— Как ты справился? — не понимаю, о чем мы говорим, но чувствую, что мы говорим о его личной трагедии.
— Я не справился, — смотрит в потолок неподвижным взглядом. — До сих пор не смирился и вряд ли смирюсь.
— Я тоже не могу принять факт, что мамы нет. Наверное, нужно еще время, чтобы однажды отпустить все. Мама всегда говорила, если человека рядом нет физически, мысленно он всегда с тобой, — ложусь рядом с Адамом, накрываю его руку своей ладонью, и меня накрывает нестерпимое желание все рассказать.
Рассказываю забавные истории нашей семьи, смеюсь и плачу, вспоминая и переживая все по новой. Рассказываю о том, как часто с мамой путешествовали по миру, как она интересно преподносила историю памятников, чтобы я что-то запомнила из поездки. Я вновь переживаю самые счастливые минуты.
Когда я замолкаю, смотрю на Адама. Он все это время не перебивал, позволял мне переживать положительные эмоции. И впервые у меня на душе нет чувства тяжести от потери, всего лишь легкая грусть.
— Спасибо, — смущенно благодарю. Странно, что до этого момента мне не приходило в голову высказаться Марьяне. Она бы точно так же молча выслушала, но тут же понимаю причину откровений. Подруга знала маму, она бы со мной на пару заливалась слезами, она ничего нового обо мне не узнала, а вот Адам…
— Не за что. Тебе стоило об этом раньше поговорить, не копить в себе, — проводит рукой по волосам, едва заметно улыбаясь. — Конечно, жаль, когда умирают родители, но так устроена жизнь. Дети рано или поздно хоронят их, — задумывается, на лицо набегает тень, уголки губ сразу же опускаются.
— Твои родители живы?
— Нет. Они умерли, когда мне было восемнадцать. Отец от рака, мама видимо от тоски. Разница в год.
— Ты у них один?
— Да.
— Как я.
— Что-то общее у нас с тобой есть, — усмехается, сонно трет глаза. Сама хочу безумно спать, время пять утра, но не хочу упускать эту доверительную минуту. Со вздохом устраиваюсь поудобнее возле Адама, но сон сразу не накрывает.
— Наверное, ужасно, когда родители хоронят детей. Это противоестественно, — чувствую, как рядом расслабленное мужское тело моментально напрягается. Аж спать перехотелось. Осторожно поднимаю глаза на лицо Адама. Он лежит с закрытыми глазами, но возле рта появляется жесткая складочка.
— Наверное, — выдавливает хриплым голосом. — Спи.
И мне остается послушаться, потому что я уже научилась понимать его интонацию, улавливать настроение. Сейчас Адам наглухо закрылся, отсекая любые попытки поговорить о его личном. Я еще прислушиваюсь к его поверхностному дыханию, все еще жду его откровения, но увы…быстрее засыпаю с вопросами в голове.
29
PRO Диана
— Ты всегда знал, что будешь руководить или к этому пришел? — подпираю рукой голову, Адам поднимает на меня глаза от тарелки. Завтрак мы проспали, учитывая во сколько легли спать, это было ожидаемо. Проснулись к обеду. Я думала, что администрация санатория будет возмущаться не запланированным посетителем, но диалог тет-а-тет все разрулил и никакого скандала не возникло. Вчера со мной за столом была милая семейная пара, сейчас только Адам и все.
— Если бы у меня не было задатков руководителя, я бы не сумел управлять компанией. Не смог бы себя показать перед нужными людьми. Не смог бы добиться сегодняшнего своего положения.
— С рождения босс, — улыбаюсь, он улыбается в ответ. — Родители бы гордились тобой.
— Не знаю.
— Но родственники гордятся? — после ночного разговора мне очень хочется узнать Адама ближе, чем он позволяет себя узнать. Судя по тому, что не хмурится, губы не поджимает, есть все шансы его разговорить.
— Я с ними не очень тесно общаюсь.
— Ты ж говорил, что на праздники к ним ездил.
— Это скорей дань уважения.
— Как-то не очень ты хочешь говорить о них. Секрет?
— Никакого секрета. Просто я не считаю нужным поддерживать тесные отношения с людьми, которые с легкостью смогли отказаться от брата, сына. Мне было десять лет, когда дедушка выгнал моего отца. Его не остановило наличие малолетнего внука и беременной невестки. Никто мне до сих пор и не рассказывает, что произошло тогда. Отец уехал на Север, надеясь на новую жизнь. Мама потеряла ребенка. Жили мы бедно, родители работали на износ, денег не хватало. Потом отец заболел, врачи не особо старались его и вылечить, так как мы не могли им заплатить. Финал тебе известен, — берет стакан с водой, смотрит прямо, не прячет глаза. И я хреновый психолог, потому что не понимаю, как он относится к ситуации. Эмоций ноль.
— По тебе не скажешь, что дорожишь родственниками.
— Не дорожу. Предали один раз, предадут еще раз.
— Я тебя не понимаю. Ты все же с ними общаешься.
— Но не так, как они бы хотели. Да, я приезжаю раз в год, три часа и все. Это все, что они могут от меня получить. Пару раз звонили, просили устроить в столице каких-то сестер, братьев, племянников и прочих, я отказывал. Почему должен помогать? Моим родителям и мне они не помогали. Почему я должен все забыть и помогать?
— Я не знаю, что сказать.
— Ничего и не говори. Я рассказал тебе это не для того, чтобы ты мне дала совет, как дальше вести себя с родственниками, посочувствовала. Вчера ты рассказала, сегодня я.
— Ну мне особо рассказывать нечего, моя жизнь не слишком разнообразна. Особенно после смерти мамы. Я полностью в работе.
— А как же помолвка? — иронично смотрит сквозь ресницы. — Разве это нежелание создать семью?
— Это было сделано для тебя. Папа сказал, что замужними девушками ты не интересуешься.
— Да. Есть такое. Ты ж до встречи со мной не была замужем и парня никакого в наличие не имела. Я, когда тебя первый раз увидел, сразу понял, что хочу тебя.
— Всего лишь? — хочу знать, что нас ждет в будущем. Хочу понимать, какие цели у него на меня. Каков финал наших отношений. И.…кажется, не такой он уж и плохой, просто обиженный в прошлом и носит свою обиду в сердце.
Адам не отвечает, так как звонит его мобильник. Я украдкой его рассматриваю, пока длится деловой разговор. Говорит он тихо, четко и без лишних слов. Конкретный вопрос, конкретный ответ. Такое чувство, что у него существует только черное и белое и никаких больше оттенков.
— Извини, — откладывает телефон в сторону. — На чем мы остановились?
— Когда ты последний раз был на отдыхе? — о нас я сейчас не готова рассуждать. Мне бы самой понять, как отношусь к этому человеку, чего хочу от него. Потом уже можно будет спросить, чего он ждет от меня.
— Благодаря тебе, у меня сейчас внеплановый отдых, — мельком смотрит на часы, понимаю, что скоро видимо у него будет онлайн-совещание. Я беру его за руку, сжимаю. Адам удивленно приподнимает брови, внимательно всматривается, немного сдвигает брови.
— Спасибо. Спасибо, что приехал, выслушал меня, поделился личным. Мне это очень дорого. Этот разговор показал мне, что ты самый обыкновенный человек, у которого было трудное прошлое. Глядя на тебя, я понимаю, потери должны нас закалять. Трудности делают нас сильнее.
— Диан, — накрывает мою руку ладонью. Его взгляд темнеет, мрачные тени мелькают в уголках глаз. — Некоторые трудности переламывают хребет, превращая тебя в душевного инвалида.
Сдвигаю брови, напрягаюсь. Не понимаю, о чем он говорит. Адам опускает глаза и убирает руки.
— Мне пора немного поработать. Надеюсь, ты найдешь себе занятие, пока я буду пополнять свой счет, — пытается шутить, я поддаюсь его шутливому тону, но в глаза друг другу сейчас не смотрим. Я чувствую, что Адам вновь закрылся, вновь мы подошли к какой-то теме, о которой он не хочет говорит, а я без понятия с чем она связна. Или с кем.
— Не волнуйся. У меня запланированы оздоровительные процедуры. За ужином встретимся?
— Конечно, — встает из-за стола, проходя мимо меня, чмокает макушку. Я против воли оборачиваюсь, смотрю ему вслед. Вот бы спросить кого-то о нем. Узнает о нем со стороны, чтобы понимать, где ты ходишь по тонкому люду, а где по минному полю. В обоих случаях последствия чреваты, но в первом варианте есть шанс выжить, во втором без вариантов.
30
PRO Диана
— У вас довольно обаятельный муж, — томно замечает Рита.
Девушка отдыхает со своим бойфрендом, сегодня заехали, в обед с нами познакомились. Адам, правда, восторга от этого знакомства не испытывал. Смотрю на Адама, он стоит возле беговой дорожки с Андреем, друг Риты, с непроницаемым выражением слушает парня, крутя в руках бутылку с водой. Даже здесь он не забывает о спорте. Каждое утро посещает бассейн, пока все постояльцы сладко досматривают свои сны. Мы уже вместе четыре дня. И я вчера, засыпая возле него, поймала себя на мысли, что не хочу возвращаться в Москву. Не хочу, чтобы тот бешенный темп, в котором живет Адам, вновь вернулся в нашу жизнь. Здесь, вдалеке от городской суеты, среди соснового леса мне рядом с ним комфортно и уютно. Подкупало еще ровное настроение мужчины. Он не требовал близости, не злился на мое молчание по вечерам в номере, давал мне время заниматься своими делами. Я тихо сидела иногда в номере, когда проводил совещание, слушала его голос, его уверенную речь, отдавал распоряжения приказным тоном.
— Харизматичный, — я не поправляю ошибку, не фиг мне тут шуры — муры перед носом крутить. Сажусь на велотренажер, не могу заставить себя отвести глаза в сторону. Рита направляется к беговым дорожкам, кокетливо улыбается парню и Адаму, включается в разговор. Хмыкаю, злорадно отмечая, как Адам раздраженно передергивает плечами, что-то коротко говорит, отворачивается к беговой дорожке. Андрей уходит в сторону гантелей перед зеркалом, девушка занимает соседнюю беговую дорожку. Теперь я сжимаю зубы, часто дышу, ловлю себя на том, что ревную. Адам помогает Рите включить дорожку, перегнувшись через свой тренажер, а она провокационно низко нагибается к нему, якобы смотрит на панель управления. Поворачивает голову, взгляд его направлен на пышную грудь, добротная троечка, медленно поднимает глаза. Что видит Рита, я не знаю, но судя по тому, как девушка часто задышала, прикладывает руку к груди, явно взволновалась. Или возбудилась.