— Добрый вечер, — тихо произносит девушка, пока я изображаю из себя приличного мужчину, отодвигая ей стул.
— Поистине добрый, ты согласилась со мной поужинать, — спокуха, не давить, не показывать ей, как тебя ведет от ее вида, как хочется до онемения прижаться к влажным губам, стиснуть ее попку, дать почувствовать всю мощь своего желания.
— Чудесное место, — смотрит на город, который как на ладони перед нами в вечернем свете фонарей и фар машин. — Вид завораживающий, — беру стакан с водой, скрывая свою досаду. Я разучился ухаживать за девушками. Все женщины в моей жизни шли за мной без лишних бесед, ложились в постель без лишних телодвижений, ибо они сами хотели быть мной вытраханы. С Дианой приходится быть не тем, кем являюсь на самом деле. Узнай она меня настоящего, бежала со всех ног, не оглядываясь.
К нам подходит официант, на какое-то время отвлекаюсь от изучения ее профиля, делаю заказ. Когда нас вновь оставляют вдвоем, откидываюсь на стуле, потираю пальцами губы. Она ловит взглядом мой жест, зрачки расширяются, вижу, как взволнованно задышала, облизав губы. Влечение между нами вполне ощутимо, реально. Не будь мы на разных берегах жизни, не сидели сейчас за столом возле панорамных окон. Квартира на Кутузовском давно ожидает меня и мою спутницу.
— Ты мне нравишься, — Диана вздрагивает, изумленно на меня смотрит, хлопая ресницам, чуть приоткрыв ротик. Сглатываю слюни, перед глазами мелькает картина нашего поцелуя, а потом мои потаенные желания.
— Вы мне тоже интересны, — шепотом признается, мило краснея. — Но мне запретили с вами общаться.
— Но ты почему-то здесь, — насмешливо приподнимаю брови, а в груди клокочет неистовая ярость на Щербакова. Я еще с ним поговорю, пусть держится подальше от моих отношений с его дочерью.
— Я не всегда слушаюсь папу, — приподнимает подбородок, встречаясь глазами. — Ведь запреты существуют, чтобы их нарушать.
— И как далеко ты готова пойти, нарушая запреты? — задерживает дыхание, зачарованно уставившись на меня. Знаю-знаю, что сейчас выгляжу змеем-искусителем. Нагибаюсь в ее сторону, медленно опускаю взгляд на губы, прикусывая свою. Шумно втягивает в себя воздух, грудь приподнимается, я понимаю, что она без бюстгальтера. Это открытие шарахает меня подобно молнии в спинной мозг. Член мигом каменеет.
— Я хочу… — хочу тебя трахать, трахать так сильно, чтобы ты стонала, кричала мое имя, плакала от восторга. Хочу тебя спереди, сзади, сбоку, сидя, стоя. Хочу и днем, и ночь. — Я хочу с тобой встречаться, — пусть мои порочные мысли будут завернуты в эту красивую для девчачьих ушей фразу.
— Это… это так неожиданно, — ее глаза приобретают неестественную синеву, теребит свои тоненькие пальчики, волнуется. — Я должна подумать. Между нами так много всего «против»…
— Я понимаю, — мне жизненно важно прикоснуться к ней, поэтому накрываю ее нервные пальцы ладонью, нежно поглаживая кожу. — Я подожду твоего решения сутки, — эта фраза дается мне с трудом. Не хочу давать ей время для размышлений. Ничего хорошего не происходит, когда человек начинает все взвешивать, расписывать плюсы и минусы отношений. У нас будут преобладать минусы, это и младенцу ясно.
Смотрю на наши руки. Смуглая кожа, белоснежная кожа — кофе с молоком. Голубые глаза, карие глаза — небо и земля. Темные волосы, белые волосы — демон и ангел. По законам всех жанров мы не имеем право быть вместе, но законы нужно нарушать, чтобы не было скучно, поэтому ее ответ завтра будет «да».
12
PRO Диана
— Ну, я не знаю, что сказать тебе, подруга, — Лина шумно втягивает через трубочку сок, я продолжаю крутить на блюдце чашку с чаем. Мы в обеденный перерыв выползли в соседнюю кафешку рядом со студией.
— Я не знаю, что мне ему ответить. С одной стороны, меня невообразимо к нему тянет, это на уровне химии, полное отсутствие логики. С другой стороны, где он, где я! Между нами больше десяти лет разницы. Папа откровенно против, не объясняя причины. Мы крутимся в одних кругах, но мы на разных орбитах, все подумают, что я с ним из-за денег.
— Ну, не знаю, — тянет Лина, — глядя на него, все подумают, что ты захотела ощутить крепость его члена, — насмешливо играет бровями, отодвигая стакан от себя. — Ди, можно предположить, что он пал жертвой Купидона, сражен твоей красотой и покладистым характером.
— Смеешься? А я вот ночь не спала и все утро думаю, какой ответ ему дать. Он меня пугает. Рядом с ним меня трясет от страха.
— Или от возбуждения? — подпирает ладонью щеку, Лина улыбается. — Если бы меня так вело от этого мужика, я бы не раздумывала и с головой в этот омут. Но он меня торкает издалека, рядом с ним у меня трясутся коленки. Его лучше хотеть на расстоянии.
— Лин, я серьезно, а ты все шутишь.
— Он дядя серьезный. Наверное, в отношениях с тобой уже заложены серьезные мотивы. Если ты хочешь за него замуж, почему бы и нет.
— Я не хочу за него замуж.
— А чего ты хочешь? — вопросительно изгибает бровь, а я открываю рот в ответе, понимаю, что ответа нет. Я не думала о Адаме, как о будущем муже, как о человеке, с которым хочу разделить жизнь, взлеты и падения, хорошее и плохое. Я жила мгновением, которое оставалось после него: запах, вкус, ощущения.
— Не знаю. Я запуталась, — вздыхаю. — С его появлением в моей жизни происходит полный хаос. Без него я четко понимаю, куда иду, зачем я это делаю.
— Давай, ответим на простые вопросы. Тебе он нравится?
— Да.
— Ты хочешь, чтобы он тебе звонил, приглашал на свидания, романтические путешествия?
— Наверное, да. Романтические путешествия подразумевают близость.
— Эм, а ты с ним хочешь поддерживать платонические отношения? Ди, на дворе двадцать первый век, чего ты так бережешь свою девичью честь? Ей уже никто не придает ценности. Даже если у тебя с Адамом ничего не выйдет в плане кольца, брака, детей, как первый мужчина у тебя между ног он вполне подходит.
— Тебя послушать, так все сводится к сексу, — фыркаю, допивая чай, морщась от того, что он остыл.
— Когда секс качественный, все мысли только о нем. Вот мой нынешний партнер хоть и не годится в мужья, в плане секса просто бог. И тебе советую, подруга, побыстрее лишиться недоразумения и наслаждаться приятностями от души.
— Я тебя поняла. Пойдем работать, — сворачиваю беседу, так как разговор завернул совсем не в ту сторону. Лина поняла меня без объяснений. Встаем из-за стола и возвращаемся в студию. В течение рабочего дня нет-нет, но возвращалась к вчерашнему свиданию с Адамом. Когда я соглашалась на встречу, мне казалось, что ничего страшного не произойдет, если мы просто поужинаем и в режиме реальности пообщаемся об искусстве. Мне нравилось с ним переписываться, слова папы о том, что Адам не отличит Моне от Мане не подтвердились. Вчера, услышав его признания, услышав его предложение об отношениях, я растерялась, не зная, как реагировать. Рядом с ним мои мысли путались каждую минуту, не поддавались управлению, а еще меня штормило от его присутствия, от его прикосновений.
Адам отвез меня домой после ужина, в этот раз Ивана не было. Я сумела не поддаться магнетизму его взгляда, притяжению, не стала целовать в губы, хотя очень хотелось. Сообщила, что подумаю над его предложением. Потом, лежа на кровати, вспоминала новогоднюю ночь, вспоминала поцелуй в торговом центре, ощущая, как низ живота приятно потягивает.
— Добрый день, Татьяна Павловна, папа у себя? — снимаю с шеи шарф, улыбаясь пожилой женщине на месте секретаря.
— Добрый вечер, Диана! Какая ты сегодня хорошенькая! Нет, он в переговорном зале, недавно совещание закончилось.
— Пойду его поищу, — опять иду по коридорам, расстегиваю пальто, берусь за ручку и замираю, услышав голос, вызывающий у меня мурашки, мандраж и волнение.
— Давай будем откровенны друг перед другом, Денис. Ты прекрасно знаешь, откуда растут ноги твоих неприятностей.
— Даже не сомневался, но рассчитывал на твою рассудительность. Хотя, о чем это я! — голос папы насмешлив и полон язвительности. — Когда это ты был рассудительным! Всегда шел вперед, подгребая под себя людей, вставших на твоем пути. Какова теперь твоя цель? Решил депутатом стать, замолвить за тебя словечко?
— Знаешь, депутатами проще руководить, сидя у себя дома, чем в Думе. Если мне вдруг потребуется госзаказ, я получу его и без депутатских полномочий. Но все намного проще и прозаичнее.
— Не понимаю, о чем ты.
— Я хочу твою дочь, — слова бьют меня в солнечное сплетение. Купидон? Чувства? Ничего подобного, откровенный сексуальный подтекст. Горечь разочарования концентрируется на кончике языка, отравляя медленно изнутри. Разговоры об искусстве, о моем бизнесе — все это мишура, пыль мне в глаза, Адам вел себя так, как стоило себя вести, чтобы завоевать мое расположение. Какая же я наивная дурочка! Он, наверное, после каждой встречи надо мной смеялся и прикидывал в уме, как скоро я попаду в его сети.
— Серьезно? Может еще ждешь, что я благословлю ваш союз? Никогда и ни за что ты не получишь мою дочь!
— Давление не шпарит по утрам? Весь красный ты, Денис, береги себя, вдруг еще придется внуков нянчить. Моих детей, — голос Адам пропитан издевкой, сарказмом. Не знаю, что у папы с давлением, а меня при упоминании детей окатывает волна гнева. Да как он смеет об этом говорить!!!
— Пошел вон!
— Я бы не стал так кипятиться. Твои счета, твои проекты, все, что у тебя есть сейчас находятся под моим контролем. Как думаешь, приставы завтра утром придут к тебе с описью имущества?
— Как был ублюдком, так и остался, ничем не гнушаешься. Почему Диана? Полно шлюх, которые лягут под тебя с большим удовольствием! Иль захотелось приличных девочек пометить собой? Потянуло на избранных? Ширпотреб не устраивает?!
— Может я влюбился. Не рассматривал такой вариант?
— Ты? — раздается истерический смех папы, я прикусываю губу, смахивая с уголков глаз лишнюю влагу. — Да я лучше пойду по миру с протянутой рукой, чем собственноручно уложу дочь к тебе в постель и поверю в твои чувства!