Дарлингтон молча ждал продолжения. Он не слишком хорошо знал Тернера, однако уже заметил – тот не любит, когда его торопят.
– Я подобрал ее в Дариене, – в конце концов снова заговорил Тернер. – В ту ночь, когда Харел отправил ее разобраться с Лайнусом Рейтером. Алекс была… Я видел, как она обменивалась ударами с парнем вдвое крупнее себя и как ей чуть не раскроил череп жаждущий мести придурок из общества. Но еще никогда на моей памяти она не выглядела настолько напуганной.
Когда Тернер остановил машину возле «Черного вяза», Дарлингтон отпер кухонную дверь, потом они вместе скатили тело Итана по лестнице в подвал. Столь любимый им дом превратился в могилу. Интересно, как отреагировал бы дед, узнав о горе трупов или о том, что внук бросил эту внушительную груду камней? По крайней мере, на время. Дарлингтон пока не знал, как быть с лежащими в подвале телами или какие похороны устроить родителям. Что будет, если они просто исчезнут? И как поведут себя родные Ансельма?
Исчезнуть слишком легко, Дарлингтон проверил на собственной шкуре. И кто его искал? Доуз и Алекс, Тернер и Трипп. Какую жизнь он сможет построить из того, что осталось?
Дарлингтон позвал Космо, надеясь предложить какой-нибудь подарок в знак благодарности, выплатить дань в виде тунца. Но, похоже, стоило набраться терпения. Как и все кошки, Космо появлялся лишь когда сам считал нужным, и ни мгновением раньше.
С помощью Тернера Дарлингтон вновь прислонил дверь подвала к косяку и повернулся, чтобы уйти, оставив мертвецов за спиной. Сейчас не оставалось ничего другого.
Впервые с момента возвращения в этот мир Дарлингтон сумел уснуть. В последний раз он спал больше года назад – в аду не позволялось засыпать или видеть сны. Фразу «нет покоя грешникам» там воспринимали слишком буквально.
Сейчас ему снилось возвращение в ад. Дарлингтон снова стал демоном, существом, движимым лишь потребностями, вновь преклонил колени перед троном Голгарота, но на этот раз, подняв голову, увидел перед собой Алекс. Ее обнаженное тело охватывало голубое пламя, на голове серебряным огнем светилась корона.
– Я буду служить тебе до конца дней, – пообещал он.
– И любить меня, – рассмеялась она, глядя на него черными глазами, в которых отражались звезды.
Он проснулся в полдень, ощущая боль во всем теле. Несмотря на вялость и паршивое самочувствие, Дарлингтон принял душ и надел джинсы и свитер, которые захватил с собой из «Черного вяза» в старой кожаной сумке деда. Казалось, он никак не мог согреться.
– Последствия спуска в ад, – объяснила Алекс, которую Дарлингтон нашел в гостиной. Одетая в спортивный костюм «Леты», она сидела на диване, поджав под себя ногу, с раскрытой книгой на коленях. Стихи Харта Крейна – видимо, читала для занятий. Ее непринужденный вид с заправленными за уши волосами доставил ему удовольствие. – Доуз приготовила на завтрак суп.
На скорую руку, конечно. Отличное лекарство.
Дарлингтон съел две тарелки чангуа[37] со свежей кинзой и маленькие тосты с яйцом пашот, плавающим в молочном бульоне. Постепенно разум прояснился, и он смог начать думать о чем-то другом, кроме желания выжить. Наверное, придется восстанавливаться в университете, но руководство «Леты» поможет. Конечно, если он до сих пор считается членом общества.
– Где Мерси? – поинтересовался Дарлингтон.
– Утром я проводила ее обратно в общежитие, – пояснила Алекс, не отрывая взгляда от книги.
– С ней все хорошо?
– Она хотела поговорить со своим пастором, потом пообедать с Лорен. Ей нужно хоть на время окунуться в нормальную жизнь.
К сожалению, нормального вокруг было очень мало.
После завтрака Дарлингтон поднялся в оружейную, где целый час рылся в ящиках и шкафах. Нужно как-то разобраться с телами, лежащими в подвале «Черного вяза». Конечно, можно пойти в библиотеку, но какую фразу задать для книги Альбемарле? «Как избавиться от тела?» «Как скрыть останки собственной матери?» Не слишком обнадеживающе. А еще он хотел понять, как скорбеть о людях, которых всеми силами постарался разлюбить много лет назад. Появление родителей в его жизни походило на просветы в облаках, однако в ожидании кратких мгновений солнечного света легко было завянуть и умереть.
Дарлингтон взглянул на Тайяару, «ковер-самолет», способный доставить куда угодно посредством открытия портала. Данные о конечном пункте назначения вплетались в рисунок ковра, но способных работать с ним умельцев давно не осталось, поэтому сейчас ковер мог переместить лишь в одно место: в катакомбы под Виджаянагаром, которые несколько сотен лет служили своего рода негласной свалкой для ненужных предметов и людей. Что бы ни чувствовал Дарлингтон к родителям – долг, любовь или всего лишь воспоминание о любви, он не мог просто взять и выбросить их на какую-то древнюю кучу мусора.
Когда Алекс и Доуз вошли в оружейную, Дарлингтон сидел на полу в окружении сверкающих артефактов – мальчик с камнем в руках, вечно пытающийся построить нечто давным-давно утраченное. Они помогли убрать все по местам и поехали в «Черный вяз».
Вонь уже просочилась в дом. Или, может, Дарлингтон просто заранее готовился к тому, что произойдет, когда он отодвинет дверь в подвал и бросит взгляд вниз, в темноту?
– Ты… хочешь что-нибудь сказать? – спросила Алекс.
Он и сам не знал.
– Дедушка здесь? – поинтересовался Дарлингтон.
– Он на кухне с Доуз.
Дарлингтон бросил взгляд через плечо – и увидел лишь Доуз, сжимающую в руке деревянную ложку на манер оружия. Голгарот предлагал ему жизнь, полную знаний, раскрытых тайн и способности видеть невидимое. Что ж, этому не суждено сбыться.
– Ты можешь с ним поговорить, – предложила Алекс.
– Знаю, ты любил «Реквием» Стивенсона, – произнес Дарлингтон. Он надеялся, что дедушка слышит, но все равно чувствовал себя глупо. – Боюсь, он здесь не подойдет.
Если бы Дарлингтон сказал, что должен, дедушке бы это не понравилось. Любая надгробная речь по сути являлась смертными словами.
– Пойдем, – кивнул он Алекс.
Она спустилась на одну ступеньку, потом на другую. Дарлингтон шел следом. Здесь воняло еще отвратительнее.
– Пожалуй, хватит, – проговорил он и отметил, как Алекс с облегчением опустила плечи.
Они видели лежащие внизу тела родителей, останки Ансельма, прислоненного к стене Итана Харела. Неужели это его жизнь? Его дом? Что он допустил из-за недостатка навыков, знаний или стойкости?
– Поразительно, как сильно я напортачил.
– Не ты впустил в дверь демона. – Алекс бросила на него взгляд через плечо. – Во всем виноваты Сэндоу и общества. Ты же, когда пришло время, встал между живыми и мертвыми. Помнишь, «гоплиты, гусары, драгуны»?
– А ты внимательно слушала. Я восхищен и в то же время встревожен.
Что ж, пора приступать к делу.
Дарлингтон положил руку на плечо Алекс и потянулся к живущему внутри демону. Это оказалось так же легко, как напрячь мышцы или сделать глубокий вдох. Он ощутил, как изменилось тело. Внутрь тут же хлынула сила, страх исчез, а горе и смятение поблекли, скрывшись где-то на задворках сознания. Дарлингтон чувствовал под ладонью изгиб плеча Алекс. Согни он пальцы, и когти вонзятся в плоть, заставив ее вскрикнуть. Он сдержался.
По телу Алекс расцвело голубое пламя. Она снова оглянулась, ожидая сигнала. Дарлингтон заметил, как Алекс подавила страх. Теперь в ее взгляде читалась решимость. «Я буду служить тебе до конца дней».
Он коротко кивнул. Алекс подняла руку, и с пальцев сорвалась огненная дуга, превратившаяся в реку голубого пламени, стекающего по ступенькам к лежащим внизу телам. Он приготовился сказать цитату из… Для демонического разума задача оказалась сложной. Дарлингтон вспомнил Алекс с книгой стихов на коленях. Харт Крейн. Он ухватился за эти слова.
– «И если у тебя порой отнимут сон, они вернут его сторицей». – На лучшее он был просто не способен.
Дарлингтон смотрел на охватившее тела пламя. Мелькнула мысль попросить Алекс не останавливаться и сжечь дотла весь дом и их вместе с ним. Но он промолчал. Они застыли рядом на темной лестнице, и вскоре внизу остались лишь пепел и старые камни, которым предназначено стоять вечно и никогда ни о ком не скорбеть.
46
На подъездной дорожке «Черного вяза» стоял «Мерседес». Долгую минуту Алекс не могла осознать, что же видит. Мысленно она все еще находилась на лестнице в подвал, глядя на коллективную могилу. Пожар уничтожил все, что находилось внизу, – коробки и старый хлам, тела и кости, оставив лишь обугленные до черноты стены. Наверное, столь сильное пламя должно было поглотить и их, однако этот огонь имел магическое происхождение.
Когда Дарлингтон произнес прощальные слова родителям, Алекс подумала, что надо бы сказать что-нибудь напоследок Итану. От бабушки она знала нужную молитву: Zikhrono livrakha. Пусть память о нем будет благословенна. Но, как сказал бы Дарлингтон, она не слишком подходила к случаю.
– Mors irrumat omnia, – прошептала Алекс языкам пламени. Последняя дань человеку, готовому отправить ее на смерть ради собственной выгоды.
Откуда здесь взялась машина? Ее явно лишь недавно помыли, бордовая краска поблескивала в лучах клонящегося к горизонту солнца. В голове мелькнула мысль о Рейтере, и сердце пустилось в галоп.
– «Мерседес» ведь остался в Старом Гринвиче? – прошептала Доуз.
– Сейчас день, – выдавила Алекс. – На небе солнце. Как он пригнал его сюда? И почему именно сейчас? – Неужели он наблюдал за ними? Или даже следил?
– У него есть фамильяр, – заметил Дарлингтон. – Может, даже не один.
Алекс вспомнила, как во дворе Джонатана Эдвардса рядом с Рейтером шел человек, держащий над ним белый зонтик, чтобы уберечь от дневного света. Она окинула взглядом деревья и безоблачное небо, радуясь бледному зимнему солнцу.