Я слушала его, поддавшись очарованию бархатного баритона. Но почему всесильный Шпок так откровенен со мной? Видно, ему, как и бедняжке Леди, не с кем поговорить по душам.
Однако пора было переходить к делу. Начала с его жены. Я высморкалась в магнитофон — пошла сделанная мною запись. «Стасик, милый! — сюсюкала Лора. — Приезжай поскорее, мой придурок на работе!» Мужской голос визгливо ответил: «Ладно, Лорусик».
— Опять этот мазилка Сморчков… — помрачнел Тимофей Иванович. — До того запарился со срочными заказами, все руки не доходят его проучить.
— Давайте я попробую! — неожиданно вырвалось у меня.
Шпок расхохотался:
— Да эта бестия вас так уроет!
Но во мне проснулся азарт сыщика-любителя. Не зря же родители назвали меня в честь знаменитого детектива Ниро Вульфа! Я заскочила домой, чтобы подготовиться к решающему рандеву. Дети тут же обступили меня с просьбами дать им поесть, купить ботинки, решить задачи. Откуда в нынешнем поколении столько прагматизма?!
— Мама, тебе кто-то лаял по телефону, — вдруг вспомнил Кешка.
Господи! Трясущимися руками я набрала записанный им номер. Из сбивчивого тявканья Леди я поняла, что ее взяли заложницей. Оказывается, прежний хозяин завещал любимой собаке миллион фунтов стерлингов, престижное Стаффордширское болото и титул герцогини. А Лора инсценировала похищение, чтобы бежать с Леди и своим любовником Сморчковым в Англию. Ну, погодите!
Я позвонила Лоре на мобильник и, старательно коверкая слова, сладко пропела:
— Это есть герцогиня Шпок? Срочно приехать в английское посольство за квитанция оф дворец. С собой иметь трудовая книжка, три фото без короны и ваш собачонка.
— О-о!.. — проблеяла дуреха. — Я есть мчаться к вам!
Теперь — Сморчков. Нужен небольшой маскарад. Я надела пальто задом наперед и сунула контактные линзы за обе щеки, но художник все равно меня узнал.
— У меня алиби, — хладнокровно заявил он. — Во время похищения собаки я участвовал в отчетной оргии московской богемы. Вот справка оргкомитета.
Пока я разглядывала документ, меня ударили по голове чем-то тяжелым. «Ох, плакала моя прическа, сделанная в салоне «Фея Плюс»!» — успела подумать я, прежде чем изящно плюхнуться в снег. Очнувшись, я поняла: надо немедленно предупредить Шпока! Однако, пока я доковыляла до его особняка, Сморчков успел влить в ухо спящему хозяину отравленные щи. Он отшвырнул меня в угол и занес над несчастным кинжал. Но тут чучело медведя вскричало голосом полковника Травушкина:
— Ни с места! Все арестованы!
Сморчков кинулся наутек, но полковник произвел предупредительный выстрел ему в голову. За окном радостно завыли милицейские сирены. Вбежал Алеша с Лорой наперевес. Он лихо козырнул мне и сказал:
— Нюра, как тебе идет эта шишка на макушке!
Вдруг на наших руках защелкнулись стальные браслеты.
— Именем Российской Федерации, — сурово сказал полковник, — объявляю вас суженым и суженой.
— Горько! — отозвался Тимофей Шпок, выплевывая отравленные щи.
Эпилог
И вот я вновь сижу на своей уютной творческой кухоньке, дописывая роман о моих приключениях сыщика-любителя. (Кстати, на днях мне досрочно присвоили звание «старший дилетант».) Леди, моя первая читательница, преданно заглядывает мне в глаза. Бедняжка хлебнула лиха. Чтобы тайно выехать в Англию, на историческую родину своей собаки, Лора подвергла ее пластической операции, превратив в козу. Но Шарик не бросил подругу в беде. Сейчас у них уже семеро козлят.
Суд учел чистосердечное раскаяние Шпока, а также то, что он добровольно передал свою богатейшую коллекцию оружия и ядов подшефному детскому дому. Тимофей был условно осужден по статье «Изнасилование в пределах необходимой обороны».
Что касается Лоры и трупа в красных носках, то с ними мы еще встретимся на страницах моих новых детективов. Приятных вам ужасов, друзья!
Кот да ВинчиПодражание Дэну Брауну
…Если вы задумали убить какого-нибудь персонажа на первой же странице триллера, то более удачного места, чем Колизей, вам не найти. Еще с гладиаторских времен соседи привыкли к постоянным дракам и крикам, поэтому никто не поспешил на помощь очередной жертве.
Когда все было кончено, карлик-горбун достал из сутаны могильный телефон и глухо сказал:
— Это я, Квазимонстро. Готово!
Наутро все римские газеты писали об этом убийстве. Почтенный мафиозо Альфонсо Скабреззи был защекочен насмерть. Покойный контролировал игру в «бутылочку» на поцелуи и обмен вкладышами от жвачки. От этого подпольного бизнеса ему доставался каждый десятый фантик и каждый пятый поцелуй, поэтому синьор Скабреззи всегда ходил липкий и весь в помаде.
Однако это было лишь прикрытием для куда более загадочных дел. В кармане Альфонсо обнаружили круглую печать тайного общества «Инквизитор Инкорпорейтед». Прежде, чем испустить последний вздох, покойный успел оставить предсмертную записку на сорока страницах, испещренную загадочными символами и цифрами. Для ее расшифровки из Лондона был срочно вызван крупнейший специалист по криптографии оккультного щекотания профессор Гарвард Оксфорд.
Но по прибытии в Рим его сразу же арестовали. На протесты ученого комиссар полиции Нино Ментура сухо ответил:
— Во-первых, так мы сужаем круг подозреваемых на одного человека. А во-вторых, это убийство просто списано из вашей недавней книжки.
Ошеломленного профессора бросили в мрачный готический чулан Ватикана. Вскоре его глаза немного привыкли к кромешной тьме конца четырнадцатого — начала пятнадцатого века. Оксфорд без труда вспомнил, что площадь Ватиканского музея составляет 118747 квадратных метров. Если разделить эту цифру на объем талии Марины Магдалины, то получится, что в музее мог бы свободно разместиться «Титаник» вместе с пассажирами, командой, айсбергом и Спилбергом.
Приободренный этими данными, ученый присел на первую попавшуюся скульптуру Родена и стал изучать предсмертное послание Скабреззи. В тексте часто встречались пятиконечная звезда, серп и молот и другие каббалистические знаки, а также силуэт черного кота. Профессор уже знал, что этому коту, любимцу покойного, тот завещал все свое состояние. Возможно, алчный кот и убил его?
— Нет! — твердо сказал кто-то над его ухом. При свете зажигалки он увидел красивую молодую женщину. У нее были палисандровые глаза, эбеновые щеки и губы цвета красного дерева.
— Почему вы так уверены в невиновности кота? — спросил профессор, делая какие-то пометки в блокноте и на девушке.
— Мурзик не способен творить зло! — горячо воскликнула она. — Он ведет свой род от самого Мурзио, любимого кота Леонардо да Винчи. Над ним и над вами нависла смертельная опасность! Кстати, меня зовут Катарина, или просто Кэт.
— Зачем вы пришли сюда? — продолжал допытываться он. Девушка судорожно сжала его руку:
— Только вы можете спасти мою несчастную кошечку Коко! В тот роковой вечер она обручилась с Мурзиком. На их помолвке присутствовал весь цвет кошачьего Рима, так что у жениха прекрасное алиби. Но прошлой ночью кто-то позвонил мне и пригрозил убить Коко. Я предлагала деньги, фамильные драгоценности, даже абонемент в оперу, но эти негодяи были непреклонны. Профессор, неужели Коко обречена?!
— Коко… — задумчиво повторил он. — Если добавить пять букв, заменить их цифрами и прочесть наоборот, получится «Изида». Имя древнеегипетской богини любви и ирригации.
При этих словах Кэт вздрогнула так сильно, что со стены упала картина Караваджо. Это не ускользнуло от внимания профессора. Но проникнуть в эту загадку он не успел. Послышались шум и крики. Бежать было некуда. Катарина сбросила с себя всю одежду и грациозно встала среди мраморных изваяний, как античная статуя. Профессор последовал ее примеру. В зал ворвалась толпа инквизиторов во главе с маленьким горбуном. Следом на черном «ломбарджини» въехал горбун побольше. Девушка прошептала одними губами:
— Это Гвидо Скабреззи!
— Племянник убитого и вице-главарь тайного общества? — одними глазами спросил Оксфорд. Кэт кивнула. Гвидо стал оглядывать статуи, задумчиво покусывая ручку пистолета. Сердце девушки застучало громко-громко. Профессору пришлось прикрыть его рукой, чтобы приглушить этот звук. К счастью, Гвидо ничего не услышал и поехал к выходу. Кэт облегченно вздохнула — да так сильно, что профессор не удержался на ногах.
— Держи их!!! — завизжал Квазимонстро.
Казалось, гибель была неминуема. Но Кэт увлекла профессора в боковую галерею. Наскоро набросив на себя полотна Тьеполо и Чипполино, они помчались по извилистым коридорам. Девушка прекрасно ориентировалась в них. Оказалось, она была монализисткой, то есть специалисткой по «Моне Лизе». На бегу Кэт поведала Гарварду, что это лишь половина диптиха «Стерео Лиза».
— А кто был изображен на второй картине? — поинтересовался профессор, перепрыгивая через балюстраду.
Девушка лукаво улыбнулась:
— Сохранилось только ее старинное описание: «Не женщина — малина, шедевр на полотне — Мария Магдалина, раздетая вполне»[4]. Видимо, когда Мария развелась с Иисусом Христом и ушла к Леонардо, тот…
— Но при чем здесь черный кот? — перебил ее профессор. И тут же хлопнул себя по лбу: — Как я сразу не догадался! Это Мурзио, о котором вы упоминали выше! Судя по расшифрованной мною рукописи, хорошенький котик приглянулся Великому Инквизитору. Чтобы без помех предаться своей пагубной страсти, тот приговорил Леонардо к сожжению на костре. Как истый философ, да Винчи смирился с этим. Но узнав, что ему придется оплатить еще и дрова для своего аутодафе, он рассвирепел и потребовал аудиенции у папы Сикста. Названный так в честь «Сикстинской капеллы», тот чувствовал себя обязанным Леонардо. Поэтому обвинение в связях с Сатаной было заменено на более мягкое. Однако в отместку инквизиция отлучила да Винчи от его любимого лакомства — вафельных трубочек с тосканским кремом. Для величайшего сладкоежки Ренессанса (вспомните хотя бы его сочное полотно «Битва Геракла с мармеладом») это было страшным унижением. Леонардо не забыл его, и пять веков спустя… Ой!..