— Ты шутишь, — хохотнув, не верит Гилл.
— В её сумочке всегда найдётся какая-нибудь игрушка из того же магазина, — хмыкаю я. — Представь, как я краснела, когда однажды в ресторане она не могла найти кошелёк. Наш официант едва не упал в обморок, когда она бережно выложила на стол гигантских размеров фаллоимитатор.
— Проклятье! — уже во всю хохочет Гилл. — С ней не соскучишься.
— О да-а… Особенно, когда она приходит в твой класс на урок сексуального образования и рассказывает твоим одноклассникам то, как и где тебя зачали.
— Твою ж мать… — обхватывает Гилл пальцами лицо и качает головой.
— Каждое чёртово появление этой женщины в моей жизни оборачивается катастрофой… Боже! — бью я затылком о сетчатое ограждение сзади и сжимаю зубы. — Иногда мне кажется, что я по-настоящему ненавижу её.
Гилл хмыкает, скрещивает руки на груди и тоже откидывается головой о сетку:
— Лично я своих предков ненавижу точно.
— Почему? — смотрю я на него.
Он морщится, словно тут же пожалел о своих словах, бросает на меня раздражённый взгляд и выдыхает:
— Не твоего ума дело.
Я вспыхиваю и соглашаюсь саркастично:
— Разумеется, мне не понять, по какой-такой причине можно ненавидеть тех, кто обеспечивает тебе жизнь в «поднебесье», или выбивает место в университетской команде по бейсболу. Быть благодарным — это не твоё, да?
— Ты нарываешься, ведьма, — угрожающе замечает Гилл.
— И доверять ты не умеешь, — не могу я остановиться. — Получается, тебя научили шантажу родители? То есть ты катаешься, как сыр в масле, за то, что делаешь что-то для них? Что? И именно за это их ненавидишь?
Гилл резко разворачивается ко мне корпусом, обхватывает пальцами мои скулы и затылок и рычит у лица:
— Ещё одно слово, ведьма…
Чёрт, я попала в точку, верно?
— Что? — шиплю я в ответ. — Сотворишь со мной что-нибудь низкое ещё раз, чтобы я и об этом помалкивала, пока будешь молчать ты? Других способов попросить человека молчать даже понаслышке не знаешь?
— Ну да, тебе ли не знать о низостях, — выплёвывает Гилл. — Ты-то уж наверняка по-доброму попросила молчать того, с кем переспав, изменила Логану, правильно?
Меня бросает в холод… Я… я изменила Логану? Тот, кто со мной сделал это, был не он сам? Это точно?..
— Логан так тебе сказал? — едва слышно выдыхаю я.
— О-о… — насмешливо-зло тянет Гилл. — Я видел всё собственными глазами, ведьма. Как и Хейг.
Всё?.. И Логан видел? И они… Они не остановили того, кто бы это ни был?!
— Почему?! — вскакивая с лавки, кричу я. — Почему Логан не вмешался?!
Это больно. И стыдно. Неужели, я совсем не сопротивлялась? Разве могла я наслаждаться тем, что меня насилуют? Или то, что мне подмешали в выпивку или еду, сделало меня на всё готовой? Могла я… могла я получать удовольствие от процесса?..
Боже, я сойду с ума от всего этого!
— Ты издеваешься, ведьма? — следом за мной встаёт на ноги Гилл. Угрожающе надвигается на меня, явно сдерживая ярость изо всех сил, рычит у моего лица: — Ты хоть представляешь, как больно сделала моему другу? Хоть капельку раскаиваешься? Заверила его в том, что с нетерпением ждёшь, и пока его нет, пошла трахаться с другим! О чём ты думала тогда? Считала, что он не станет тебя искать сразу по приходу на проклятую вечеринку? Что быстренько отдашься другому, а потом, как ни в чем не бывало, продолжишь парить ему мозги? Оу, точно… — криво улыбается он. — Ты же сначала делаешь, а потом думаешь.
Грудь обжигает нестерпимая боль, и я влепляю Гиллу звонкую пощёчину.
А затем меня в один миг оставляют все силы, и я падаю спиной на сетчатую стену, цепляюсь в неё пальцами, чтобы не свалиться с подкосившихся ног. Меня трясёт, а к горлу подкатывает тошнота.
Значит, вот так всё виделось Логану? Он просто взял и поверил в то, что я шлюха?..
Теперь ясно почему он пропал.
Я закрываю глаза и делаю глубокий вздох. Боль не отступает. Логан просто смотрел на то, что со мной делают. Гилл тоже. Никто из них и не подумал, что я там не по своей воле. И если Гиллу это простить можно, так как он совсем меня не знал, то Логану — нет.
Я не давала ему не единого повода так низко думать о себе!
Распахиваю глаза и шиплю Гиллу, который с силой стискивает челюсть и буравит меня бешенным взглядом:
— Знаешь, что? Вы с Хейгом стоите друг друга: делаете выводы, ни черта не разобравшись в ситуации! Потому катитесь вы оба куда подальше, ясно?!
С этими словами я отталкиваюсь от сетки, задеваю Гилла своим плечом и спешу на выход из тренировочной зоны.
— В чём тут разбираться, ведьма? — рыча, недоумевает этот кретин за моей спиной, пока я подхватываю сумку. — Всё очевидно!
— Всё, кроме самого главного! — резко развернувшись к нему, во всё горло ору я. Глаза нестерпимо печёт, щёки обжигают горячие слёзы, а боль пытается подчинить себе каждую клеточку тела. И не сорваться на рыдания всё сложней, поэтому я выпускаю чувства криком: — Того, что меня в тот вечер опоили и изнасиловали!
Глава 12. Сабрина
Я потратила целый год на то, чтобы прийти в себя. На то, чтобы набраться смелости и вернуться в родной город, поступить в университет, тесно связанный с бейсбольной командой и тем ужасным событием. А кретино-Гилл за одно мгновение умудрился разбередить мне душу своими несправедливыми обвинениями.
Пока парень находится в шоке от моего заявления, я бросаюсь вон из тренерской зоны, но хватает меня ненадолго. Сразу за сетчатым ограждением рыдания вырываются из груди, и я обессиленно падаю на траву. Вонзаю ногти в землю и ненавижу себя за слабость.
Словно и не было прошедшего года. Словно я вновь очнулась в то ужасное утро.
Я не понимала, где я. У меня болело буквально всё тело и адски раскалывалась голова. Сильнее всего ныло между ног. А затем я поняла, что под тонкой простыней совершенного голая, и в груди задребезжал первый тревожный звоночек. Страшно мне было с самого пробуждения, а когда я аккуратно приподняла ткань и увидела кровь… то пришла в неописуемый ужас.
Меня накрыла паника. Обрывки разрозненных воспоминаний обрушились на меня подобно снежной лавине в горах. Я не понимала, как оказалась в этой кровати. Не знала, что думать, как быть и кого винить.
Себя?
Я не помню, как нашла свою одежду и всю ли, не помню, как добралась до дома. Но помню, как позвонила Логану. В груди теплилась надежда, что всё не настолько плохо. Вдруг я всего лишь перебрала алкоголя и, осмелев, решила попробовать то, что давно намечалось, с тем, кто мне безумно нравился.
Надежда на такой расклад событий была мизерной, учитывая то, что Логан вряд ли после случившегося оставил бы меня совсем одну, и потом, я точно помнила, что ждала его появления, но совершенно не помнила, что дождалась, но она была.
Логан не взял трубку. И на сообщения не отвечал.
Надежда испарилась, и её место заняла выворачивающая наизнанку душу догадка.
Что, если Логан Хейг всё время меня обманывал ради того, чтобы в подходящий момент воспользоваться и выкинуть, как ненужный мусор?
Я провела под душем больше часа. Терзала своё тело губкой снова и снова, но отмыться от грязных мыслей не так просто. Не зря говорят, что у страха глаза велики. Я не знала правды, не могла вспомнить подробностей и чуть позже мне стало казаться, что Логан был не единственным, кто был во мне. Лица, глаза, улыбки.
Я изводила себя обрывками видений и начинала ненавидеть бейсбол и всех тех, кто в него играет.
Вечеринка по случаю окончания сезона, там присутствовали и те, кто выпускался из университета Беркли, и те, кто планировал туда поступать. Слишком много бейсболистов. И я не знала наверняка кто из них, и был ли это кто-то один…
Несколько дней я не покидала стен своей комнаты, и отец начал беспокоиться. Разумеется, я не могла рассказать ему о случившемся. Не нашла бы смелости и сил. Потому и приняла решение уехать к бабушке в другой штат. Мне требовалось время, чтобы прийти в себя, зализать раны и научиться жить с тем, что произошло. Сбежала, да.
И до сих пор бегу, хотя планировала совсем другое.
Чёртова слабачка.
Я заставляю себя успокоиться, вытираю грязными руками слёзы с щёк и глубоко дышу.
Всё было бы гораздо хуже, если бы я помнила всё до мелочей, если бы присутствовала в том моменте осознанно. А так мне остались лишь сухие факты. С ними смириться проще, пусть и принимать их достаточно больно.
Я шмыгаю носом и решительно поднимаюсь на ноги, потому что слышу стремительные шаги Гилла.
Настало время встретиться лицом к лицу с правдой.
Не знаю, куда парень так спешит, но я заставляю его топорно остановиться, окликнув:
— Гилл!
Его спина и плечи напрягаются, он кивает самому себе и медленно разворачивается ко мне. То, что я вижу в его глазах, вынуждает меня запнуться. Мы задаём свои вопросы одновременно.
— Кто это сделал?
— Кого ты видел со мной?
Мы оба теряемся.
Он же сам мне сказал, что видел всё собственными глазами!
Гилл находится быстрее меня и сокращает расстояние между нами до метра:
— Ты не знаешь?
С его лица полностью схлынула та ярость, которую я видела ещё полминуты назад. Сейчас на нём играет искреннее беспокойство, а в глазах проскальзывает сожаление.
Я горько усмехаюсь:
— И ты, похоже, тоже.
— Проклятье! — бросает Гилл и зарывается пальцами в волосы. — Я зашёл в комнату после Логана, заметил, как закрывается дверь на лоджию, потом увидел тебя… на смятых простынях, бледное лицо Лога… Хотел броситься вслед за этим козлом или тебя к стене припереть, но Логан не позволил. Выволок меня из спальни, а потом мы и вовсе ушли с вечеринки…
Я сглатываю сухость и тихо выдыхаю:
— Не помню ничего такого.
— Твою мать! — сокрушается Гилл, буквально вырывая на себе волосы. — Я просто потрясающий кретин! Ты же даже не шелохнулась! А я орал, громко орал! Я находился в таком бешенстве…