— Свадьба тоже будет фиктивная?
— До свадьбы дело не дойдет. Мы расстанемся, придумаем какую-нибудь отмазку.
— Какую? Не сошлись характерами? Сексуально несовместимы? Внезапно выяснилось, что один из вас не может иметь детей? Или встретили новую любовь?
— Что-нибудь подберем, — говорить о том, о чем я еще не думала, не хочу. У меня итак голова раскалывается.
— Ну-ну, — усмехается Марьяна, — А вот и принц в шкурке лягушки топает к нам, — на Захаре костюм болотного цвета, волосы зализаны гелем назад, идет с прямой спиной, словно проглотил палку. Скованно нам улыбается, явно чувствует себя не в своей тарелке. Я даже ему начинаю сочувствовать. Мы заложники амбиций наших отцов.
— Привет, красотки! — заинтересовано осматривает Марьяну, а на нее невозможно не обратить внимания. Она сегодня в вызывающем красном платье, демонстрируя в разрезе подола свои идеальные смуглые ноги и сзади красивую спину. Спереди все наглухо, но ткань платья плотно облегает ее грудь. Сексуальная скромность.
— Шикарно выглядишь, детка! — Марьяна закатывает глаза, подносит бокал к губам и демонстративно отворачивается от Захара. — Что не так? — разводит руки в стороны, непонимающе на меня смотрит.
— У нее дурное настроение, и она всегда была с плохим поведением. Поэтому знакомить не буду, — прячу свою усмешку за бокалом, разглядывая спину подруги. Мой «жоних» при мне глазами лапает ее во всех местах. Все же хорошо, что у меня вовремя на него открылись глаза, иначе пришлось бы мне потом плакать горькими слезами.
— Я хотел померить кольцо, — морщусь, Захар вытаскивает из нагрудного внутреннего кармана кольцо. Дальше я стараюсь держать лицо, чтобы не показать степень моего удивления и шока. Марьяна не собирается изображать из себя приличную воспитанную девушку, с отвращением смотрит на то, как Захар достает кольцо из маленького пакетика с биркой.
— На свои что ли покупал? — не сдерживает своего ехидства подруга, насмешливо рассматривая скромный камушек. Я не любитель больших бриллиантов, вычурного дизайна, я за качественную классику. Здесь классика, но не уровня доходов Макарова. Будь мы вчерашними студентами из провинции, где мама с папой работают на фабриках-заводах, это кольцо стало бы самым лучшим в моей жизни. Но…прикрываю свою правую руку, на среднем пальце красуется мое любимое кольцо от «Тиффани».
— Руку, — со вздохом протягиваю руку, Захар никак не реагирует на ощутимую разницу.
— О, угадал с размерчиком! — выглядит довольным, снимает кольцо, оставляет меня с подругой.
— Ди, точно все фиктивно? А то я подумываю, может мне попросить командировку в день вашей свадьбы.
— Не драматизируй, — Марьяна фыркает, ставит пустой бокал на стол, я свой кручу за ножку. Ищу в толпе гостей папу, он оказывается рядом со старшим Макаровым, Захар стоит рядом с ними. Втроем идут к сцене, ощутимо напрягаюсь, вот-вот должно быть объявление по поводу чего собственно все тут собрались. Большинство, конечно, причину знают.
— Друзья, коллеги! Я рад вас сегодня видеть в этом уютном зале. Сегодня невероятный день. Сегодня я могу с радостью сообщить вам, что моя дочь и сын моего друга, не побоюсь сказать, моего духовного брата, сказали друг другу «да», — в зале раздаются аплодисменты, тихий гул. Я скованно улыбаюсь людям, повернувшихся ко мне. Меня смущает это пристальное внимание чужой мне публике. Папа с улыбкой манит к себе рукой. Пристраиваю бокал на стол, Марьяна ободряюще мне подмигивать. Приподняв подол платья, делаю первый шаг к сцене и спотыкаюсь… Мне стоит больших усилий не обернуться. Сердце подскакивает к горлу, перекрывая дыхание. Волосы на затылке от жгучего взгляда сзади начинают шевелиться. Сам воздух в зале становится тяжелым, угрожающим. Смотрю вперед, папа смотрит мне за спину. Я понимаю, что я подобно саперу перед минным полем. Один неверный шаг и подорвусь. Один шаг в сторону отца, жениха.
Его не должно быть здесь. Его не приглашали. О будущей свадьбе о прошедшем вечере он должен был узнать завтра. Кто-то из гостей сдал информацию. Я все же делаю несколько шагов вперед, ища поддержку во взгляде папы, но он смотрит поверх моей головы. Перевожу взгляд на Захара, тот сейчас совсем похож на мальчишку, жмется к своему отцу, но, увидев, что смотрю на него, нервно улыбается. Господи, да он никогда не защитит меня от Адама. Адам его прижмет кончиком своего ботинка, перешагнет и забудет.
Три ступеньки. Медленно поднимаюсь, задерживаю дыхание и поворачиваюсь лицом к публике. Все передо мной расплывается, как только встречаюсь с карими злыми глазами. Он поджимает губы, прислоняется к стене и демонстративно скрещивает руки на груди. Хочется тут же во всем сознаться, признаться в коварном замысле, пасть к ногам и умолять пощадить. Меня начинает потряхивать от его неконтролируемой ярости.
— Захар, мальчик мой, я с радостью вверяю тебе свою любимую дочь, — голос папы слегка дрожит, но он справляется с собой, улыбается. Удивительно, что гости не чувствуют нависшую угрозу. Деревянной походкой подходит ко мне Захар, берет мою руку, неловко надевает кольцо, поспешно чмокает в щеку и замирает рядом. Я вновь ищу глазами Адама, но его нет, словно привиделся. Натыкаюсь на серьезную Марьяну, она вопросительно изгибает бровь, как бы спрашивая: «Что за х?». Совсем не разбираю слов поздравлений, болванчиком качаю головой, не забывая улыбаться.
Мне нужно уединиться. Прийти в себя. На деле все оказалось не так просто, как думалось. У меня теперь нет уверенности, что Адам исчезнет с моего горизонта. Нет, теперь я четко понимаю, он прижмет меня, он добьется своего. Как он сказал? Вопрос только во времени. Рано или поздно я окажусь под ним.
— Мне нужно в туалет, — шепчу Марьяне, сильно сжимая ее ладонь. Подруга понимающе кивает головой, вдвоем мы уходим из зала.
— Кто этот мужчина? — задает конкретный вопрос без кокетства и ухмылкой. Марьяна кажется без слов понимает то, что увидела, теперь хочет немного уточнений.
— Это… Это тот, из-за которого весь этот фарс, — к счастью, в туалете никого нет. Я включаю воду, подставляю свои руки, потом прижимаю ладони к горящим щекам.
— Ну, если для тебя это фарс, я поверю, для твоего отца — это все серьезно.
— Я его предупредила, что не выйду замуж за Захара. Просто… Это не объяснить.
— Он тебя преследует? Это статья и можно привлечь.
— Нет, он предлагал встречаться. Просто мы с ним слишком разные. У нас большая разница в возрасте. Мы… — прикрываю глаза. Мы разные, но меня к нему тянет, как скрепку к магниту, а он одержим мною, безумен в своей жажде обладать мною. Точнее моим телом.
— Дыши, Ди, дыши, а то была бледной, теперь красная. Давай-ка, я тебя отвезу домой. Нужно только предупредить твоего папулю, — Марьяна выдергивает несколько бумажных полотенец, протягивает мне. Я не успеваю их даже поднести к лицу, распахивается дверь, вжимаюсь спиной в холодную стену. Обмираю от страха, встречаясь глазами с вошедшим человеком.
— Вышла, — тихо командует Адам, даже не смотрит в сторону Марьяны, но подруга сделана из другого теста, она никогда никого не слушала, если у нее было другое мнение.
— Простите, это вообще-то женский туалет! — упирает кулаки в бока, приняв агрессивную позу. За ее плечами пройдена школа самообороны, вряд ли она вырубит Адама одним движением руки, но исполнять его приказ не собирается. Его глазами медленно смещаются с моего лица на лицо подруги. Она вздрагивает, но берет себя в руки, прикусывает губу. Высшая степень напряжения.
— Вышла. И закрыла за собой дверь. Постоишь на страже, — одно движение черной брови, и подруга двигается с места на выход. Адам все же поворачивается за ней, сердце пропускает удар, как только закрывает дверь на щеколду.
— Адам… — выдыхаю его имя, рвя на мелкие кусочки полотенца. — Как ты здесь оказался? — боже, как из дешевой мелодрамы, но мой мозг ничего не может придумать, только паника охватывает с ног до головы. Смотрит жёстко мне в глаза, рассматривает не спеша мое лицо. Я в своей безмолвной истерии успеваю отметить, как ему идет чёрная рубашка. Он похож сейчас на тех самых мафиози, которых любит показывать Голливуд. Загадочный, притягательный и до дрожи в коленках опасный.
— Снимай трусы, — сокращает расстояние, вместе с воздухом я вдыхаю его парфюм.
— Что? — нервно переспрашиваю, облизывая губы. Его глаза алчно следят за моим языком. И чем больше он смотрит, тем больше и нервнее я их облизываю.
Хватает меня за шею, дергает на себя. Раньше он меня целовал. Сейчас просто насиловал мой рот, сминал губы, кусал их до металлического вкуса крови. Он на корню подавил мое сопротивление. Я думаю только обо одном: только бы не задушил. Слишком сильно сжимает шею, великодушно разрешая мне дышать.
— Адам… — шепчу ему в губы, как только на секунду отстраняется, но не для того, чтобы послушать меня. Нет, он смотрит на мои груди, обхватывает их своими огромными ладонями и сжимает до чувственной боли. Скриплю зубами, сожалея, что выбрала платье, не требующее верхнее белье, но не настолько плотный лифт, чтобы не почувствовать эту грубую ласку.
— Диана… — тяжело дышит, утыкается мне в шею, скользя по коже языком. Мне приятно. Мне бесстыдно приятно, от этой мысли я краснею и пытаюсь оттолкнуть Адама от себя.
— Как ты вкусно пахнешь, — его голос действует на меня непонятным образом, я превращаюсь в чувства, реагирую на вкус его поцелуя, на его запах, на его прикосновения, на звук его голоса. Мне становится очень жарко, я горю изнутри. Головой понимаю, что все неправильно, что у меня кольцо на пальце, нужно оттолкнуть Адама, но тело живет отдельно.
Резко отстраняется, убирает руки, а я словно теряю точку опоры, взмахиваю руками, ловя его руку. Его губы изгибаются в порочной улыбке, уголки глаз приподнимаются. Нервно сглатываю.
— Хочу тебя, сладкая. Очень хочу.
— Это ненормально, — свободной рукой приглаживаю волосы, подрагивающими пальцами трогаю свои истерзанные губы. — Что ты делаешь? — испуганно спрашиваю, наблюдая, как Адам склоняется к груди. Водит носом, опускается ниже, пока не приседает передо мной. Поднимает голову, глаза его сверкают, я вздрагиваю, хватаясь теперь за его плечо. Медленно скользит ладонями по моим ногам вверх, поднимает подол платья так высоко, что ему видны мои трусики. Сжимаю ноги, краснея от мысли, что сейчас может дотронуться до меня там, где трогала только я сама себя. Врач-гинеколог не считается.