— Слушай, зачем тебе мокнуть под дождем. Лучше зайди в магазин со мной, — предлагает Лори.
Конечно, мокнуть под дождем глупо. И все же помогать ей в таком деле — мягко говоря, странный поступок с моей стороны. Я отступаю в сторону, выпуская из магазина девушку, которая разглядывала платье, и вслед за Лори робко вхожу внутрь. Сразу чувствуется, это необычный магазин. Откуда-то ненавязчиво доносится свинг сороковых годов, словно мы совершили путешествие во времени. Вещи висят в старинных открытых шкафах, на туалетных столиках — беспечно открытые шкатулки, наполненные украшениями. Впечатление такое, словно мы вошли в гардеробную какого-то богатого дома времен Второй мировой войны, а хозяева, испуганные воздушной тревогой, бросили все и помчались в бомбоубежище.
Лори прямой наводкой идет к своему платью и первым делом смотрит на бирку с ценой. К ней подходит девушка-консультант, осторожно снимает манекен с витрины и ставит его на пол, чтобы Лори могла лучше рассмотреть платье. Она нарезает вокруг него круги, как вокруг священного дерева, взгляд ее полон вожделения. Дураку ясно, она хочет его купить. Девушка предлагает ей примерить платье. Лори бросает обеспокоенный взгляд в мою сторону.
— У тебя есть время? — спрашивает она.
В магазинах вроде этого не имеют обыкновения спешить, и примерка может затянуться надолго. Тем более, других покупателей, кроме нас, здесь нет. Но день сегодня серый и ненастный, спешить мне некуда, поэтому я киваю:
— Примеряй спокойно. Покупать свадебное платье без примерки было бы… э-э-э… несколько опрометчиво.
Консультант провожает Лори в примерочную, бережно снимает платье с манекена и скрывается за занавеской. Оставшись в одиночестве, я глазею по сторонам. В шкафах красного дерева висят итальянские костюмы. Классические фасоны, неброские расцветки. Такие носили Фрэнк Синатра и Дин Мартин. Я подхожу к головным уборам и даже примеряю перед зеркалом мягкую фетровую шляпу с широкими полями.
— Вам лучше пойти прогуляться, — улыбается консультант, вновь появившаяся в зале. — Знаете, есть такая примета: до свадьбы жених не должен видеть невесту в подвенечном платье.
Я вспоминаю давний летний день, смотрителя колеса обозрения, который принял нас с Лори за влюбленную пару, и ее мгновенно просиявшее лицо.
— Но я вовсе не жених. Мы всего лишь друзья.
— Ах вот как! — Ее улыбка не утрачивает лучезарности, но в глазах мелькает легкое удивление. Кстати, девица очень симпатичная, что называется, с изюминкой. — Что ж, ей очень повезло. Не у каждой девушки найдется друг мужского пола, готовый ходить с ней по магазинам. У большинства мужчин это занятие вызывает отвращение.
Все, что мне остается, — молча пожать плечами.
— У вашей… э-э… подруги прекрасный вкус, — продолжает она. — Это эксклюзивное платье. Насколько мне известно, двадцатых годов.
— Круто! — роняю я.
Девице явно хочется поболтать, но свадебные платья не мой конек.
— Вы должны купить эту шляпу, она очень вам идет.
Я смеюсь и касаюсь пальцами полей шляпы:
— Вы так считаете?
— Да, вы в ней настоящий джентльмен.
— Сразу видно опытного продавца, — ухмыляюсь я.
— Ох, простите, — улыбается она. — Терпеть не могу ничего навязывать.
— Но шляпа мне действительно нравится. Думаю, я возьму ее.
— Отличный выбор! — Она отходит и начинает складывать рубашки, но через минуту оборачивается ко мне. — Поверьте, я никогда не поступаю так… но все же… — говорит она нерешительно. — Что, если нам с вами сегодня вечером выпить где-нибудь в баре?
Ничто не мешает мне ответить согласием. Она, несомненно, красивая девушка. Я один как перст.
— Отказаться от подобного предложения может только сумасшедший. Или тот, кто завтра уезжает из Лондона, — виновато улыбаюсь я.
Она тоже улыбается. Надеюсь, я не слишком ее обидел.
— Так вы уезжаете, — вздыхает она и возвращается к своим рубашкам. — Жаль…
— Ты уезжаешь?
За спиной у меня раздается голос Лори. Я медленно поворачиваюсь и снимаю шляпу. Лори невероятно, сногсшибательно красива. Никогда прежде я не видел ее такой красивой. И вообще, я никогда не видел таких красивых девушек. На ней это платье словно ожило, превратив ее в босоногую невесту-нимфу. В глазах ее светятся огоньки, то ли радости, то ли тревоги.
— Выглядишь неплохо, Лу, — выдавливаю я из себя.
Передать свое впечатление словами я даже не пытаюсь. Слова здесь бессильны.
— Ты сказал, что уезжаешь!
— Верно. Завтра ночным поездом уезжаю в Эдинбург. — Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что девушка-продавец не слышит, и добавляю: — Потом поговорим, Лу. Это все пустяки. Ты должна взять это платье. Ты в нем похожа на… на какую-то охренительную фею, вот на кого!
Она смотрит на меня долгим внимательным взглядом:
— Ты, случайно, не врешь, Джек?
— Зачем мне врать, — трясу я головой. — Если бы все невесты походили на тебя, в мире не осталось бы ни одного холостяка.
Лори недоверчиво пожимает плечами и поворачивается к огромному зеркалу. Я рад, что у меня есть возможность взять себя в руки. Лори придирчиво оглядывает себя со всех сторон.
— Это твое платье, Лори. Похоже, оно поджидало, когда ты его найдешь.
Лори кивает, потому что это очевидно. Она скрывается в примерочной. Я не должен портить ей этот день. День, когда она купила свадебное платье, должен оставить только счастливые вспоминания.
Мы сидим в кафе поблизости от магазина, где я только что купила свадебное платье своей мечты. Поверить не могу, что это произошло. Джек прав, создается впечатление, платье специально меня поджидало. Стоило мне надеть его и взглянуть на себя в зеркало, я сразу поняла, что Оскара оно приведет в восторг. И за этот восторг я полюблю его еще сильнее. Это самое чудесное из всех свадебных платьев, которые я когда-либо видела. Облегающий фасон, рукавчики-крылышки, глубокий вырез. Думаю, в подобном платье Элизабет Беннет венчалась с мистером Дарси.
В коробку вложен ярлычок с информацией о его предыдущих владелицах. Платье было сшито из парашютного шелка и французских кружев в 1920-х годах для девушки по имени Эдит, которая вышла замуж за американского бизнесмена. В шестидесятых некая Кэрол купила его для своей «босоногой свадьбы». У молодоженов не было денег снять подходящее помещение, и они устроили свадебный прием в парке. Потом платье еще несколько раз переходило из рук в руки. Но теперь оно мое, по крайней мере на какое-то время. Я уже решила, что после медового месяца верну его в магазин. На ярлычке появятся наши имена и дата нашей свадьбы. У этого платья есть история, которая не должна обрываться.
— Что происходит, Джек? — спрашиваю я без обиняков, когда он ставит на столик две чашки кофе и садится напротив меня.
В последнее время я была так занята приготовлениями к свадьбе, так старалась утешить и развеселить Сару, что о Джеке думала не больше, чем о папе римском.
— Я как раз собирался тебе рассказать, — говорит он, размешивая в чашке сахар.
— Так, значит, это правда? Ты действительно уезжаешь?
Он протягивает мне бумажную трубочку с сахаром:
— Я нашел новую работу. В Эдинбурге.
В Шотландии. Он уезжает в другой город, в другую страну.
— Вау! — только и могу выдохнуть я.
— Мне предложили вести собственную вечернюю программу. Это слишком хороший шанс, чтобы его упускать! — Глаза Джека блестят от волнения.
Я давно не видела его таким радостным и возбужденным. Тем не менее мои глаза наполняются слезами. Отчаянно злюсь на себя, но ничего не могу с этим поделать.
— Отличная новость, Джек! Я ужасно рада за тебя. — Несомненно, мое лицо не выражает сейчас ни малейшей радости. Боюсь, я выгляжу так, словно под столом сидит маньяк-садист и сверлит дырки в моих коленных чашечках. — И все же так не хочется, чтобы ты уезжал. — Эти слова срываются с губ помимо моей воли.
— Ты мой самый лучший друг, Лори. — Джек наклоняется и накрывает мою руку своей. — Не плачь, прошу тебя. Или я тоже заплачу.
В кафе полно народу, офисные работники покупают ланчи в коробках, мамаши успокаивают ревущих детей, и посреди всей этой суеты мы сидим и смотрим друг на друга. Джек просит меня рассказать о его отъезде Саре, потому что сам он не может этого сделать. Говорит, ему необходимо начать все с нуля, в новом месте, где на него не будет давить груз прошлого.
— У меня кое-что для тебя есть.
Джек засовывает руку в карман пальто, извлекает коричневый бумажный пакет и протягивает мне. Я разъединяю края, склеенные лентой, и заглядываю внутрь. Там шляпа, сложенная вдвое. Точнее, не шляпа, а серо-голубая твидовая фуражка. Разглаживаю бумагу руками, вижу на пакете знакомый логотип «Честерс» и вспоминаю день, когда я эту фуражку примерила.
— Я купил ее сто лет назад, но все никак не было случая отдать тебе, — сообщает Джек. — Хотел подарить на Рождество, но не получилось.
Я смеюсь сквозь слезы и качаю головой. У нас с Джеком никогда ничего не получается.
— Спасибо. Всякий раз, надев ее, я буду думать о тебе, — изо всех сил стараясь скрыть дрожь в голосе, говорю я. — Ты правильно делаешь, что уезжаешь. Будь счастлив, Джек! Ты этого заслуживаешь. И не забывай о нас. Помни, что в наши дни есть такая замечательная штука, как телефон.
— Я не смог бы забыть тебя, даже если бы захотел. — Джек трет глаза руками. — Но не переживай, если я какое-то время не буду звонить, хорошо? Сначала мне нужно освоиться на новом месте, встать на ноги и все такое….
Я пытаюсь растянуть губы в улыбке, но получается плохо. Я понимаю, о чем он. Он хочет начать новую жизнь, в которой уже не будет места нам… Не будет места мне.
Джек берет фуражку и надевает мне на голову:
— Красота! Она идет тебе даже больше, чем я думал, — улыбается он.
Лишь когда Джек поднимается, до меня доходит, что он намерен уйти. Не успеваю придумать, что сказать на прощание.
— Я пойду, а ты оставайся здесь, Лори, — говорит он, касаясь моего плеча. — Допей кофе, позвони Оскару и скажи ему, что купила офигенное свадебное платье. — Он наклоняется и целует меня в щеку, а я неуклюже пытаюсь его обнять, с ужасом сознавая, что, возможно, мы видимся в последний раз в жизни. Джек тяжело вздыхает, гладит меня по затылку и, словно из последних сил, произносит: — Я люблю тебя, Лу.