– Два-три дня. Кое-что я уже разведал, однако лучше убедиться.
Новый осведомитель направился к выходу, но у двери остановился.
– Хочу, чтобы вы знали… Деньги мне нужны для лечения.
– Да хоть на водку.
– Нет, – возразил освед. – Я желаю сохранить ваше уважение. Можете смеяться, но такова привычка бывшего интеллигента.
Сделал шаг и опять остановился:
– Дело, за которое я взялся, рискованное. Вдруг со мной приключится беда? На всякий случай запомните имя и фамилию: Николай Цихмейстеров. Это бандит с Молдаванки.
– Запомнил. Он имеет отношение к Балуце?
– Да. Считайте, что аванс я уже отработал.
Сказав это, Персиянов удалился. А коллежский советник отправился прямиком в полицейское управление. Он сразу прошел к Черкасову.
– Андрей Яковлевич, кто такой Цихмейстеров?
Главный сыщик отложил бумаги и глянул на питерца настороженно:
– А почему вы им интересуетесь?
– Поступила информация, что он может быть связан с Балуцей.
– Что поступило?
– Ну сведения. Человек один намекнул. Вчера в пивной «Старая Полтава» познакомились.
– А-а… Если сведения ваши верны, то это интересно. Николай Цихмейстеров – налетчик с Молдаванки. Тот еще червячок! Отсидел два года в арестантских ротах и после этого больше не попадался. Но в лихолетье рук не покладал, числился среди самых опасных. Однако свидетельских показаний против него никто дать не решился. Лишь агентура кое-что сообщила. Так, прошлой осенью Цихмейстеров зарезал сторожа при ограблении склада невостребованных грузов на станции Одесса-Товарная. Но агентурные сведения к делу не подошьешь, прокурор выкинет. Поэтому скок до сих пор на свободе.
– А некто Персиянов Петр Полуэктович вам не знаком?
– В первый раз слышу, – покачал головой губернский секретарь.
Лыков пошел в картотеку. Порылся и отыскал учетную карточку Персиянова. Выяснилось, что тот окончил полный курс гимназии, служил почти десять лет в городской управе. Но стал нюхать кокаин, опустился, потерял службу. Чтобы заработать на наркотик, торговал контрабандными специями, дважды сидел в арестном доме.
Похоже, аванс рыжий доброволец потратит на кокс [59], подумал командированный. Плакали сто рублей…
В этот день Лыков занимался дознанием один. Его помощник проверял подозреваемых из штаба округа по делу о шпионстве. Ничего важного Алексей Николаевич не открыл и никуда не продвинулся. Степка Херсонский закопался глубоко. Ему помогали матерые бандиты, в послужном списке которых были и убийства. Шайка опасная, такие долго без дела сидеть не привыкли. Скоро в Одессе случится новый экс… Тем не менее вылазка в «Старую Полтаву» дала важные сведения. Если Цихмейстеров был в той пролетке, если он один из тех, кто стрелял в Лыкова из-за угла, то след взят. Известно, где проживает налетчик. Можно подвести к нему осведомителя или взять под осторожное наблюдение. Да и Персиянов обещал разузнать подробности.
Вечером бывший интеллигент опять появился в гостинице. На этот раз он выглядел приличнее: картуз с лаковым козырьком, почти новое пальто… Не весь аванс пошел на розыски, догадался сыщик. Он провел гостя в номер и снова угостил пивом. Персиянов с достоинством выпил бутылку и сказал:
– Вещь!
– Теперь о деле.
– Слушаюсь. Вот что я выяснил, Алексей Николаевич. Вечером того дня, когда вы сорвали налет на кредитное общество и когда был зарезан кассир, в «Старую Полтаву» явился Колька Цихмейстеров. С ним был гицель по фамилии Арковенко. Дурной человек.
– Из заведения Гамалея?
– Точно так. Вы сами уже выяснили?
– Нет. Были подозрения, поскольку тот Гамалей всегда поставляет налетчикам блатноги, – пояснил коллежский советник. – Но фамилии гицеля мы не знали.
– Слава богу, – успокоился освед. – Я уж думал, улетели мои денежки. Тогда слушайте дальше. Эти двое были чем-то возбуждены и быстро налились пивом с водкою. Соображаете, к чему клоню?
– Цихмейстеров с Арковенко едва избежали засады, потом их атаман зарезал человека, а им пришлось стрелять в полицейских. Ребята переволновались и решили расслабиться.
– Верно.
– Это все?
– Нет! – торжествующе поднял палец Персиянов. – Во время пьянки Колька проговорился, что кое-кто снимает у гицеля квартиру. А? Каково?
– Он имел в виду Степку Балуцу?
– Я в этом почти уверен! – вскочил освед. – Не себя же. У Кольки своя хата есть, на Треугольной площади. А Балуце приходится скрываться.
Лыков обдумывал сведения несколько минут. Потом попросил гостя подождать, спустился вниз, взял из сейфа четыреста рублей и вернулся в номер.
– Вот. Теперь у вас половина суммы, что мы обговорили. Устраивает?
– Более чем. Благодарю.
– А я вас отблагодарю второй половиной, если окажется, что ваша догадка верна.
– Что дальше, Алексей Николаевич? От меня еще что-нибудь требуется?
– Пока нет. Рисковать вами зря я не намерен, вы уже дали важную зацепку. Ну, скорее всего, дали… Мы сегодня же навестим гостеприимного извозчика. Если повезет, накроем Степку. Если нет – будем думать. Я помню свое обещание и разыщу вас. Даже ежели мы опять обмишуримся, это не скажется на вашем гонораре. Ступайте домой и сидите тихо.
Персиянов ушел. Лыков телефонировал Черкасову и велел прислать за ним дежурный экипаж. А самому готовиться к проведению ареста. Еще несколько минут ушли у коллежского советника на поиски Азвестопуло. Сергей отыскался в дежурной комнате Портового участка. Шеф велел ему взять оружие и лететь на Преображенскую.
Сыщика охватил азарт. Неужели сегодня все кончится? И Степка Херсонский будет сидеть перед ним, закованный в наручники? Если бы так. Но скользкий нелюдь уже столько раз уходил от полиции, что лучше не обольщаться.
В сыскном отделении собрались все участники предстоящей операции. Одесситы выяснили место жительства извозчика Арковенко: Ризовская улица, дом четыре. На задержание отправились питерцы и четыре надзирателя.
Квартира гицеля находилась во дворе, в полуподвале. Изнутри не доносилось ни звука, свет в окнах не горел. Как быть? Сыщики блокировали все выходы и сгрудились у входа. Пора!
Лыков высадил дверь плечом, и ему в лицо тут же выстрелили. Пуля задела голову по касательной, коллежский советник пошатнулся и едва не упал. В узком проходе сыскные были легкой мишенью. Но вместо второго выстрела послышался щелчок – осечка!
Алексей Николаевич прыгнул ногой вперед и угодил в кого-то невидимого в темноте. Следом вломились полицейские, и началась свалка. Командированный нащупал противника и подмял его под себя. Рядом хрипели и ругались, звякнул нож. Наконец кто-то зажег карманный электрический фонарь. В его свете обнаружились трое незнакомцев, которых надзиратели крепко держали за руки. Вид и у них, и у сыщиков был одинаково помятый…
Лыков забрал фонарик и внимательно рассмотрел задержанных. Ни один из них не походил на Степку. Тогда он за волосы оторвал ближайшего от пола и спросил:
– Где Балуца?
Тот кричал и пытался вырваться.
– Где Балуца? Я ж тебя, дурака, на части разорву!
Но тут с улицы раздались выстрелы. Алексей Николаевич бросил пленника и метнулся наружу. Там стоял на одном колене надзиратель Жук и лупил в белый свет как в копеечку.
– Что случилось? В кого ты целишь?
– Двое, ваше высокоблагородие! Пробежали в арку – и деру. Из соседнего подъезда выскочили. Один по приметам Цихмейстеров, а второй не иначе как тот самый!
– Степка Херсонский?! Бегом, бегом за ними!
Но было уже поздно. Бандиты ушли дворами Молдаванки. Колька знал их как свои пять пальцев, а полицейские в темноте заплутали.
В результате им в руки попали лишь те двое, что ночевали у гицеля. Третьим был сам хозяин квартиры, Иван Арковенко. Арестованных опознали уже в управлении: известные налетчики Павел Логачев и Кирилл Ворокута. Балуца опять обхитрил сыщиков. Он поместил свою новую банду у извозчика, а сам с податаманом укрылся у соседей…
Однако на этом события бурной ночи не закончились. Рано утром Алексей Николаевич уже собирался вернуться в гостиницу и хоть немного поспать, как вдруг в кабинете Черкасова раздался длинный телефонный звонок. Андрей Яковлевич снял трубку, выслушал, разъединился и встал, взяв фуражку.
– Едем.
– Куда?
– Цихмейстерова арестовали.
– Так пусть везут сюда, зачем нам куда-то ехать?
Главный сыщик смутился:
– Он человека шиванул на Кульмицкой дороге.
Лыков застыл.
– Рыжего? В сером пальто?
– Да.
– Но как он узнал?
Черкасов сел напротив питерца и спросил тихо:
– Это ваш новый освед, Персиянов?
– Почти наверняка. Но как Цихмейстеров узнал?
Азвестопуло из-за его плеча сказал:
– А помните кучерявого в пивной? С чирьем на щеке. Он еще говорил, что тут своих не выдают.
– Помню. Думаешь, он?
– Скорее всего.
– Ты прав, – сразу согласился Алексей Николаевич. – Фуражка и новое пальто сгубили Персиянова. Он ходил, выспрашивал. В новой фуражке, которой вчера еще не было. А кучерявый запомнил. Когда Цихмейстеров прибежал в «Старую Полтаву» и спросил, кто его заложил, парень высказал догадку. Кольке ее хватило.
Полицейские поехали в анатомический покой при медицинском факультете Новороссийского университета. Лыков увидел там своего осведомителя. Петр Полуэктович лежал весь растерзанный – доктора насчитали семнадцать ножевых ран. Красные воспаленные глаза с ужасом смотрели в потолок…
Допрос арестованных ничего не дал. Все они молчали, даже извозчик. Цихмейстерова ждал суд за убийство, остальных – за вооруженное сопротивление полиции.
Хоть это и было бессмысленно, Алексей Николаевич наведался в «Старую Полтаву». Парня с чирьем там не оказалось. На вопрос, где он, публика лишь смеялась: знать не знаем, сроду такого не видели.
Лыков не успокоился и собрал надзирателей. Описал им кудрявого, и те сразу опознали его: Валя Злой, рабочий с костопального завода, а по ночам налетчик. Однако что предъявишь такому тертому хлопцу? Ни один следователь не возьмет в производство…