вылетело из пасти волка.
– Так вот откуда взялись отметины вокруг шеи и запястий? – спросила она.
– Эти?
Дарлингтон подался вперед и тут же изменился: вспыхнули глаза, на лбу вновь выросли рога, плечи раздались в стороны. В мгновение ока человек стал монстром, на шее и запястьях которого сияли золотые ленты.
Не отдавая себе отчета, Алекс отпрянула и вжалась в спинку кресла.
– Да, эти, – подтвердила она, стараясь не выказывать страха.
– Эти отметины – знак того, что я обязан служить вечно.
– В аду? Голгароту?
Дарлингтон рассмеялся – низким невеселым смехом, который исходил будто со дна озера.
– Я связан с тобой, Стерн, – с женщиной, вытащившей меня из ада. И буду служить тебе до конца дней.
40
Ее лицо тут же стало бесстрастным – верный признак того, что Алекс Стерн столкнулась с чем-то неизведанным. Сражаться или бежать? Порой для того, чтобы выжить, вообще не нужно двигаться. Дарлингтон помнил, как в ту давнюю ночь она застыла в подвале, словно высеченная из камня.
– Значит… – Алекс вскинула бровь. – Ты будешь стирать мою одежду?
Сражаться, бежать или язвить.
– Да ты жестокая особа.
– Мэм. Вы – жестокая особа, мэм.
Дарлингтон рассмеялся. Однако Алекс лишь нахмурилась и стиснула зубы, как будто готовилась к драке.
– Слишком много загадок. Мне не нравится картина, в которую они складываются.
– Кажется, мне тоже, – заметил Дарлингтон, ничуть не кривя душой. – Ты видишь и слышишь мертвых и можешь использовать их силу в своих целях. И – если я, конечно, не ошибаюсь – лишь угрызения совести, которыми не страдала Маргарита Бельбалм, мешают тебе проделать то же самое с живыми.
Ответом ему стал короткий резкий кивок.
– Что касается меня… – вновь начал Дарлингтон и замолчал, не зная, как закончить предложение.
Человеком он страдал в аду, но в роли демона – мастерски, почти играючи раздавал страдания. Он видел Сэндоу после смерти. Убитый Бельбалм, почти поглотившей его душу, бывший декан никогда не смог бы проникнуть за Покров, но ад с радостью принял его в свои объятия. И Дарлингтон-демон с удовольствием отыскивал новые способы наказать Сэндоу и заставить заплатить за причиненные страдания.
Сгрудившиеся за Покровом тени боялись Дарлингтона. Порой он пугал сам себя. Но, по правде говоря, новый опыт кружил голову. Дарлингтон с самого детства оттачивал разум: изучал языки, увлекался историей и наукой, прочие же занятия – борьба, фехтование, даже акробатика – служили будущим приключениям, в которых ему непременно предстояло участвовать. Однако никто так и не прислал приглашения, не позвал заняться доблестными поисками и выполнять секретные задания. На его долю выпали лишь ритуалы, мимолетные видения потустороннего мира, отчеты и учебные занятия. И Дарлингтон продолжал полировать себя, словно клинок, которому никогда не суждено вступить в настоящую битву.
А потом декан Сэндоу отправил его в ад. Дарлингтон не должен был выжить, но все-таки сумел продержаться до тех пор, пока не подоспела помощь. И что теперь? Сколько в нем осталось от человека? Он вполне мог сидеть за столом и поддерживать беседу, ни на кого не рычал, не ломал мебель, но порой сдерживался с трудом. Демоны не слишком много думали и действовали инстинктивно, движимые своими потребностями. Дарлингтон гордился тем, что руководствовался разумом и никогда не поступал опрометчиво, однако теперь его порой охватывали желания, с которыми было безумно сложно бороться. Например, в столовой хотелось уткнуться лицом в тарелку с супом и лакать, как ненасытный зверь, а теперь – оказаться между ног Алекс и проделать то же самое с ней.
Дарлингтон провел рукой по лицу и заставил себя встряхнуться, молясь, чтобы к нему вернулся здравый смысл. Он ведь ее наставник, Вергилий, и обязан Алекс жизнью. Не стоит так с ней поступать. Дарлингтон – вовсе не слюнявый зверь и будет притворяться человеком до тех пор, пока вновь не станет собой.
Его сильно удивило сегодняшнее собрание, совместное планирование дальнейших действий. Дарлингтон даже не думал, что Алекс может распоряжаться, а Доуз – держаться уверенно при посторонних. Эти качества родились из-за его отсутствия. «Они бы продолжили и без меня и постепенно стали бы еще сильнее». Наблюдая, как они строят планы с Тернером и Мерси, Дарлингтон чувствовал себя чужаком. Пусть прежде это место принадлежало ему, сейчас он медленно, но неотвратимо осознавал жестокую правду – от него нет никакого толку.
– Что касается меня, трудно сказать, кто я, – наконец закончил он.
– Но ты можешь контролировать… – Алекс взмахнула рукой, будто накладывая заклинание, – это демоническое дерьмо?
– Надеюсь, но, думаю, для всех вас было бы безопаснее рядом со мной всегда держать под рукой соль. Можно наложить запрет на «Черный вяз», или где я буду обитать, чтобы мне не удалось уйти без сопровождения. – Слова звучали вполне разумно. Оказалось, не так уж трудно притворяться прежним человеком.
Дарлингтон рассматривал сидящую в кресле странную, смертельно опасную девушку. Глаза ее в свете камина казались совсем черными, волосы блестели, словно покрытые лаком. Русалка, водный дух, поднявшийся из глубин озера в поисках души. Дарлингтон с отвращением вспоминал прошлогоднюю вечеринку в «Манускрипте» в честь Хеллоуина, когда, накачанный какой-то дрянью, на время потерял рассудок. В великом зеркале он увидел образ Алекс, выходящий за пределы смертной сущности, и осознал себя вовсе не тем героем, каким всегда мечтал быть. Оказалось, что он – рыцарь, слуга с мечом в руке. В тот момент Дарлингтон понял, что впервые познал себя и свою цель, состоящую в служении ей, лишь бы только она его заметила и возжелала. Тогда он и помыслить не мог, что смотрит в будущее.
– Ты – ходок Колеса, – произнес он. – Мне известно об этом из твоих воспоминаний, из знаний Сэндоу, полученных от Бельбалм. Нужно покопаться где-нибудь поглубже библиотеки «Леты» и выяснить, что это значит на самом деле. Но я знаю лишь одно: завтра ночью не все вернутся из потустороннего мира.
– В прошлый раз мы выбрались.
– И притащили с собой четверых демонов, один из которых, возможно, уже поселился в нашем мире на постоянной основе и будет питаться людьми, пока его не уничтожат. Однако в этот раз вернутся не все. Пока душа убийцы вновь не займет место в аду, дверь останется открытой, и ваши демоны будут свободно ходить между мирами. У всего есть цена, и ад непременно затребует плату.
– Откуда ты знаешь? – хмуро спросила Алекс.
– Потому что я сам был демоном и питался страданиями мертвых. – Дарлингтон хотел, чтобы слова прозвучали легко и небрежно, однако, сказанные сбивчивым тоном, они сильно походили на признание.
– Хочешь шокировать меня и заставить дрожать от ужаса?
– Ну, чтобы выжить, я занимался своеобразным эмоциональным каннибализмом, питался болью и наслаждался ею. Думаю, подобное способно потрясти даже тебя.
– Ты побывал в моей голове, – заметила она. – Видел, каким образом я пыталась выжить?
– Только отдельные фрагменты, – признался он. Череду мрачных моментов, глубокий океан отчаяния, Хелли, сияющую, словно золотая монета, тлеющий уголек – бабушку, мать… кошмар, мрак, клубок старых ниток, смесь жалости, тоски, гнева и любви.
– Мы делаем, что должны, – проговорила Алекс. – Только так можно выжить.
Странное благословение, но Дарлингтон был благодарен за эти слова. Сложив руки на груди, он обдумывал еще одно признание, не желая оставлять его невысказанным.
– А если я скажу, что какая-то часть меня все еще жаждет чужих страданий?
Алекс даже не дрогнула. Само собой, ведь это не в ее репертуаре.
– Тогда я посоветую держать себя в руках, Дарлингтон. У всех есть несбыточные желания.
Понимала ли она, кто он на самом деле? И если да, почему до сих пор не сбежала из этой комнаты? Впрочем, после завтрашнего спуска ему будет не о чем беспокоиться, а до тех пор демон не сорвется с поводка.
– Смирись с тем, что ад попытается удержать одного из нас, – произнес Дарлингтон. – Это буду я, Стерн. Не стоило мне уходить.