Ты бегом пересекаешь холл «Ридженси», чтобы управляющий тебя не заметил. Оказываешься на десятом этаже раньше назначенного времени, но практичная секретарша со знаменитой американской актрисой уже там и ждут тебя. Официанта нигде не видно. У тебя возникает сильное подозрение, что ему велели уйти, чтобы предстоящая встреча прошла конфиденциально.
– Доброе утро, – говоришь ты, но вместо приветствия у тебя почему-то выходит вопрос.
Знаменитая американская актриса кипит от злости. Она начинает первая.
– Я велела тебе сходить с ним на свидание. Я не говорила, что ты должна заставить его на тебя запасть.
Ты никогда не видела ее в таком состоянии. Кипящая у нее внутри ярость наводит на тебя ужас. Ты понимаешь, как ей удалось сделать карьеру. Она – словно ракета, которую, если выпустить, то уже не остановишь.
– Мне очень жаль. Но это неправда.
Актриса прищуривается.
– Мой радар на психов явно дал сбой. Ты ищешь богатого мужа?
Ты не можешь понять, что происходит. Ты явно чего-то не знаешь.
– Я правда не знаю, о чем ты говоришь. Ты попросила меня пойти. Я пошла. Постаралась быть любезной. Мы хорошо поладили. Он был в галстуке, который ты ему купила. Почти весь вечер мы говорили о тебе.
– Правда? Потому что я получила от него сообщение, в котором он говорит, что рад, что я не пришла. Что в твоей компании ему понравилось больше.
– Послушай. Он мне не интересен. У меня нет его телефонного номера. У него нет моего. Я сделала то, о чем ты меня просила.
Кофе нет. Нет официанта, чтобы его принести.
– Правда? – Под кожей актрисы словно пылает бушующее пламя, которое вот-вот вырвется наружу.
Ты пытаешься поймать взгляд телохранителей, сидящих на другом конце комнаты, – если актриса начнет рукоприкладство, тебе понадобится их помощь. Телохранитель с рыжими волосами, с которым вы обсуждали взрывное видообразование и чем кормить черепах, видит, что ты хочешь поймать его взгляд. И отворачивается в другую сторону.
В разговор вмешивается практичная секретарша.
– Нам нужно обсудить кое-что поважнее. Вы понимаете, что вас фотографировали?
– Ты напилась в хлам! – восклицает знаменитая американская актриса. – И какого хрена ты напялила парик?
– Какой-то турист сделал кучу снимков, как вы пьяная валяетесь на полу, – сообщает практичная секретарша. – Вы были пьяны дальше некуда. Фотографии ужасные.
Ты не знаешь, что сказать.
– Хорошо. Не понимаю, в чем тут проблема. Кому какое дело, что дублерша перебрала с выпивкой?
Знаменитая американская актриса практически вскакивает с кресла.
– Это хренова проблема, потому что они думают, что это я, глупая ты курица! Потому что на тебе был парик! Кто сказал тебе надеть этот хренов парик? Все подумали, что это была я.
– Не может быть. Мы же совсем не…
– Ты была в парике! Ты была в моем платье! Меня раньше в нем фотографировали. Это мой модельер! Ты была с человеком, о котором знают, что я с ним встречалась. Все должно было пройти незаметно. Я предполагала, что ты останешься трезвой. Вместо этого ты надралась, упала со стула и каталась по полу, как свинья. Что с тобой не так, черт тебя дери?
– Пожалуйста, – произносит практичная секретарша, умоляюще глядя на знаменитую американскую актрису. – Нам нужно разобраться с последствиями. У нас есть настоящие, срочные дела. – Практичная секретарша поворачивается к тебе спиной. – Вот что происходит. Тот турист нанял в посредники юриста-стервятника. Он связался с нами, сообщив, что, если мы не заплатим определенную сумму, они продадут фотографии желтой прессе. Мы пытаемся разработать план действий, но я не знаю, есть ли у нас приемлемые варианты.
– Знаешь, во сколько обойдется твоя скромная выходка? – спрашивает знаменитая американская актриса. – Минимум в сто тысяч долларов. И это если они не повысят цену.
В глубине души тебя забавляет, что твоя фотография может стоить таких денег.
– Вы ухмыляетесь? – восклицает практичная секретарша. Должно быть, твое мимолетное веселье отразилось у тебя на лице. – Вы считаете, что это смешно?
В голосе секретарши слышится раздражение. Она тоже на тебя разгневана. Тебе следует привлечь внимание телохранителей, чтобы они защитили тебя от практичной секретарши, а не знаменитой американской актрисы. Ты совершила роковую ошибку и будешь наказана.
– Нет, я вовсе так не думаю, – честно отвечаешь ты секретарше. Ее лицо настолько перекошено, что ты не можешь на нее смотреть. Ты поворачиваешься к знаменитой американской актрисе. – Тебя так сильно волнует всегда выглядеть трезво? – Несколько дней назад она опрокидывала один джин с тоником за другим, сидя в пижаме с пастельными бегемотиками. Тогда ее это не волновало.
– Меня так сильно волнует, чтобы никто не считал, что я изменяю своему парню. Именно поэтому я и отправила тебя к Леопольди! Чтобы никто не мог сказать, что я изменяю своему парню!
– Уверена, что все можно объяснить.
– Почему бы тебе не объяснить, зачем ты пытаешься на хрен разрушить мою жизнь?! – кричит актриса. И сверлит тебя взглядом, словно действительно хочет получить ответ.
– Я сделала только то, о чем ты меня попросила.
– Пошла ты на хрен, Ривз! Или как там тебя. Как тебя зовут? Где твой паспорт? – Она пялится на тебя, обращаясь к практичной секретарше. – Попроси ее показать паспорт.
Актриса опрометью выбегает из холла. Телохранители следуют за ней.
– Я извиняюсь за ее поведение, – говорит практичная секретарша неизвиняющимся тоном.
– Как я понимаю, я уволена.
– Нет. Мы не можем вас уволить. Страховая компания и так беспокоится насчет ее вспыльчивости. С этим уже были проблемы.
– Но вы же видите, как она со мной разговаривает. И мой паспорт…
– Нет, прекратите, – практичная секретарша поднимает руку. – Что бы вы ни собирались сейчас сказать, я этого знать не хочу. – Она зажимает уши ладонями, словно одна из трех обезьян[26]. – Благодаря вам у меня сейчас и так достаточно проблем. Завтра важные съемки. Скорее всего, вы уже обошлись нам в лишнюю сотню тысяч. Если вас там не будет, это обойдется еще дороже.
Ты не знаешь, что сказать.
– В общем, до завтра, – говорит она.
Секретарша встает и уходит.
В холле десятого этажа остаешься только ты.
Входит бармен, подтвердив твое подозрение, что ему велели уйти на время разговора.
– Можно кофе? – спрашиваешь ты.
– Вы проживаете в этом отеле? – спрашивает он. Даже бармен знает, что ты в немилости.
– Забей, – отвечаешь ты и уходишь.
Ты возвращаешься в свой номер в «Гранде» и смотришь в окно. Оркестровая ракушка на площади исчезла – наверное, «Джазабланка» закончилась. Теперь площадь стала унылой, и посерьезневшие прохожие целеустремленно меряют ее длинными шагами.
Сегодня у тебя выходной, и он тянется бесконечно. Слишком много всего может произойти. Фотографию могут продать желтой прессе. Для знаменитой американской актрисы – и тебя самой – это будет ужасно. Но в данный момент тебя больше всего беспокоит то, что знаменитая американская актриса знает, что ты – не Ривз Конуэй. Она знает, что у тебя нет собственных документов, что твой паспорт тебе не принадлежит. Нельзя было рассказывать ей, что твой паспорт украден, что в полиции тебе дали вещи женщины по имени Сабина Алис. Тебе мало верится, что она сохранит эту информацию в тайне. Даже если практичная секретарша зажимает уши, когда знаменитая американская актриса пытается – и будет пытаться дальше – ей об этом сказать, всегда найдется тот, кто с охотой выслушает, как ты живешь под чужим именем и что у тебя на руках чужой паспорт. Ты снова представляешь лицо Сабины Алис. Ты не смотрела на ее фотографию в паспорте с того дня, когда тебе вручили его в полиции; сейчас она представляется тебе бледной и без сознания.
Ты не знаешь, зачем до сих пор хранишь паспорт Сабины Алис, ее кредитки и дневник с рюкзаком. Тебе следовало избавиться от них в тот же день, когда тебе предложили работу дублерши. Ты побывала на съемочной площадке в доме зажиточных марокканцев, в холле десятого этажа «Ридженси», распивая джин с тоником в компании знаменитой американской актрисы, на концерте Патти Смит, в мечети, на ужине с русским бизнесменом, и все это время у тебя хранились вещи молодой женщины, которая, скорее всего, мертва. Тебе приходится напрячь волю, чтобы не думать про ту единственную строчку из ее дневника, которую ты прочитала: «Я пыталась их убедить, что в этом нет ничего опасного».
Внезапно тебя охватывает спешка. Ты знаешь, что тебе нужно избавиться от рюкзака, дневника, бумажника и паспорта. Знаменитой американской актрисе хватит одного звонка в полицию, и твой номер в отеле обыщут, а тебя арестуют за кражу. Или за что-нибудь похуже. Тебя будут допрашивать. Отведут в американское посольство, и «Сьюзен Зонтаг» все поймет. Ты не доверяешь знаменитой американской актрисе, ты никому не доверяешь. Ты знаешь, что полиция ничем не поможет.
Ты могла бы порезать паспорт, кредитки и страницы дневника на кусочки и выбросить все это в мусорное ведро в ванной. Но эти клочки все равно можно будет связать с твоим номером, твоим мусорным ведром, с тобой. И все равно остается вопрос, что делать с рюкзаком и бумажником.
Ты не можешь вернуть вещи в полицию. Это невозможно. Если Сабина жива, она уже заявила о краже. Тебе нужно от них избавиться, избавиться от всего, связанного с Сабиной Алис.
Ты набираешь дату рождения племянницы в качестве шифра к сейфу и достаешь из него паспорт, дневник и бумажник. Вываливаешь из чемодана одежду. Рюкзак Сабины в самом низу. Кладешь дневник в основной карман рюкзака. Паспорт с бумажником – во внешний карман, не застегивая молнию до конца. Темно-синий уголок паспорта виднеется из кармана. Прямо перед ним лежит бумажник. Твой план заключается в том, чтобы отправиться на базар в старом городе, побродить там и дождаться неизбежной кражи.