— Ммм… — мямлит Лори. — Знаешь, сказать особенно нечего.
Вид у нее смущенный, словно она на собеседовании у потенциального работодателя.
— Давай, Лори, постарайся ничего не утаивать. — Я буравлю ее нарочито пронзительным взглядом. — Сара хочет, чтобы мы с тобой стали закадычными друзьями. А у друзей нет друг от друга тайн. Расскажи три самых шокирующих случая из своей жизни, и я отплачу тебе тем же.
Она прищуривается, подбородок ее слегка дрожит.
— Нет, давай так: один случай я, один случай ты.
— Идет. Но ты первая.
Внушаю себе, что затеял этот разговор по одной-единственной причине: Сара хочет, чтобы мы с Лори подружились. Но, честно говоря, дело не в этом. Точнее, не только в этом. Я хочу узнать о ней побольше потому, что она меня волнует, и еще потому, что мне нравится сидеть на диване рядом с ней. Может, все дело в том, что мы оба немало выпили. Но мне кажется, мы и в самом деле можем стать друзьями. А разве платоническая дружба между парнем и девушкой невозможна? Знаю, многие люди считают это полной чушью. Но попробовать никогда не мешает.
Так или иначе, я намерен завоевать доверие Лори и подружиться с ней. Таковы мои далекоидущие планы, леди и джентльмены.
Лори в задумчивости барабанит пальцами по стакану. Предвкушая ее рассказ, я умираю от любопытства. Она допивает последние капли вина, поднимает глаза и смеется:
— Так и быть. Я первая. Мне было тогда лет четырнадцать, может, пятнадцать… — Лори умолкает, качает головой и проводит рукой по щеке, вспыхнувшей румянцем. — Вот уж не думала, что расскажу тебе об этом… — Она нервно хихикает и опускает ресницы, так что я не могу смотреть ей в глаза.
— Давай, Лори. Ты обещала, — канючу я.
Она глубоко вдыхает, словно собираясь прыгать в холодную воду:
— Мы с Эланой, моей лучшей подругой, пошли на школьную дискотеку. Строили из себя крутых девчонок. У нас даже была с собой пачка сигарет, хотя никто из нас не курил. — (Я киваю, ожидая продолжения.) — Был в нашей школе один парень, который мне страшно нравился. Половина девчонок в школе по нему вздыхала, но, как ни странно, ему, похоже, нравилась я.
Мне хочется сказать, что в этом нет ровным счетом ничего странного, но я молчу.
— Дискотека уже подходила к концу, когда он наконец пригласил меня танцевать, и я, напустив на себя равнодушный вид, приняла его приглашение. Все шло отлично до того момента, когда он резко опустил голову, а я столь же резко подняла. В общем, я ударила его башкой по лицу и сломала нос. Кровищи было, ужас! — Лори делает страшные глаза и фыркает со смеху. — Пришлось вызывать «скорую»!
— Вижу, свидания с тобой — это серьезное испытание для мужчины, Лори.
— До свиданий дело не дошло, — возражает она. — Я очень хотела с ним встречаться, но после этого случая он шарахался от меня, как от зачумленной. Его можно понять. — Она стучит себе по черепу костяшками пальцев. — Крепкий, как железо.
— Итак, передо мной главарь мафии ниндзя с исключительно крепким черепом. Понимаю, почему Сара в таком восторге от тебя.
— Думаю, рядом со мной она чувствует себя в безопасности, — говорит Лори, и я не могу понять, прикалывается она или нет.
— Кто бы в этом сомневался! Тебе стоит подумать о том, чтобы открыть охранное агентство.
Лори ставит стакан на стол, усаживается, поджав под себя скрещенные ноги, убирает прядь волос за ухо и пристально смотрит на меня. Когда я был маленький, мы всей семьей каждый год ездили в Корнуэлл. Мама покупала там крошечные статуэтки фей и эльфов, как правило восседавших на поганках или столь же изысканных предметах. Сейчас Лори, сидящая в безупречной позе лотоса, напоминает мне об этих феях. Внезапно я ощущаю приступ тоски по детству, короткий и острый. Чувство такое, будто мы с Лори знакомы давным-давно, хотя это не так.
— Теперь твоя очередь рассказывать, — улыбается Лори.
— Боюсь, у меня нет в запасе столь же шокирующей истории, — говорю я. — Никогда не отрабатывал на женщинах удар головой.
— Поразительно. Что же ты за человек такой?
Она делает вид, что страшно разочарована. И хотя мы оба валяем дурака, ее вопрос я воспринимаю серьезно.
— Что я за человек? Надеюсь, не слишком паршивый!
— Я тоже на это надеюсь! — смеется она.
Ясное дело, Лори не хочет, чтобы ее драгоценная подруга связалась с отвратным типом.
— Кажется, вспомнил кое-что подходящее! — резко меняю я тему. — Если не возражаешь, расскажу тебе о своем шестом дне рождения. Представь себе малолетнего пацана, который, оказавшись в бассейне с шариками, так перепугался, что его папе пришлось бросаться к нему на выручку. Я провалился в эти чертовы шарики на три фута и орал так громко, что меня вырвало. Потом весь бассейн пришлось мыть.
Рассказывая, я припоминаю этот жуткий эпизод во всех подробностях. Удивленные взгляды детей, которых привели на мой день рождения. Гримасы, застывшие на лицах их родителей. Нарядное платье какой-то девчонки, которое я заблевал шоколадным кремом.
— Как ты понимаешь, после этого случая никто из одноклассников долго не хотел приглашать меня на свой день рождения.
— Какая печальная история, — произносит Лори, однако в голосе ее не слышится ни малейшей издевки.
— Ну, я же мужчина, — пожимаю я плечами. — Сумел это пережить. Видно, я сделан из крепкого материала.
Лори снова стучит по своей голове костяшками пальцев:
— Как и я. Хотя я женщина.
— Железная женщина, — киваю я.
— Именно так.
Некоторое время мы молчим, переваривая то, что узнали друг о друге. Теперь я знаю, что она бывает застенчива с парнями и от застенчивости становится неуклюжей. А она знает, что я способен впасть в панику и от страха заблевать все вокруг. Лори берет у меня из рук ложку и пустое ведерко из-под мороженого и наклоняется, чтобы поставить все это на кофейный столик. Я делаю над собой усилие, чтобы отвести взгляд, но мужское мое естество оказывается сильнее. Я пожираю глазами ее грудь, обрисовавшуюся под футболкой, небольшую ложбинку в начале спины. И зачем только женщинам все эти причиндалы? Из-за них мы, мужчины, просто дуреем. Я хочу, чтобы между мной и Лори завязалась платоническая дружба, а при этом пялюсь на нее, мысленно нанося ее рельеф на карту. И не исключено, ночью, во сне, я воспользуюсь этой картой и совершу обзорную экскурсию по ее… так сказать, достопримечательностям. Потом, проснувшись, стану вновь убеждать себя, что мы всего лишь друзья. Но когда я сплю, мое сознание неподвластно решениям моего разума.
Честно говоря, Лори снилась мне уже много раз. Во сне я вдоволь налюбовался ее сливочной кожей и голубыми, как незабудки, глазами. Идиотское сравнение, но что я могу поделать, если это так. Глаза у Лори в точности такого цвета, как чертовы незабудки, которые летом растут на краю поля. Теперь я будут видеть во сне эту крошечную ложбинку на ее спине. И пухлую нижнюю губу, которую Лори, задумавшись, слегка прикусывает. А еще веселые искорки, что пляшут в ее глазах, когда она выпьет. В общем, моя хваленая фотографическая память схватывает не только тексты из учебников. Разумеется, Лори не единственная женщина, которую я вижу во сне. Но должен признать, в последнее время она является мне чаще, чем остальные. Только не подумайте, что я какой-нибудь маньяк и на уме у меня одни женские сиськи. И вообще, хватит об этом, иначе у меня крыша поедет.
— Я так понимаю, сейчас моя очередь, — говорит Лори.
Я киваю, радуясь тому, что она прервала поток моих мыслей, который движется в сторону сексуальной озабоченности.
— Неужели у тебя есть в запасе еще более страшная история, чем первая?
— Боюсь, что нет, — качает головой Лори. — Удар головой мне надо было приберечь под конец. — Она задумчиво прикусывает губу.
Я пытаюсь прийти ей на помощь и подсказываю:
— Может, тебе случалось в ветреный день выйти на улицу без трусов, но в широкой юбке? — (Лори усмехается и качает головой.) — Или отравить кого-нибудь своей стряпней? А может, ты когда-нибудь целовалась с парнем своей сестры?
Взгляд ее устремляется в пространство, в нем светится печаль или какое-то другое чувство, которое я не могу идентифицировать. Черт! Кажется, я ляпнул что-то не то. Лори начинает усиленно мигать, словно пытаясь прогнать слезы.
— Господи боже! — бормочет она и яростно трет глаза тыльной стороной ладони. — Прости, пожалуйста.
— Это ты прости, — лепечу я, совершенно не понимая, чем вызвал подобную реакцию. Мне хочется взять ее за руку, погладить по коленке, как-то утешить, успокоить, но я не двигаюсь с места.
— Ты тут ни при чем, — качает она головой.
Жду, когда она немного успокоится, и спрашиваю:
— Хочешь поговорить об этом?
Лори опускает взгляд и тихонько пощипывает собственную ладонь, как видно, пытаясь физической болью заглушить боль душевную. Мой брат Элби — настоящая заноза в заднице — для этой цели носит на запястье резинку, которой в критические моменты хлопает себя по руке.
— Моя младшая сестра умерла, когда ей было шесть лет, — произносит Лори. — Мне тогда едва исполнилось восемь.
Блин! Мой братец, слава богу, жив! Он моложе меня на четыре года, и, как я уже сказал, второй такой занозы в заднице днем с огнем не сыскать. Но все равно я люблю этого паршивца и не могу себе представить, как жил бы без него.
— Господи боже, Лори, прости!
По щекам ее вновь струятся слезы. Но я уже вышел из ступора и вытираю их большим пальцем руки. Лори начинает всхлипывать, а я глажу ее по волосам и бормочу что-то нечленораздельное, словно мамочка, успокаивающая малыша.
— Сама не знаю, что это я так расхныкалась, — говорит она через пару минут и прижимает к щекам ладони. — Я давным-давно не плакала из-за этого. Наверное, выпила слишком много. — (Я молча киваю, проклиная себя за бестактность.) — Когда люди спрашивают, есть ли у меня братья и сестры, я обычно отвечаю — только брат. И чувствую себя виноватой за то, что не упоминаю о ней. Но так намного проще.