– Если хочешь поговорить, я тебя выслушаю.
Рэйми уставился себе под ноги и смял пластиковую бутылку в руке.
– У меня был жуткий день, – признался он, ее разволновал его низкий голос.
– Бывает, – ответила Лахлин, зная, что Рэйми не оценит ее сочувствие. Прищурившись, она нашла коробку с марочным виски и открыла ее. Откупорив бутылку виски, она протянула ее Рэйми.
– Если хочешь, я найду тебе чашку, – произнесла Лахлин, когда он обхватил пальцами горлышко бутылки.
Рэйми фыркнул, отвергая ее предложение, сделал пару глотков и протянул бутылку Лахлин.
– Это был любимый виски Коннора, – сказал он. – Ему привозили его каждые несколько месяцев.
Лахлин не стала выпивать и огляделась.
– Я нахожу здесь много интересного. – Сложив руки на груди, она посмотрела на Рэйми и увидела, что виски немного его успокоил. – Итак, почему у тебя был жуткий день?
Рэйми усадил Лахлин себе на колени, держа в руке бутылку виски.
– Моя мать сегодня уехала в круиз. На таможне она поняла, что забыла свой паспорт и билет на кухонном столе. Она живет в Саут-Орандж. – Рэйми поставил бутылку на пол.
– Там красиво, – сказала Лахлин, думая о районе Нью-Джерси с его причудливыми домами и газовым уличным освещением.
– Я хотел отправить Кору, но мне пришлось ехать к ней самому, потому что мать не любит в доме незнакомых людей. Кора работает у меня уже пять лет и раз двадцать виделась с моей матерью. Я поехал в Саут-Орандж, взял документы, в конце концов нашел мать в терминале, где выслушал ее двадцатиминутный монолог о том, почему эта поездка плохая идея.
Лахлин наклонила голову набок, скрывая улыбку. Хотя Рэйми сердился, в его тоне слышались ласковые нотки.
– Приехав в офис, я получил сообщение от своей младшей сестры, Лары, которая заявила, что ненавидит свою профессию, поэтому уволилась с работы. Теперь она безработная и бездомная и не знает, что ей делать.
– Ты хочешь, чтобы я уехала, а твоя сестра заняла гостевую спальню?
Рэйми выглядел испуганным.
– Конечно нет! Я просто не понимаю, зачем она училась в колледже, если ненавидит свою профессию.
– Ты оплачивал ее обучение?
– А кто же еще? – огрызнулся Рэйми. – У меня три младших сестры. Когда старшая из них оканчивала школу, мой папаша сбежал из дома после двадцати пяти лет брака и обчистил все наши банковские счета.
Лахлин увидела на его лице обиду и разочарование.
– Что было потом?
– Мне было двадцать пять, я служил в армии, и мне нравилась моя жизнь. Да, война непростое занятие. Я служил в элитном подразделении, нагрузки были невыносимыми. Я ежедневно рисковал жизнью, но я верил в то, что делаю, и полагался на своих людей. Мы были сплоченной командой.
– Моя мать сообщила мне, что случилось. Она сказала, что не справится. У нее не было денег, а мои сестры, в возрасте от пятнадцати до семнадцати лет, были растеряны. Мне пришлось возвращаться домой. Когда я приехал, моя мать походила на зомби, а сестры отбились от рук. Одна училась как одержимая, вторая где-то шаталась по ночам, а младшая переселилась к своему бой-френду. Я не мог вернуться в свое подразделение. Моя семья нуждалась во мне.
– И тут вмешался Коннор, – предположила Лахлин.
– Точно. Он дал мне работу телохранителя, а потом сделал главой службы безопасности. Потом он предложил мне открыть собственное агентство. Он дал мне денег. Благодаря прибыли от моего бизнеса и студенческим кредитам, мои сестры получили достойное образование.
– А твоя мама?
– Она нашла работу и постепенно встала на ноги. Но эмоционально она так и не оправилась. Она считала, что у нее идеальный брак, и просто не замечала, каков мой отец на самом деле.
– А какой он, Рэйми?
– Он законченный эгоист, который тяготился своими обязанности и не думал о семье, требующей времени и денег.
Лахлин сбросила шлепанцы и удобнее устроилась у него на коленях.
– Что еще случилось сегодня, Рэйми?
Он поднял бровь.
– Этого мало?
– Ты боец спецназа, поэтому тебя не могли выбить из колеи действия твоей сестры и матери.
– Сегодня мы перевозили ценного клиента из гостевой квартиры в его безопасный дом. По пути он и мои ребята попали в засаду, потому что мой клиент сообщил свое местонахождение любовнице, – тихо произнес Рэйми, он был в ярости. – Я должен был ехать туда, но попросил Лиама сделать это вместо меня, потому что отвозил паспорт своей матери. Машину клиента обстреляли.
– Кто-нибудь пострадал? – спросила Лахлин, боясь услышать его ответ.
Рэйми покачал головой:
– Нет. И клиент в порядке. – Он с такой силой сжал кулаки, что побелели костяшки его пальцев. – Это могло плохо кончиться, Лахлин. Очень плохо. И все потому, что клиент проболтался.
Лахлин катала в руках пузатую бутылку виски.
– Он идиот.
– А то я не знаю. Он поставил моих ребят под удар, поэтому я расторгнул с ним контракт. – Рэйми запрокинул голову и посмотрел на потолок. – Я так устал от ответственности, Лах. У Лиама есть жена, дети. Если бы он погиб, я бы сошел с ума.
Лахлин увидела напряжение в его руках, усталый взгляд, плотно поджатые губы. Его фантастические глаза ничего не выражали, словно он по-настоящему устал от эмоций. Он ежедневно подвергался колоссальной нагрузке.
– Тебе когда-нибудь хотелось просто полежать и разрешить кому-нибудь о тебе позаботиться? – спросила она.
Рэйми покачал головой и задумчиво на нее посмотрел.
– Мне иногда хочется, чтобы кто-нибудь вмешался и принял за меня решение.
Лахлин заперла дверь подвала и направилась в сторону Рэйми, теребя пуговицы своей блузки.
– Что ты делаешь, Лах? – тихо проворчал Рэйми.
– Принимаю за тебя решение. – Она стала расстегивать блузку. – И забочусь о тебе.
– Я думал, мы договорились не усложнять наши отношения.
Лахлин пожала плечами и уставилась на его рубашку. Она покраснела, когда сняла блузку и осталась в розовом бюстгальтере.
– Ничего не говори, – произнесла она. – Ни о чем не думай. Просто чувствуй. Забудь обо всем и позволь мне любить тебя. – Она уселась на него верхом и положила руки ему на плечи.
– По-твоему, это хорошая идея? – Он обхватил руками ее талию.
– Это не твое решение, а мое. Тебе не надо продумывать варианты и сценарии. Просто наслаждайся. – Лахлин коснулась руками его лица, чувствуя под пальцами его щетину. – Считай, что это мой подарок тебе.
Рэйми уставился ей в глаза, и она увидела, что он борется с искушением. Опустив голову, она поцеловала его в губы.
– Расслабься и наслаждайся, Рэйми.
– Мы в пыльном подвале Баллантайнов, – запротестовал Рэйми.
– Дверь заперта. – Лахлин улыбнулась. – У нас есть кресло, а в твоем кошельке лежит презерватив.
– Лах…
Она отвела его руки от своей талии и положила их на подлокотники кресла.
– Не прикасайся ко мне.
– Я вряд ли смогу, – прохрипел Рэйми.
– Сможешь, – ответила Лахлин.
Он простонал, опустил голову и закрыл глаза, и она поняла, что выиграла эту битву. Она принялась целовать его, провела языком по его нижней губе, покрыла поцелуями его нос, подбородок и шею. Поцеловав в ключицу, она положила руки ему на грудь и ощутила, как быстро бьется его сердце. Лахлин чувствовала себя сильной, могущественной и женственной, зная, как сильно хочет ее этот невероятный человек.
– Я так рада, что ты стал моим первым мужчиной, – пробормотала она, поглаживая пальцами его соски, и закрыла глаза. – Спасибо, что разрешил мне приласкать тебя.
Глаза Рэйми страстно сверкнули, он облизнулся.
– Я всегда этому рад, дорогая. Но я должен признаться, ты сводишь меня с ума. Я не могу не прикасаться к тебе.
Покачав головой, Лахлин встала и принялась раздевать Рэйми. Она знала, что он постоянно хочет перехватить инициативу, но нарочно тянула время.
Рэйми вздохнул:
– Разденься.
Лахлин нахально выгнула бровь.
– Сегодня я ставлю условия, ты забыл? – Она продолжала его ласкать.
Рэйми нахмурился.
– Я на грани, Лах.
– Где презерватив, Рэйми? Достань его.
Пока он доставал презерватив, она разглядывала его тело, будучи по-прежнему одетой.
– Я так тебя хочу, – сказала она.
Словно обезумев, Рэйми вскочил на ноги, прижал Лахлин к себе и страстно поцеловал в губы.
– Что ты делаешь? – спросила она дрожащим голосом, когда он ловко стянул с нее джинсы и трусики. – Ведь именно я хотела заниматься с тобой любовью!
– В другой раз, – возразил Рэйми и снял с нее бюстгальтер. Обняв руками ее лицо, он стал покрывать горячими поцелуями ее щеки. – Я сойду с ума, если не буду тебя ласкать.
Лахлин закрыла глаза, когда от его чувственных слов в ее жилах забурлила кровь.
Пока Рэйми целовал и посасывал ее ухо, она дрожащими пальцами пыталась надеть ему презерватив. Наконец Рэйми помог ей справиться с этой задачей. Лахлин изнемогала от желания. Чем дольше она прикасалась к Рэйми, тем быстрее теряла терпение.
– Ты готова, детка? – спросил он гортанным голосом.
– Да, – с трудом выдавила она.
Он скользнул пальцами у нее между ног, и Лахлин громко простонала. Он прижался лбом к ее лбу, прерывисто дыша. Затаив дыхание, она жадно поцеловала его в губы. Как только Рэйми приподнял ее, она обхватила его торс ногами. Наконец он вошел в нее.
Попятившись, он усадил ее на холодный стальной стол, но она не замечала ничего, кроме запаха и прикосновений Рэйми. Не в силах говорить, она выгнула спину и ритмично задвигалась вместе с ним.
Он входил в нее снова и снова, а она громко вскрикивала, ощущая его напряжение. Ей показалось, что ее мир разлетается на миллионы осколков. Спустя долгое время она медленно осознала, что крепко обнимает Рэйми, и услышала его тяжелое дыхание. Она не сразу поняла, что он смахнул со стола груды тщательно отсортированных ею документов.
Ей было на это наплевать.
Рэйми обнимал ее, как самое дорогое сокровище, и она была довольна.
И возможно, даже счастлива.