Педер хихикал, как идиот. Они наблюдали, как два человека, игнорируя команды Уилса, которые они не могли не слышать через миниатюрные наушники, нагнулись, что-то отделяя от зеленой поросли. Несколько минут они что-то трудолюбиво искали среди листьев. Вскоре каждый имел полный набор свежесозревшей одежды: белье, рубашки, носки, брюки, жилеты, пиджаки, галстуки, даже носовые платки.
Потом, явно полностью поглощенные своим делом, они аккуратно оделись, выпрямились.
Кивнув друг другу, взобрались на свою платформу. Они вернулись к «Каллану», приземлились перед кораблем, начали прохаживаться — трансформированные люди! — разминая конечности, изящно поворачиваясь, словно на сеансе демонстрации мод.
— Я же сказал, вы не сможете, — прошептал Педер, задыхаясь от идиотского истерического смеха. — Вперед, вам все равно придется…
Разве вы не чувствуете, что оно к вам подбирается?
Эстру очень хотелось дать по роже этому предателю.
— Что вы имеете в виду?
— Эти костюмы создают силовое ментальное поле. Оно скоро доберется до вас, даже сквозь стенки корабля.
— Я ничего не чувствую.
— Даже когда смотрите на ваших людей в новых костюмах?
Эстру посмотрел на прохаживающихся перед кораблем двоих. — Гм, я не уверен…
— Ладно, сфокусируйте экран на равнину, дайте крупный план костюмов. И тогда увидите.
Педер встал, с трудом добрался до пульта управления экраном.
Изображение затуманилось, расплылось, передвинулось, потом с ослепительной четкостью увеличенно показало набор растущей одежды.
Внезапно Реалто Маст подпрыгнул, устремился к экрану и оттолкнул Педера от пульта, быстро расфокусировал экран.
— Не разрешайте ему подходить к экрану! — посоветовал он всем присутствующим.
Педер захихикал:
— Ага! Он знает! Верно, Реалто? От этих одежд нет защиты. Они просто притягивают к себе тело человека, чтобы его носить. И она так совершенна, что сознание человека не может от них отказаться. Проссимовые растения могут победить человечество чистой ментальной силой, просто показав ему одежду, которую они вырастили.
— Я определенно что-то почувствовал в тот момент, —объявил Эстру, оглядываясь за подтверждением на остальных.
— А зиодцы еще говорят, что сарториализм — заблуждение! — фыркнул Педер.
К нему подошел Бланко и воинственно над ним склонился.
— Ты на чьей стороне! — крикнул он. Потом повернулся к Амаре. — Как насчет вас, мадам? Может, одежда неэффективна против женщин?
— Я тоже что-то почувствовала, — признала тихо Амара.
— Проссимовое растение — в некотором роде шовинист, женоненавистник, — саркастически усмехнулся Педер. — Мужские качества активнее женских, поэтому он умудрился сформулировать определение человечества, используя только мужские качества. Женская одежда им рассматривается только как дополнительные принадлежности. Но что касается занятий сексом — об этом проссим не забыл, о, нет! Наденьте такой костюм — и ни одна женщина не устоит.
В конференц-каюте воцарилась тишина.
— Итак? — мрачно сказала Амара. — У кого будут идеи?
— Ты сможешь, Алексей, — серьезно сказал Маст. — Ты единственный, кто сможет.
— Я просто не понимаю, что вы от меня хотите, — ответил совьянец. —Не понимаю, почему это не может сделать любой из вас.
Маст вздохнул:
— Нет, наверное, ты не сможешь понять. Но ты можешь понять, что эта поросль нам угрожает?
— Наверное. Вы так говорите.
— Мы не можем улететь, пока не уничтожим ее.
Маст сидел в тесной личной каютке Алексея Вереднеева.
По желанию Алексея стены были серо-металлического цвета. Вся мебель состояла из трех предметов: стол, жесткий стул, на котором совьянец сейчас сидел, и койка, на которой он спал. Лицо его, как всегда, было мрачно и неподвижно.
Маст незамеченным выскользнул из секции Амары Корл. Он был уверен, что ей никогда не удастся уговорить собственную жертву помочь им.
— На всем этом корабле ты единственный был мне другом, — сказал наконец Алексей с оттенком чувств в голосе. По-зиодски он говорил с акцентом. — Я сделаю то, о чем ты просишь, потому что об этом просишь ты. Он встал, волнообразно взмахнув руками — напоминание о типичных движениях манипуляторов скафандроида. Маст вывел его из комнаты. Они пошли по коридору к шлюзовому трюму. Там Маст объяснил, что следует делать. Дверь отворилась. Алексей, вооруженный пистолетом, который ему дал Маст, вышел наружу.
Ветерок, коснувшийся кожи Алексея, был для него совершенно новым феноменом. Сначала он его напугал. Реалто Маст его об этом не предупреждал.
Он стоял на ковре проссима, вдавленном в форму чаши весом «Каллана», и осматривался. Он уже видел пейзажи других миров, но только на внутренних экранах «Каллана», когда корабль совершал посадки на кайанских планетах. Совсем другое дело было стоять на самой поверхности, чувствуя ветерок на своей коже, волнующий какие-то самые глубинные чувства. Объем пространства, космос, видимый сквозь атмосферу, цвет неба, не черное, а с фиолетовым оттенком, — все это заинтересовало его чуждостью инопланетного пейзажа.
“Мир киборгов, — подумал он, — должен очень походить на этот мир".
За его спиной с решительным чмоканьем затворился портал дверей. Два члена с «Каллана» стояли в тени корпуса. Они криками подавали знаки, чтобы их впустили в корабль.
Увидев Алексея, они замолчали. Покачиваясь на упругой, поддающейся под ногами почве, он направился к ним, и они отреагировали на него и пошли к нему навстречу. Их рты растянулись — мимический сигнал, называемый улыбкой, как пояснили Алексею. Но грация их движений, все ментальные уловки, которыми, как его предупредил Маст, они попытаются загипнотизировать его, — все это на Алексея воздействия не оказывало. Человеческое тело было для него объектом ненависти. Легко было вообразить, что он убивает ненавистных мерзких киборгов. Он позволил им подойти ближе, тщательно прицелился и убил обоих лучом своего пистолета.
Потом подошел к летающей платформе. Хотя убитые были членами корабля, где сейчас был и его дом, он не чувствовал жалости или угрызений совести. Он знал, что их разум был порабощен зловредной силой, испускаемой этой капустной зеленью. Такие жертвы были для него обычным делом. Совьянское общество хорошо воспитывало каждого индивида в духе жертвенности ради интересов выживания коллектива.
Он поднял атомный огнемет, натянул через плечо ремни. Чувствуя себя владельцем такого мощного оружия, он испытал некоторый прилив бодрости. Это была его стихия — операции с механизмами, машинами. Этим фактом жуткая самка по имени Амара Корл, ни разу не воспользовалась. Теперь же, облачившись в серебристый металлический костюм, он чувствовал себя лучше. Оболочка из металла всегда немного облегчала нескончаемую агонию его сознания.
Подготовившись таким образом к операции, Алексей сделал паузу, глядя на растительно-тканевые структуры, составлявшие цветы этой необычной поросли. И что страшного его пленители нашли в этих тряпках? Он нагнулся, пощупал полу пиджака.
Рука его дрогнула совершенно помимо его воли. Необычные мысли пронеслись в голове, вереница странных образов. Алексей поспешно отдернул руку.
Это не его собственная рука в полном смысле слова, напомнил он себе. Это приделанная рука. Ее ему вырастили его пленители из летающей космической пещеры.
Выпрямившись, он нажал на спуск огнемета.
Из раструба выстрелила струя ядерного пламени. Ревущая огненная полоса достигла почти горизонта, превращая в пепел все на своем пути. Алексей повел стволом-трубой, и очередной квадрат местности превратился в ничто.
Дым поднялся в небо, затмевая свет. Потом Алексей взлетел на гравидиске, осмотрел местность. Костюмоплодоносящая поросль занимала теперь около пяти миль в поперечнике. Трудно было работать с огнеметом и в то же время управлять гравидиском.
Алексей принялся действовать следующим образом: выбирал участок, сажал гравидиск в его центре, выжигал участок. Воздух гудел от жары, которая проникала даже сквозь защитный костюм.
Всего минут пятнадцать спустя задание было практически выполнено. Алексей в очередной раз выключил огнемет и спустился с диском. Из-за дымного тумана, треска прожаренного воздуха едва виднелись дрожащие, плывущие силуэты двух космолетов, стоявших на расстоянии около мили друг от друга и пока что игнорировавших друг друга.
Внезапно Алексей увидел, что один из этих дрожащих силуэтов, похожих на притаившихся животных, ожил. Он поднялся в воздух и устремился в сторону Алексея. Тот сразу понял его намерения. Корабль должен был раздавить обидчика, спасти оставшуюся поросль.
Он сузил выброс ядерного пламени до самого минимального диаметра, увеличив тем самым энергию струи до максимума. Летающая космопещера — это был не «Каллан», другой, — быстро приближалась. Алексей инстинктивно отступил, споткнувшись в черном пепле, только что бывшем проссимом, и послал струю атомного пламени на надвигавшийся корабль. Пламя ударило в корпус, плавя металл, который струями потек по изгибу корпуса.
Через пару секунд пламя проникло сквозь оболочку и теперь жадно поглощало внутренности корабля. Но было поздно — корпус закрыл уже все небо, все вырастая, надвигаясь на Алексея с ужасающей быстротой. На миг металлический монстр показался ему почти дружественным существом. Словно это был праведный совьянский меч, опускающийся на зловредного киборга. Киборгом был сам Алексей. Потом все навсегда закончилось.
Корабль-сборщик, как мстящий кулак, обрушился на Алексея Вереднеева с такой силой, что грузовоз переломил свой собственный корпус, и теперь корабль валялся на дымной черной земле. Амара, наблюдавшая за событиями через экран «Каллана», была довольна.
— Мы сами могли бы додуматься, — сказал Эстру. — Это проблема внешнего вида тела, в конечном итоге. У Алексея нет человеческого восприятия своего тела. Проссимовые костюмы не могли им овладеть.
— Но постепенно они бы научились, — сказал Педер. — Если нужно, костюм может контролировать нервную систему животных и даже насекомых.