– Ну, одесские святыни, помогайте, – прошептал грек. – Божье дело делаем, зверя изымаем из популяции.
Они подкрались к казарме и прислушались. Стояла тишина, свет горел лишь в одной из комнат, другие окна были темны. Лыков заглянул в щель между занавесками. Мужчина простецкой наружности усердно молился, его соседи спали.
Сыщики вошли в коридор и зажгли электрические фонари. Десять комнат по одной стороне и девять по другой. Лыков шагнул в ту, которая справа; грек взял себе левую половину.
Двери в бараке не запирались, Сергей выяснил это еще днем. Видимо, в обители поощрялось нестяжательство. Сыщикам пришлось светить в лицо спящим людям фонарем: похож на Балуцу или нет.
Осмотр, увы, продлился недолго. Уже в первой комнате поднялся шум. Мужики заворчали, начали возмущаться, кто это такой бесцеремонный. И спугнули бандита. Как оказалось, он ночевал в другом конце коридора, по правой стороне. Среагировал Степка мгновенно: выбил ногой раму, прыгнул наружу и побежал к маяку. Лыков услыхал звон стекла и крикнул:
– Сергей, он на улице!
Сыщики выскочили из барака и услышали торопливые шаги.
– Калитка его задержит, поднажмем! – выдохнул грек. Однако он ошибся. Степка перемахнул через ограду одним прыжком и оказался снаружи. Пока Лыков плечом выбивал калитку, прошло полминуты. Вырвавшись из обители, преследователи поняли, что противник быстро спускается к морю. Кинулись за ним, но в темноте Алексей Николаевич споткнулся и растянулся во весь рост на острых камнях. В правом плече как будто лопнула струна. Коллежский советник понял, что порвал связки… Вскочил, оттолкнул пытавшегося помочь ему Сергея и опять побежал. Но момент был уже упущен. Балуца не стал прыгать в лодку. Он нырнул в тоннель и помчался по нему с удивительной быстротой. Видимо, изучил ход заранее и ловко в нем ориентировался.
Сыщики сунулись следом, но на этот раз упал Азвестопуло. Чертыхнулся, попробовал встать и застонал:
– О нет! Только не это!
– Что случилось, Сережа? – встревожился шеф.
– Да ногу подвернул…
Алексей Николаевич уже понял, что они упустили Степку. Лезть наверх с охромевшим помощником ему не хотелось. Да и как потом объясняться с монахами? Он дотащил грека до берега, с трудом одной рукой порвал цепь первой же лодки, в которой лежали весла. И незадачливые сыщики отчалили.
Ночь выдалась звездная, море светилось огнями медуз. Недалеко на полных парах прочь от Одессы шел грузовой пароход. Со скалы доносились голоса:
– Вон они! Ялик сбондили, ворье!
Сергей посмотрел на начальника и хмыкнул:
– Да, глупо вышло. Давайте уж никому об этом не рассказывать.
– Согласен.
Лыков не мог грести и посадил на весла титулярного советника. Тот оказался привычным мореходом и за час доставил их к Среднему Фонтану. Извозчиков по позднему времени уже не было. Командированный остановил обывателя на телеге и велел отвезти их инвалидную команду в Валиховский переулок, где находилась станция скорой медицинской помощи.
Глава 12На хуторе Жмеринка
Полученные травмы вывели сыщиков из строя на несколько дней. Лыков лечил связки правой руки покоем, он даже не выходил из гостиницы. Азвестопуло тоже сидел – у себя дома, на Щелаковской. Он съехал из гостиницы, обещав шефу вести себя прилично и не якшаться с контрабандистами. К нему ходил доктор, которого оплачивал коллежский советник. Сергей попытался было тряхнуть премиальной мошной, но шеф цыкнул: деньги пригодятся, когда Мария разродится.
Через день в номер к Алексею Николаевичу заглянул Черкасов. Он рассказал, что в городе произошло новое убийство. Утром на Старорезнической улице сняли с газового фонаря повешенного.
– Эфраима Нехелеса? – в ужасе соскочил с кровати питерец.
– Нет, – ответил губернский секретарь, внимательно глядя на Лыкова. – А почему вы на него подумали? Кто это?
– Да так, знакомый. Я расспрашивал его о Балуце, но толком ничего не узнал. А сейчас испугался: вдруг Степка пронюхал и захотел отомстить?
– Казненного звали Даниил Малонога. Слышали о таком?
– Не у него была кличка Кокаинист?
– Именно так. Алексей Николаевич, что происходит?
– Даже не знаю, как объяснить, Андрей Яковлевич. Боюсь уже языком трепать. Все, что ни скажу, становится известно Степке.
Черкасов нахмурился:
– Это в каком смысле?
– Где-то измена, а где – не пойму. Малонога дал мне наводку…
– Так вы его завербовали?
– Нет, сам я с ним не виделся. Разговорил парня как раз Эфраим Нехелес, за которого я сначала испугался. Только, Андрей Яковлевич, давайте оставим это в тайне.
И Лыков рассказал главному городскому сыщику о сведениях, полученных от чичерона. И о том, как они с Азвестопуло неудачно вторглись в Успенский монастырь. Черкасов покачал головой:
– А я никак в толк не возьму, что там случилось. Сам викарий приезжал жаловаться. Оказывается, это вы с Сергей Манолычем нахулиганили.
– Ведь едва не поймали Балуцу!
– Но снова мимо. Чудо расчудесное, Алексей Николаич. Вроде Степка Херсонский не семи пядей во лбу. И мы, если со стороны поглядеть, отнюдь не дураки. Однако выходит, что дураки… Такую обезьяну второй год изловить не можем. Почему так? Не задумывались?
– Обезьяна хитрая и везучая, – предположил коллежский советник. – Вон как ловко он придумал по церквам прятаться.
– Это не объяснение.
Лыков развел руками:
– Сам уже голову сломал. Ей-богу, никогда прежде я таким олухом себя не чувствовал, как давеча, когда уносил ноги из монастыря на ворованном ялике. Но все-таки толк был. Мы чуть-чуть не поймали Степку. И знаете почему? Потому, что никто, кроме нас с Сергеем, не знал о монастыре.
Черкасов сурово смотрел в окно и вздыхал. Потом проворчал:
– Измена… Вы подозреваете измену?
– Да, Андрей Яковлевич. Судите сами. Когда мы ловим Балуцу всем миром, толку шиш. Облавы ничего не дают. Теперь выяснилось, что он снюхался с германскими агентами в Одессе. В деле о шпионстве картина та же: никаких успехов. Более того, резидент в курсе наших действий. Мы заподозрили Двоеглазова, и сразу же нате вам труп. Спишите на него, и дело с концом. Ловко, правда?
– И с минными заграждениями все темнее и темнее, – поддакнул губернский секретарь.
– Боюсь, концов в истории с заграждениями найти не получится. Слишком много мест, где могла быть протечка. Выяснилось, что и портовое управление получило секретный документ, и даже таможня! Максимум, что удастся сделать, – это написать рекомендации, как надо обращаться с секретными бумагами. На основе, так сказать, горького опыта. А выявить резидента и его агентурную сеть… Ох, навряд ли.
– Протечка, – задумчиво повторил Черкасов. – Я уж и сам почуял неладное. Стал лысую голову чесать и вот что надумал.
Коллежский советник навострил уши:
– Есть догадки?
– Может, и так. С начала года я уволил из сыскного отделения трех надзирателей. Одного, Эммануила Иоаниди, прямо с треском, за денежные поборы с потерпевших. Еще двое, Бичев с Гудимой, ушли по-хорошему: согласно прошения по домашним обстоятельствам. Фрол Бичев устроился лепетутником и вроде держится на плаву. А Владимир Гудима места до сих пор не нашел. И часто шляется в отделение, торчит в общей комнате, разговаривает с надзирателями… Вот я и подумал: а чего это он к нам так полюбил заходить? Уши распустил и слушает разговоры?
– Весьма вероятно, – согласился Лыков. – А сам он что? Гнилой?
– Насквозь. Есть подозрение, что воров покрывал. И даже в одном ограблении выступил наводчиком.
– Надо устроить ему испытание. Кому из своих людей вы доверяете больше всех?
– Из надзирателей – Синопальщикову. А из вольнонаемных агентов, конечно же, Палубинскому.
– Телефонируйте в отделение, пусть они придут сюда. Обсудим ловушку для Гудимы.
Пока сыскные добирались до «Лондонской», начальники пили кофе в буфете. Затем все четверо заперлись в номере Лыкова. Хозяин сказал:
– У нас с Андреем Яковлевичем возникло подозрение, что в сыскном отделении протечка. Кто-то выдает наши планы. В том числе поэтому мы никак не можем поймать Балуцу.
Молодые сыщики переглянулись.
– А…
Черкасов не дал им договорить:
– Мы с Алексеем Николаевичем грешим на Гудиму. Ходит и ходит в отделение, как будто его и не увольняли. А натура продажная. Что-нибудь имеете сказать за это фудало? [75]
Палубинский сразу поднял руку:
– Вчера Вовка спрашивал у меня, где облавы будут.
– И чем объяснил интерес?
– У него-де приятель гостиницей заведует, не хочет, мол, его подвести…
– И ты сказал? – встревожился Черкасов.
– Я не сказал. А Дима Жук проболтался.
Губернский секретарь пояснил коллежскому советнику:
– Мы послушали Челебидаки и решили нажать на гостиницы. Для начала на второклассные – вдруг Степка живет там спокойно по поддельному паспорту?
– Разумно.
– Сегодня в ночь хотим прощупать «Японию», «Бразилию» и «Пушкинскую». Теперь, значит, Жук про это насвистел… Ну я ему, тюньте, язык-то прищемлю!
Тут впервые заговорил Синопальщиков:
– Гудима и у меня выпытывал.
– Что именно? – уточнил Лыков.
– А про вас. Где живете, скоро ли домой умотаете. Смеялся, как вы сразу за двумя зайцами бегаете.
– За какими зайцами?
– Ну шпионов германских ловите и одновременно Балуцу. На это, мол, есть поговорка: за двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь.
– Однако… – выдохнул Черкасов. – Да он наглец.
– И откуда-то знает про шпионов, – удивился Лыков.
– Про шпионов все отделение знает, – осклабился Палубинский. – Вы ищете по заданию Военного министерства, кто стащил план минных заграждений. Которые в случае войны моряки должны набросать в Одесской бухте.
– Было бы смешно, когда бы не было так грустно, – заключил Алексей Николаевич.
Некоторое время все молчали. Потом Черкасов предложил: