Видимо, настало то самое время, когда мы проверим крепкость нашей дружбы на прочность.
Логан уходит, а я перекладываю готовое мясо в тарелку и иду в дом за соусом к нему. Ко мне присоединяется Фрейзер. И я готовлюсь к очередному не простому разговору. Хотя сейчас я просто хочу накормить Сабрину. Но кому какое до этого дело, правда?
— Рад, что Остин жива, после разговора с тобой.
Я усмехаюсь:
— Мы с ней далеко не враги. Теперь.
— Но, Тай, — преграждает он мне путь. — Лец, она, ты. Какого хрена творится?
— Всё сложно, Дерек, — не весело улыбаюсь я. — Просто знай, что я не собираюсь обижать Сабрину.
— О чём вы говорили в лесу? Что делали?
Я игнорирую вопросы, огибаю его по дуге и захожу в дом. Слышу, что он оправился вслед за мной, и говорю, не оборачиваясь:
— Мне жаль, Дерек. Искренне. У меня и в мыслях не было предавать твоё доверие, но всё зашло слишком далеко. Она мне нравится, и я не буду сдерживать своих чувств. Прости.
Фрейзер молчит. Долго. Я успеваю дойти до холодильника, вынуть соус и полить им мясо. Затем я оборачиваюсь к брату. На нём лица нет. Костяшки пальцев, которые сжимают косяк прохода, белеют. Он поднимает на меня глаза, в которых застыло отчаяние, и глухо говорит:
— Надеюсь, Остин не понадобиться много времени, чтобы понять, какой ты самовлюблённый эгоист.
— Фрейзер…
— Нет, Тай. Я буду лучшим другом, чем ты. Когда ты сделаешь ей больно — я буду рядом с ней, поддержу. Просто знай это, пусть тебе и плевать на последствия.
Когда. Не если.
Я стискиваю зубы и провожаю спину брата до самой двери. Они все уверены, что я сделаю ей больно. И так ли они не правы?..
Проклятье!
Я врезаю кулаком по холодильнику, внутри него что-то звенит, а затем обхватываю пальцами столешницу кухонной тумбы. Опускаю голову. Дышу. Затем смотрю в окно и нахожу глазами свою ведьму. Она сидит за столом и улыбается, разговаривая с Тиной. Её взгляд то и дело скользит в сторону задней двери в дом. Ждёт. Меня.
Я усмехаюсь.
Разве всё другое важно?
Нет.
Достаю из ящика вилку и нож и возвращаюсь на улицу.
За деревянным столом остались только свои. Фрейзер и Лог смотрят на меня волком, Тина заинтригованно улыбается, а Сабрина заметно румянится, но старается не подавать виду. Меня отпускает окончательно.
Фрейзер прав — мне плевать на последствия, если рядом со мной будет она.
Я ставлю тарелку перед Сабриной и приказываю:
— Ешь, ведьма.
Она вдруг перехватывает мою руку и взволнованно смотрит мне в глаза:
— Что случилось, Гилл?
Я опускаю взгляд на сбытые костяшки, из трещинок на которых проступила кровь, и досадливо морщусь. Отнимаю руку и переступаю через лавку, чтобы сесть напротив ведьмы. Повторяю:
— Ешь, Сабрина. Остынет.
На импровизированном танцполе начинается какая-то возня. Оборачиваюсь. Стив и Дик кидаются друг на друга — есть у них такая привычка: выяснять отношения, когда оба подопьют. Похоже, назревает драка. Всё, как в школьные годы. Смотрю на Фрейзера и Логана. Оба кивают мне серьёзно, но по-прежнему выглядят недовольными. Я тоже киваю — пора заканчивать эту несанкционированную вечеринку.
Глава 22. Сабрина
Мне не нравится, что Гилл как-то снова поранил руку, но я решаю не настаивать и подхватываю в руки приборы. Есть хочется ужасно. Я улыбаюсь, припомнив, как во время невозможного нежного поцелуя громко заурчал мой желудок. Было смешно и неловко одновременно.
Я вонзаю вилку в сочное на вид мясо и отрезаю от него кусочек, но донести его до рта не успеваю. Все трое парней за столом одновременно поднимаются на ноги, как по команде, и направляются к толпе в середине двора. А там…
Кажется, там начинается драка.
Замолкает музыка.
— Вечеринка подошла к концу, — замечает Тина. Пихает меня плечом и лукаво интересуется: — Ведьма?
Я закатываю глаза:
— Моё имя и одноимённый сериал.
— Ясно. И, кстати, мне нравятся твои горящие глаза. Тебе идёт.
Я усмехаюсь, киваю и всё же отправляю мясо в рот. И оно оказывается очень вкусным!
Пока парни провожают незваных гостей восвояси, я расправляюсь со стейками, не оставив и «крошки» после себя. Особенно мне нравится соус. У меня он получился бы совсем другим. А у Гилла совершенно точно есть талант к готовке. Нужно будет взять рецепт.
Мы не расходимся вслед за гостями, потому что Тина предлагает поиграть в карты. Вместо денег для ставок в покере мы используем крышки от пива, которое пьём. Напряжённая вначале обстановка, вскоре сменяется шутками и смехом. В первой партии всех разбивает в пух и прах моя подруга. Во второй — парни начинают относиться к игре серьёзней, но всё равно проигрывают, на этот раз мне. На третьей — большинство из нас начинают «клевать носом». И общим решением мы откладываем четвёртую партию на другой раз и отправляемся спать.
Перед входом в дом Гилл ловит мою руку и шепчет на ухо:
— Не засыпай сразу, ведьма.
Сердце отправляется в забег, а Гилл опережает меня и первым поднимается на второй этаж. Фрейзер остаётся внизу, чтобы отключить везде свет, ну а мы, в коридоре второго этажа, желаем друг другу приятных снов, и расходимся каждый в предназначенную ему комнату.
Волнуясь и предвкушая, я закрываю за собой дверь и включаю свет, чтобы переодеться ко сну. А там…
Сначала я пугаюсь, а затем напрягаюсь.
Фиона усмехается, отбрасывает свой телефон в сторону и садится на кровати:
— Хорошо провела время, дорогая?
— Что ты тут делаешь?
— Жду тебя, дурочка, — разводит она руками, намекая на мою несообразительность. — Есть разговор.
— Нам не о чем разговаривать, — отвечаю я холодно.
Брюнетка игнорирует меня и поднимается на ноги:
— Просто хочу, чтобы ты знала. Я люблю его. Люблю той самой любовью, которая многое прощает и на многое закрывает глаза. Тай может унижать меня, оскорблять, делать вид, что не замечает, но я всегда буду принадлежать ему. Нет, жалеть меня не нужно. Просто мы с ним такие: он даёт, я беру. В данный момент он увлёкся тобой. Такое уже было. И я вновь это переживу. Понимаешь, что это значит? Что наша с ним любовь сильнее его минутных слабостей. Она прощает. Мне жаль, дорогая, но я на твоём месте не рассчитывала бы на что-то серьёзное.
Она не врёт, что любит Гилла. Это видно по лихорадочному блеску в её глазах. А что касается остального…
Я выпрямлю спину и хмыкаю:
— Тогда я вообще не понимаю, что ты здесь делаешь. Если я всего лишь его очередное увлечение, которое ты ему простишь.
Девушка теряется на секунду, но в следующий миг улыбается ласково и отбрасывает с лица волосы. Я в шоке рассматриваю багровые синяки.
— Ещё одно предупреждение, дорогая. Будь готова к тому, что наш Тайлер импульсивен.
— Тебя ударил Гилл? — не верю я. — Этого…
— Может, — хмыкает она и подходит ближе. — Вчера я провинилась, он меня наказал, а сегодня утром…
Фиона Лец открывает фото на своём телефоне и показывает мне:
— Я просила прощения. Так у нас заведено, и мы оба ловим кайф от таких отношений.
Смешно, но на фото я узнаю грудь Гилла, её рельефы и треугольник родимых пятнышек ближе к правому плечу. К которому и прижимается грудь Фионы в одном бюстгальтере. И я могла бы предположить, что фото сделано не сегодня, если бы не видела схожесть синяков на лице девушки на фото и в живую.
Я сглатываю сухость, тянусь к ручке двери и открываю её:
— Тебе лучше уйти, Фиона.
Алые губы растягивает ядовито-довольная улыбка:
— Будь осторожна, дорогая, и помни, что нас всегда будет трое. До тех пор, пока тебя не заменит другая.
— Переживай о себе, — так же ядовито улыбаюсь я и закрываю дверь.
Утыкаюсь лбом в её полотно, выдыхаю, а затем иду к своей сумке. Через мгновение я понимаю, что эта стерва рылась в моих вещах. Мне становится тошно. Я сглатываю ком в горле и присаживаюсь на край кровати.
Факты. Нужно думать о них. Не предполагать и не фантазировать на основе чужих слов. Сказать можно всё, что угодно. А с фактами не поспоришь.
Итак, факт номер один: вчера Тайлер Гилл переспал со мной.
Факт номер два: сегодня он признался мне в своих чувствах и рассказал о прошлом, доверил тайну.
И факт номер три: утром в его постели побывала Фиона Лец.
Это самое неприятное, но я сама пообещала Гиллу свои время и терпение.
Как вариант я готова сдержать обещание только потому, что здесь замешан факт номер четыре: я влюблена в этого парня.
Я на секунду прикрываю глаза, а затем решаю всё же переодеться.
И Гилл застаёт меня в одном нижнем белье…
Все сомнения, тревоги и неприятные ощущения рассеиваются, как туман под светом яркого солнца, когда глаза Гилла пожирают моё тело. Он сглатывает, отмирает и закрывает дверь. Заявляет самодовольно, устремляясь ко мне:
— Как ты удачно подгадала, ведьма…
Как вы понимаете, в данную секунду мне плевать на всё, кроме самого Гилла. Я с некоторым безумием отдаюсь его объятьям и принимаю жадный поцелуй. Ныряю руками под его свободную футболку, стягиваю пальцами горячую кожу и буквально таю, как снег, под натиском нашей обжигающей страсти.
Гилл избавляет меня от лифчика, приникает губами к груди и хаотично жалит поцелуями кожу. Кружит языком у затвердевших сосков, прикусывает их зубами, и я постепенно схожу с ума от острых ощущений, которые лишают меня всяких сил.
И тогда Гилл опрокидывает меня на кровать.
Он смачно целует мои шею и плечи, нетерпеливо рычит, спускается ниже. И ещё ниже. И ещё…
Его горячие ладони накрывают мою грудь, попеременно сжимают её, а его влажный язык жарко исследует кожу живота. Обводит по кругу ямку пупка, и снова вниз. Туда, где всё изнывает и томится…
До одури хочу его губы там…
И Гилл это знает.
Он за считаные секунды избавляет меня от белья и жадно приникает губами к внутренней стороне бедра. Я задыхаюсь от ощущений. Стискиваю пальцами покрывало подо мной. Нетерпеливо выгибаюсь в пояснице. Словно я нахожусь в бреду. В такой сладкой и желанной агонии.