Она лежала тихо, спрашивая себя, сколько сейчас может быть времени. Что сейчас: ночь? день? утро? вечер? «Наверно, как-нибудь можно отсчитывать время, – подумала она. – Вот только как?»
Ей очень нужно было помочиться.
В прошлый раз, когда она проснулась, она расположила матрас так, чтобы можно было, перекатившись вправо и пройдя немного по прямой, дойти до ведра-параши. Но сейчас, застыв во время сна, она не смогла подняться и потому поползла к ведру. Вдруг она услышала едва различимый царапающий звук.
Господи. Крыса?
Что-то коснулось ее щеки – мотылек или комар, и она шлепнула по лицу ладонью. Звук шлепка пронесся по помещению и вернулся эхом.
Она добралась до ведра, от которого разило мочой. Облегчившись, протерла лицо и руки мыльной тряпкой, вытерла полотенцем и поднялась. В голове чуть-чуть прояснилось.
Она остро чувствовала присутствие двух трупов в соседней комнате. Один из них был женщиной; осмотреть другой у нее не хватило смелости. Несколько недель назад пропала женщина-редактор. Об этом говорили в газетах, по телевидению. Миловидная женщина, коротко стриженная шатенка. Неужели это она?
Неужели их (и ее) похитил какой-то монстр, вроде Фреда Уэста из «Молчания ягнят»?
Она замерла, услышав шарканье обуви по полу.
Ее мысли метнулись к придуманному ранее плану побега. В следующий раз, когда он придет, она встанет рядом с дверью и выскользнет из помещения за его спиной.
Можно было, конечно, ударить его чем-нибудь, когда он войдет, вот только чем? Здесь не было ничего подходящего для этой цели. Матрас, пластиковые ведра, бумажные тарелки, бумажный поднос, пластиковая бутыль. Ничего достаточно тяжелого, чтобы сбить человека с ног.
Вдруг из темноты донесся голос Майкла:
– Здравствуй, Аманда. Как дела?
Она повернулась на звук голоса, словно ужаленная.
– Майкл!
Тишина.
– Майкл? – повторила она. Это могла быть галлюцинация.
– Здравствуй, Аманда. Как дела?
Это был Майкл. Холодный, отстраненный Майкл, словно его голосом говорил кто-то другой.
Комната провоняла мочой. Свинообразное существо, катающееся в собственном дерьме. Отвратительно. Оно должно быть наказано за то, что довело помещение до такого состояния.
Томас с коровьим стрекалом в руках наблюдал за Амандой через очки. Какое чистое изображение в зеленых тонах! Он видел каждое ее движение. Она стояла, прижавшись спиной к стене и глядя на то место, где он был секунду назад.
– Сними с себя одежду, Аманда, – сказал он голосом Майкла Теннента.
– Не трогай меня.
– Хочешь, чтобы мой паровозик оказался внутри тебя?
Она нервничала все больше и больше.
– Не трогай меня. – Она повысила голос. – Не трогай меня!
Он сделал один бесшумный шаг по направлению к ней, затем другой.
– Аманда, где ты хочешь, чтобы я сделал тебе больно?
– Я думала, ты любишь меня, Майкл, любишь, – сказала она сдавленным, прерывающимся голосом и шагнула в сторону, думая, что отходит от него. Он сделал несколько шагов – благодаря спортивным тапочкам бесшумных – и снова оказался прямо перед ней. Не видя его, она смотрела ему прямо в глаза.
С огромным удовольствием он ткнул стрекалом ей в живот и нажал на кнопку, высвобождая электрический разряд.
Неожиданный сильный тычок в живот, переламывающая пополам боль, затем жуткая судорога, прошедшая через все тело. Отпрянув назад, Аманда ударилась о стену.
Еще тычок, на этот раз в грудь. Снова судорога, сворачивающая внутренности в тугой узел. Отпустило, затем опять судорога – будто она попала под электрический ток, который то включали, то выключали. Тычок в бедро, затем в подбородок. Каждый раз короткая судорога. Она кричала, закрывала голову руками, каталась по полу, стараясь избежать жалящего предмета, билась о стену, опрокидывала ведра, молила перестать.
– Пожалуйста! По-о-о-жалуйста. Я все сделаю. Чего тебе надо?! А-а-а-а!
Затем тишина.
Целая вселенная тишины. Она тихо лежала, ожидая очередной судороги. Но ее все не было.
Ей стало дурно. Ее вытошнило.
72
На линии была Мардж. Она звонила каждую неделю, не пропуская ни одной передачи, и почти всегда добиралась до Майкла с намерением проэкзаменовать его по какому-нибудь очередному вопросу, вычитанному из Юнга или Фрейда.
Сегодня студия казалась Майклу еще более крохотной. У него почему-то не получалось отодвинуться от микрофона, и чертов резиновый шар торчал прямо у него перед лицом. На своем креплении он казался хищной птицей, прицеливающейся, чтобы выклевать Майклу глаза.
Крис Бимиш сидел в аппаратной и наблюдал за ним через звуконепроницаемое окно. Почему? Обычно он не делал этого, а отбирал звонящих и передавал их на экран. Позади Бимиша студийный техник, также бородатый, постоянно подходил зачем-то к стойке приборов, и Майкла это отвлекало и раздражало. Ведущий предыдущей передачи почему-то тоже сидел в студии, он облепил пульт желтыми самоклеящимися бумажками с надписями, и это тоже раздражало Майкла. Он старался не смотреть на них, но его глаза постоянно к ним возвращались, избегая взгляда Бимиша. «Виртуальная реальность?» – было написано на одном листочке. «Искусственная жизнь? Если это выглядит как утка, ходит как утка, плавает как утка, тогда, возможно, это и есть утка».
Майкл включил микрофон и, стараясь, чтобы его голос звучал пободрее, сказал:
– Добрый вечер, Мардж из Эссекса!
– Добрый вечер, доктор Теннент. Скажите, вы можете мне объяснить принцип акаузальных взаимосвязей Юнга?
– Конечно, Мардж. Что вам в нем непонятно? – спросил Майкл с излишней живостью, которая, впрочем, осталась ею не замеченной.
– Ну, меня беспокоит то, что в моей жизни могут происходить события, причин которых я не понимаю.
Майкл посмотрел на настенные часы: семь десять. Восемнадцать минут до перерыва на рекламу. Время для Мардж и еще одного слушателя. После них, но до перерыва, он сделает объявление. Мардж подняла очень обширную тему, и он пытался сообразить, как изложить ее кратко и доступно.
– У вас бывают совпадения, Мардж?
– Постоянно.
– Юнг верил в осмысленные совпадения. Мне помнится, он однажды сказал, что совпадения – это визитные карточки Бога.
– Мне это нравится! – сказала она.
– Вы имеете представление о теории Юнга о коллективном бессознательном?
– Да, хотя не скажу, что я ее до конца понимаю.
– Юнг был свидетелем нескольких сверхъестественных событий, которые нельзя было объяснить в общепринятых терминах современной ему физики или психологии. Он чувствовал, что они не укладываются в рамки обычного («каузального») совпадения, поэтому для их описания ввел термин «акаузальный». Это понятно?
– Э… не совсем. Разве касательно природы совпадений он не был согласен с Фрейдом?
Майкл старался перевести разговор на личные проблемы Мардж, но она упорно возвращала его к тому, в чем Юнг был согласен с Фрейдом, а в чем – не был.
– Надеюсь, я немного разъяснил вам этот вопрос, – наконец сказал он и с облегчением сбросил звонок. Он был рад, что распрощался с Мардж, хотя, судя по смущенному выражению лица продюсера, проделал это далеко не изящно.
На маленьком компьютерном экране рядом с пультом его ожидал список из шести слушателей. Они были отсортированы по именам, рядом с каждым именем стоял город или местность проживания. Если они звонили раньше, рядом с именем в скобках появлялось сокращение «зарег», чтобы Майкл мог вспомнить их или пригласить звонить чаще.
Вверху списка значилось сейчас весьма необычное имя: Надама из северного Лондона. Под ней была Радж из Илинга, дальше Ингрид из Ноттинг-Хилл-Гейт и Гарет из Икенгема.
Он бодро сказал:
– Здравствуйте, Надама из северного Лондона!
В наушниках раздался испуганный дрожащий голос Аманды:
– Майкл?
Не помня себя от радости, он почти выкрикнул в ответ:
– Аманда? Где ты? С тобой все в порядке?
– Майкл, – ответила она, – мне страшно. Мне не нравится эта игра. Прекрати, пожалуйста.
Он видел, что Бимиш как-то странно посмотрел на него, но ему было все равно. Он разговаривал с Амандой. Он отчаянно замахал Бимишу, чтобы тот выключил живую трансляцию, включил музыку, все, что угодно.
– Игра? Какая игра? Господи, как ты? Слава богу, ты позвонила. Я чуть с ума не сошел. Где ты?
– Не трогай меня.
Сигнал «Эфир» все еще горел. Майкл снова знаком показал, что трансляцию надо выключить. Бимиш кивнул, и сигнал погас.
Ее голос звучал ужасно, в нем были какие-то неестественные нотки.
Со всей нежностью, на какую он был способен, он сказал:
– Аманда, я не понимаю. Что случилось? Почему ты расстроена?
– Не трогай меня. – Она повысила голос. – Не трогай меня!
Это сводило с ума.
– Я думала, ты любишь меня, Майкл, любишь.
Мысли разрывали его голову. Она что, виделась с Брайаном и он наговорил ей каких-нибудь гадостей про него?
– Слушай, Аманда, скажи мне, что случилось. Что я сделал? Тебе что, кто-нибудь сказал?..
Связь прервалась. Она повесила трубку. Имя «Надама» исчезло с экрана.
Надама. Черт, грубая анаграмма. Он взглянул вверх. Бимиш отчаянно махал ему руками. Затем раздался по интеркому его голос:
– Майк, во имя Господа, что происходит?
Майкл тупо смотрел на него.
– Одна минута до окончания новостей, затем ты снова в эфире.
– Вы можете отследить звонок? – спросил он.
– Сорок секунд.
– Отследите этот чертов звонок! – закричал он.
– Я сделаю все, что смогу, хорошо? Двадцать секунд.
Майкл включил микрофон, и в эфире появилась Радж из Илинга.
73
Майкл.
Лежа в безмолвной темноте, окруженная вонью собственной рвоты, Аманда пыталась осмыслить, что с ней происходит, – и не могла. Ей было слишком больно.
Как мог совершить такое тот, кто казался таким добрым и милым?
Майкл умен. Может, он и безумен, но он умен. Он никогда не выпустит ее отсюда.