– Нужно найти защищенное место и собраться с силами, – предложила Доуз.
Алекс всей душой хотелось последовать этому совету. Тело прошиб холодный пот, дыхание сбилось, став рваным и поверхностным. Однако это еще не конец.
Она заставила себя подойти к машине.
– Алекс, не надо! – Доуз схватила ее за руку. – Это может быть ловушка.
Алекс стряхнула ее руку.
Дверца со стороны водителя оказалась не заперта, внутри царили чистота и порядок. Найденные в бардачке ключи свинцовой тяжестью легли в руку Алекс.
– Давай мне, – предложил Дарлингтон.
Слишком напуганная, Алекс не нашла в себе сил спорить и уронила связку в его подставленную ладонь.
Они втроем собрались возле багажника, и Дарлингтон вставил ключ в замок. Скрипнув, багажник приоткрылся, и Дарлингтон подтолкнул дверцу вверх.
Доуз пронзительно, беспомощно вскрикнула.
Внутри, свернувшись калачиком на боку и сунув руки под подбородок, как будто заснула во время молитвы, лежала Мишель Аламеддин.
Алекс отступила назад. Вот и еще одна смерть на ее совести. На этот раз Мишель, которая предупреждала не использовать Проход и держалась от него подальше, боясь умереть.
– Мне жаль, – пробормотала Алекс, хватая ртом воздух. – Мне чертовски жаль. – Ощутив, как подгибаются ноги, она тяжело опустилась на гравий.
«Мне жаль». То же самое Алекс сказала Мерси, когда рано утром проводила до ворот Джонатана Эдвардса. Мерси не терпелось смыть с себя ночную вонь серы и вновь облачиться в вязаные вещи и вельвет. Она больше не упоминала о планах на День благодарения.
– Как ты? – спросила Алекс, остановившись у ворот. Вместо ответа Мерси опустила голову и уставилась на свои ботинки. – Прошлой ночью ты спасла мне жизнь, – добавила Алекс.
– Ты спасаешь меня. Я спасаю тебя, – отозвалась Мерси, избегая встречаться с ней взглядом.
Мерси всего лишь хотелось приключений, возможности заглянуть за пределы привычного мира. А Алекс превратила ее в убийцу.
– Я думала, все будет по-другому, – проговорила Мерси, борясь со слезами.
– Мне жаль.
– В самом деле?
– Нет, – призналась Алекс. Ей понадобился выход, и она им воспользовалась. – Но я благодарна.
– Спасибо, – выдохнула Мерси, проходя через ворота.
– За что?
– За то, что не стала мне лгать.
Алекс знала, что совестливая Мерси верила в справедливого Бога и столкновение со смертью непременно оставит след на ее сердце, и все же воспользовалась ею. Впрочем, как и всеми прочими.
Теперь перед ней лежало тело Мишель Аламеддин.
Алекс ощутила на плече руку Дарлингтона.
– Опусти голову между колен и попытайся дышать.
– Я привела его сюда. – Алекс прижала ладони к глазам.
– Рейтер уже был здесь, – возразил Дарлингтон. – Мишель стала его фамильяром.
– Что? – воскликнула Доуз.
– О чем ты? – Алекс взглянула на него снизу вверх.
– Думаю, он завербовал Мишель еще во время учебы. Я понял это, когда читал ее дневник времен «Леты». Вероятно, до нее были и другие.
– Она знала, где находится Проход? – спросила Доуз.
– Не представляю. Понятия не имею, о чем он ей рассказывал, – ответил Дарлингтон. – Рейтер похитил жизнь Костяного. Ему известно об обществах и о «Лете», только в защищенные места путь заказан. Поэтому пришлось отыскать того, кто присматривал бы за Проходом.
Алекс вспомнила, как сидевшая в гостиной Мишель постоянно разговаривала по телефону, не влезала в их исследования, и все же полностью не отстранялась. Известие об обнаружении Прохода стало для нее настоящим потрясением. Мишель настойчиво требовала, чтобы Алекс в него не совалась. Но почему? Хотела предупредить или же говорила от имени Рейтера? Мишель лгала о причинах пребывания в кампусе, следовала за Алекс с Мерси на занятия, надевала свитер с высоким воротом или повязывала на шею стильный шарф. Неужели он ею питался?
– Не может быть, – возразила Доуз. – Она не стала бы работать на демона.
А почему нет? За правильную цену. Мишель ведь побывала на другой стороне, когда пыталась свести счеты с жизнью, и прямо заявила Алекс: «Я никогда не вернусь».
Теперь понятно, откуда взялась подобная клятва.
– Он обещал ей бессмертие, – заметила Алекс.
– Но это бессмысленно! – Доуз почти кричала, не пытаясь утирать текущие по щекам слезы. – Он ведь демон и съел бы ее душу. Он…
– Пэмми, – мягко произнес Дарлингтон, – Мишель хотелось верить в вечную жизнь, и Рейтер ей ее пообещал. Порой главное – найти нужные слова.
– Не нужно бросать ее в подвал, – проговорила Алекс, с усилием поднимаясь на ноги. – Или закапывать в землю.
Она не хотела хоронить Мишель Аламеддин так же, как Рейтер – прочих своих жертв, в числе которых могла оказаться Алекс, если бы не сумела далеко и быстро убежать в ту ужасную ночь.
Она заставила себя вновь подойти к багажнику и взглянуть на тело с отметинами на шее и татуировкой на запястье. Алекс надеялась, что душа Мишель в целости и сохранности прошла за Покров и обрела там подобие покоя.
– Он совершил ошибку, – заметила Алекс, ощущая, как угнездившийся внутри страх меняет форму и превращается в гнев, обретает зубы и когти. Желанная магия. – Будь он умнее, оставил бы Мишель в живых и превратил в своего шпиона.
– Гордость, – отозвался Дарлингтон. – Рейтер слишком стремился показать нам свою силу и хотел заставить страдать.
– Коварный, но не умный, – проговорила Алекс.
Доуз кивнула, вытирая с глаз слезы.
– Ты заслуживала лучшего, – мягко произнес Дарлингтон, взглянув на тело Мишель.
Как и Мерси, Хелли, Трипп, кролик Бэббит и все прочие несчастные создания, которым не повезло попасться на пути Алекс. К сожалению, Рейтер питался не только кровью Мишель, но и ее болью, насыщался отчаянием, печалью, стремлением к бесконечной жизни.
Они уложили Мишель среди вязов, и Дарлингтон произнес над телом слова старого стихотворения.
– «Это девственный лес, – продекламировал он. – Неразличимые в сумерках шелестящие сосны и гемлоки в бородах мха и зеленых одеждах стоят, как древние друиды с печальными пророческими голосами…»
«Он получит заслуженное наказание, – мысленно пообещала Алекс и вновь призвала пламя. – Я заставлю его страдать, как он тебя».
Она покажет Рейтеру, какова на вкус настоящая боль. Что еще могла предложить Алекс этой девушке, которую едва знала? Лишь запоздалую месть и сказанные над огнем молитвы.
47
Алекс не сразу удалось вспомнить, где находится квартира Триппа. Тернер мог бы помочь, но он вернулся к работе и теперь боролся с собственной совестью, пытаясь решить, что делать с человеком, оказавшимся под демоническим влиянием и замешанным в двух убийствах.
– Больше никаких одолжений, – предупредил он ее во время последней встречи в Il Bastone.
– На самом деле это не одолжения. Уже нет, – заметила Алекс, сидя рядом с ним на холодных ступеньках крыльца и выдыхая в воздух белые облачка пара.
Снег растаял – зима пока не спешила заявлять свои права. Яркое небо над головой казалось словно нарисованным голубой эмалью на холсте – будто бы протяни руку, и можно по нему постучать. Красно-оранжевые листья по-прежнему цеплялись за ветви, дрожа на пронизывающем ветру.
– И ты не можешь вновь не отвечать на мои звонки.
– Почему?
«Потому что в следующем году Мерси, вероятно, больше не захочет со мной жить. У меня осталось не так много друзей, и хотелось бы верить, что ты входишь в их число».
– Потому что теперь ты – часть этого. Ты видел, что лежит за Покровом, и больше не можешь притворяться, что не знаешь.
– Не хочу быть частью этого. – Тернер уперся локтями в колени и сцепил руки.
– Врешь. Тебе нравится эта битва.
– Возможно. Однако я не горю желанием связываться с «Летой», прикрывающей гребаную карту, и со всем дерьмом, которым занимаются общества.
– Ты ведь понимаешь, что служишь в полиции?
– Не начинай эту песню, Стерн. – Он окинул ее быстрым взглядом. – Я знаю, кто я. И кто мои близкие люди. А ты?
Тернер явно пытался вывести ее из себя, но безуспешно. Она и сама была такой же – вечно выискивала слабые места, давила и подталкивала в нужном направлении. Однако пара прогулок в ад отлично заставляет пересмотреть приоритеты.
– Мои близкие здесь, – отозвалась она. – Ты, Доуз, Дарлингтон, Мерси – если я ее еще не отпугнула. Вы сражались за меня, и я хочу бороться за вас. «Лета» здесь ни при чем.
– Все не так просто.
Наверное, нет, и все же Тернеру она была небезразлична. Когда пришло время выбирать путь, он с помощью пули проложил себе новую дорогу. Такие поступки она понимала.
Тернер поднялся на ноги, и Алекс следом за ним. Благодаря магии «Леты» боль полностью прошла.
– Чего ты в принципе хочешь добиться, Алекс? – поинтересовался он.
Свободы. Денег. Возможности проспать целую неделю.
– Я просто хочу, чтобы мне позволили жить. И, может быть… увидеть, как рухнут установленные здесь порядки. Посмотрим. Однако ты, как бы сильно ни желал, не сможешь вернуться к прежней жизни. Нельзя пройти через ад неизмененным.
– Увидим, – отозвался Тернер, спускаясь по ступенькам. Остановившись на дорожке, он оглянулся на Алекс. – Ты тоже изменилась, Стерн. Пусть тебе плевать на добро и зло, но это не значит, что их не существует. Ты украла человека из ада и победила демона в его собственной игре. Лучше тебе задуматься о последствиях.
– Ты о чем?
– Теперь дьявол знает твое имя, Гэлакси Стерн.
Алекс думала, что Тернер вновь окунется в собственную жизнь и постарается держаться как можно дальше от «Леты». Однако он уже ждал их возле дома Триппа – закутанный в пальто от Армани, стоял, прислонившись к «Доджу», и читал газету, которую аккуратно сложил при виде Алекс, Доуз и Дарлингтона.
– Странно видеть тебя здесь, – заметила Алекс по пути в вестибюль.
– Я и сам удивлен не меньше.