Оскар делает большой глоток, и глаза у него лезут на лоб.
— Э-э-э… сильная штука, — бормочет он.
Я тоже отпиваю из своего стакана. Пожалуй, если гости выпьют весь пунш без остатка, им сегодня придется ночевать на полу в нашей гостиной.
— Знаешь, я пойду переоденусь. А то среди вас я выгляжу огородным пугалом. — Оскар окидывает взглядом свой деловой костюм.
Я хватаю его за руку. Мысль о том, что он захочет переодеться, не приходила мне в голову. Сейчас он войдет в спальню и увидит картину.
— Я с тобой, — говорю я, многозначительно переглянувшись с Сарой.
Сара, как всегда, готова прийти на помощь.
— Вы двое можете спокойно улизнуть на пять минут, никто этого не заметит. А если кто-нибудь спросит, где вы, я отвлеку его с помощью пунша!
Не дав Оскару возможности ничего сказать в ответ, я тащу его в коридор. Прежде чем распахнуть дверь в спальню, я шепчу: «Закрой глаза». Он безропотно подчиняется, вероятно, ожидая какого-нибудь сексуального сюрприза. Я беру его за руку и веду в спальню.
— Не открывай глаза, — предупреждаю я, плотно закрывая дверь и вставая так, чтобы хорошо видеть выражение его лица. — Ну вот, а теперь можешь открыть.
Оскар моргает и первым делом смотрит на меня. Его явно удивляет, что я по-прежнему одета. Господи боже, надеюсь, он не слишком разочарован! Я приглаживаю руками широкий подол своего платья. Я влюбилась в него, как только увидела. По-моему, в этом платье я похожа на Одри Хепберн.
— Вот он, мой подарок, — киваю я на картину.
Оскар поворачивает голову и замирает на месте. Эта картина подобна окну в другой мир. Несколько секунд мы оба не говорим ни слова, просто стоим, взявшись за руки, и не сводим с картины глаз. Он крепко сжимает мне пальцы, потом выпускает мою руку и вскакивает на кровать, чтобы получше рассмотреть картину.
— Кто ее написал?
— Моя подруга. — Я опускаюсь на кровать рядом с ним. — Тебе нравится?
Оскар не отвечает, лишь смотрит на тайский пейзаж, поднимает руку и слегка касается его пальцами.
— Давай вернемся туда, — шепчет он.
— Давай, — улыбаюсь я. — Завтра в это время мы могли бы быть на берегу океана.
Рука моя скользит ему под рубашку и замирает напротив его сердца.
— Я так счастлива с тобой, Оскар, — шепчу я.
Он обнимает меня и касается губами моих волос.
— Я тоже счастлив, — выдыхает он. — Только один подарок мог бы быть лучше этого.
— Какой же? — спрашиваю я.
Может, все-таки стоило устроить небольшое шоу в пикантном нижнем белье.
Оскар шумно выдыхает. Он смотрит мне прямо в глаза, и взгляд его так серьезен, что я начинаю немного нервничать.
— Я знаю, Лори, что просил тебя об этом множество раз. Но сейчас я не шучу, не смеюсь и не прикалываюсь. — Глаза его блестят, пальцы сжимают мою руку. — Я хочу, чтобы мы с тобой вернулись туда, в Таиланд. В свадебное путешествие. Не вижу смысла больше ждать. Я тебя люблю и хочу, чтобы ты была рядом со мной всю жизнь. Ты согласна выйти за меня замуж?
— Оскар… — растерянно бормочу я.
Он покрывает мои руки поцелуями, взгляд его полон тревожного ожидания.
— Скажи «да», Лори. Скажи «да».
Я пристально гляжу на него. Вот она, ступенька, открывающая новый жизненный этап. Оскар Огилви-Блэк, мой будущий муж.
— Да. Я говорю «да».
— Объясни все-таки, почему он решил, что Люк — твой бойфренд? — Последнее слово я произношу нарочито противным голосом.
— Не знаю, — пожимает плечами Сара. — Просто ошибся. Забудь ты об этой ерунде, Джек.
— Может, это и ерунда, — киваю я, прижимаясь спиной к холодильнику. — Но давай посмотрим правде в глаза, Сара. Ты ведь подружилась с этим австралийским чуваком?
Сара тяжело вздыхает и смотрит в пол:
— Не надо об этом сейчас, хорошо?
— Что значит «не надо об этом сейчас»? — со злобной ухмылкой спрашиваю я. — Что ты имеешь в виду, Сара? Не надо обсуждать это на дне рождения Оскара? Или не надо обращать внимание на тот факт, что ты завела шашни с каким-то прохвостом, который случайно подобрал мой телефон после аварии?
Я свинья, неблагодарная свинья! Знаю, что причиняю Саре боль. Я сам себе отвратителен.
— Он не прохвост. Но я думаю о нем меньше, чем о китайском императоре. — Сара гордо вздергивает подбородок, но ее испуганный взгляд говорит, что она кривит душой. Пытается обмануть не только меня, но и себя. — У тебя воспаленное воображение, Джек. Ты прекрасно знаешь, что я ни с кем не заводила шашни. Ни с Люком, ни с кем другим. Но, Джек… — Глаза ее внезапно наполняются слезами. — Сейчас не время выяснять отношения. Не будем портить людям праздник.
— Не будем, — отвечаю я. Но внутри у меня по-прежнему все кипит. Эта проклятая эсэмэска выглядит чертовски подозрительно. — Наверное, мне следует выйти вон, чтобы ты могла спокойно ответить своему дружку.
Сам прекрасно знаю, что сейчас не время выяснять отношения. Но мы слишком долго ходили вокруг правды на цыпочках, и теперь она, похоже, собирается подставить нам подножку. Дело не только в этом паршивом сообщении. У нас накопилось слишком много проблем.
— Знаешь, Джек, я действительно ему отвечу. Я должна это сделать, потому что, в отличие от тебя, ему не в лом посылать мне сообщения.
— Мало я слал тебе сообщений?! — возмущаюсь я, хотя в душе сознаю, что вступаю на шаткую почву.
— Ты мне их посылаешь раз в сто лет, когда хочешь потрахаться или посидеть в пабе, — заявляет Сара.
— А ты хочешь, чтобы я осыпал тебя любовными посланиями?
Знаю, что веду себя как подонок. Но она разве не понимает, что у меня нет времени строчить дурацкие эсэмэски? У нее, кстати, тоже.
— Вот что, Джек. Если ты хочешь поговорить начистоту, давай поговорим. Знаешь, почему мне нравится общаться с Люком? Потому что с ним легко и весело. И главное, он слушает, что я говорю. А ты меня не замечаешь, причем уже давно. Ты слишком занят собственной персоной.
«Сволочь он, твой Люк!» — хочется заорать мне. Ждет, когда наши отношения сдохнут, чтобы, как гиена, наброситься на падаль.
— Я тебя замечаю, — выдыхаю я.
Странные дела происходят в этой жизни. Незнакомый парень ляпнул что-то про бойфренда и, сам того не ведая, поднял целую бурю. И эта буря угрожает порвать последнюю тонкую нить, которая нас связывает. Да, мы с Сарой стали друг другу чужими. Сознавать это так тяжело, что я чувствую, как мои руки и ноги наливаются свинцом, становясь неподъемными. Но разве прежде я ничего не замечал? Наше отчуждение началось уже давно, невидимая стена разделяла нас, когда мы смотрели кино, сидя на диване, обедали за одним столом и даже спали в одной постели.
— Для того чтобы меня замечать, ты должен быть рядом, — пожимает плечами Сара. — А ты где-то в другом месте. Не знаю где. Тебя давно уже нет рядом, Джек. Это началось задолго до аварии.
Мы молча глядим друг на друга, боясь продолжить разговор, последствия которого могут стать непоправимыми. Тут в кухню врывается брат Оскара с пустым стаканом для пунша в руках.
Сара, опытный профессионал, включает свою улыбку телезвезды и что-то мило щебечет, наполняя его стакан. Я молча наблюдаю за ней несколько секунд и выхожу в сад провериться.
— Зря ты вышел на улицу без пальто.
Через десять минут Сара опускается на скамейку рядом со мной и протягивает мне бутылку пива. Она права. Сегодня чертовски холодно, и я знаю, завтра мое плечо будет отчаянно ныть. Но сидеть на свежем воздухе намного приятнее, чем толкаться в душной квартире и любезничать с незнакомыми людьми.
— Думаю, нам обоим лучше забыть этот глупый разговор, — произносит Сара.
Ее колено слегка касается моего, в руках у нее стакан с красным вином.
Нет, я не хочу ее терять. Она готова флиртовать с первым встречным, но это ни о чем не говорит. Сара — одна из самых красивых женщин, которых я встречал в жизни. Одна из самых лучших женщин.
— Скажи, Сар, чего ты хочешь? — задаю я абсолютно бессмысленный вопрос. Сам не знаю, какая сила тянет меня за язык. — Продолжать притворяться?
Сара молча смотрит на стакан с вином. Она закрывает глаза, и я гляжу на ее профиль, такой знакомый, такой любимый. На ее ресницах блестят слезы.
— Сара, лучше обо всем поговорить без обиняков, — мягко начинаю я.
Знаю, нам обоим этот разговор причинит жуткую боль. Невозможно спрыгнуть с пятого этажа, а потом встать и пойти по своим делам, как ни в чем не бывало.
— Лучше? Кому будет лучше, если мы поссоримся? — всхлипывает она.
Сейчас она кажется мне двенадцатилетней девчонкой. Я ставлю пиво на землю и пристально смотрю на нее.
— Я не собираюсь с тобой ссориться. — Волосы Сары растрепались, и я осторожно убираю ей за ухо пушистую прядь. — Ты замечательная. Самая красивая девушка на свете. Но нам лучше расстаться.
По щекам Сары текут слезы.
— А ты самый упрямый парень на свете. Но тоже замечательный.
Много месяцев подряд я ощущал себя скотиной, но сейчас не ощущаю. По-моему, впервые за долгое время я поступаю как порядочный человек. Жаль только, это так чертовски больно.
— Нам ведь было хорошо вместе? — Сара берет меня за руку, ее холодные пальцы сплетаются с моими.
Я вспоминаю, как мы встретились в лифте и она незаметно нажимала кнопку «стоп» до тех пор, пока я не пригласил ее обедать.
— Очень хорошо, Сара. Если в этом мире есть счастье, мы были к нему близки.
— Многим людям этого вполне достаточно, — вздыхает она. — На свете полно пар, которые почти счастливы.
Сару бьет дрожь. Меня тоже. Не представляю, как я буду жить без нее. Это все равно что лишиться руки или ноги.
— А тебе этого мало? — спрашиваю я. — Быть почти счастливой?
Если она ответит «нет, не мало», значит нам суждено быть вместе, решаю я. Тогда я сожму ее в объятиях, увезу домой, и мы займемся любовью. Мы будем почти счастливы, и мне этого достаточно. Сара молчит. Не потому, что не знает, что сказать. Просто каждое слово имеет сейчас слишком большое значение. И сказанное уже невозможно взять обратно.