Но наивность – мое второе имя. Или третье, если учитывать любовь к острым куриным крылышкам. Поэтому предположив, что все не так плохо и кто-то просто обронит отпугиватель внутри Колизея, я двинулся ко входу. Появилось ощущение что, ни в какое прошлое я не направился. В толпе я замечал только знакомые картины. Вот группа молодых ребят неподалеку распивает пиво и лопает пирожки, купленные в забегаловке фастфуда неподалеку. Они назывались термопилии и в Древнем Риме были не менее распространены, чем в современности. Были у римлян и бары-попины с пьяными драками и обсуждениями о том, как же сильно загнивают германцы. Были и такие заведения, как каупоны, предоставляющие кроме еды и выпивки ночлег. Пили в основном вино или напитки на его основе. Пиво вообще какое-то время считалось напитком плебса и варваров. Но притягательность жидкого золота сделала свое – даже легендарный Цезарь называл пиво всесильным напитком. А лекари, как и в Древнем Риме, прописывали его людям от болезней.
Болезни и обсуждала группа вроде бы серьезных мужчин в тогах неподалеку. Они громко спорили, сможет ли Тиберий вломить Амадею в битве без мечей на кулаках. Сопровождался спор криками букмекера, предлагающего поставить на львов и выиграть 500 процентов. И скучающим взглядом смотрели дамочки из окна богато украшенного резьбой мраморного дома. Видимо, покупая жилье в элитном районе с видом на Колизей, семья не рассчитала, что он вмещает 50 тысяч человек, а гладиаторские бои правители для поддержания морали народа проводят частенько. Сам факт наличия окон, к слову, тоже примечателен. Они в домах богатых римлян были, причем иногда даже застекленные. Состоятельные римляне обожали ковры, заказывали специальные наборы вилок и демонстрировали, что и две тысячи, назад с воображением у богатых людей было не очень.
Как и с одеждой, ибо штанов среди всех тысяч бегущих в Колизей взглядом найти я не смог. Только тоги, разноцветные накидки и иногда туники. Неудивительно, ведь штаны в Риме считались варварской одеждой и периодически запрещались специальными законами. Это довольно удобно, потому что позволяет сразу же распознать чужеземцев. Пурпурный цвет, который разрешалось носить только высшим сословиям. Людям без гражданства запрещались даже полноценные тоги – лишь туники, простыни и коротенькие подпоясанные платья. Римский поэт Вергилий так и называл римлян – владыки мира, одетые в тоги. Грубовато, но достаточно удобно – глядя в толпу, я сразу мог распознать, с кем имею дело.
Нравы у римской знати горячее, чем у девушки, которая завила кудряшки, но вы не догадались, что у нее сегодня день рождения. За косой взгляд охранники упитанного патриция легко могли провести экстренное удаление воздуха из легких. А император Калигула как-то раз выпустил закон, запрещающий быть выше его. Это Рим с современниками роднило – богатые творят что хотят, а бедные следят за законами, чтобы случайно не поковыряться в ушах и не нарваться на штраф за незаконный выброс ушной серы в атмосферу.
Я дошел до Колизея и увидел необычную статую сражающегося с тигром воина. Необычной статуя показалась мне, потому что была раскрашена. До современности дошли только белые мраморные статуи, в связи с чем искусствоведы долгое время думали, что все статуи римлян такими и были. А на деле их очень даже раскрашивали, правда, со временем краска сошла.
В Колизее было два входа. Один для простых людей, куда, периодически расталкивая друг друга плечами? спешили люди. Второй – служебный, рядом с которым стояли два молодца со спартанскими взглядами и намерениями. С непременными для римских легионеров красными плащами и короткими мечами гладиусами. То, что легионеров частенько использовали в качестве полиции и охранников, шоком для меня не стало. Шоком стало то, что геолокация настойчиво указывала, что двигаться нужно как раз в направлении служебного входа. Это приближало шансы на миссию без приключений к нулю. Впрочем, опыта общения с подобными здоровяками у меня достаточно, и, вне зависимости от эпохи, кое-какой закон неизменен. Соображалки у таких охранников обычно не больше чем у любителей теорий плоской Земли. Правда, схему из Древнего Египта с попыткой выдать себя за аристократа провернуть не казалось возможным. Одет-то я был по-прежнему в спартанские лохмотья.
Но на выручку пришли почти три десятка лет жизненного опыта, от воспоминаний о котором лицо почти любого современного человека становится максимально унылым, жалким и ничтожным. Как раз таким, какое мне и требовалось. Ведь разве кто-то будет задавать вопросы бедолаге, идущему, опустив голову, к служебному входу, будто на казнь? Вот и у легионеров вопросов не возникло. Они даже дверь мне приоткрыли, лишь уточнив, куда такой грустный пирожочек направляется. Буркнув на ходу что-то про кормление львов, я указал на свой рюкзак и просочился внутрь с неохотным видом. Пройдя метров десять по узкому коридорчику, я попал в сон человека, который попросил таблетку от головы у бармена в голландском ночном клубе.
Вокруг носились одетые в яркие костюмы люди, наперебой гремели музыкальные инструменты, туда-сюда сновали важные дрессировщики с хищными животными на поводке. А в центре этого произносил по свитку речь напыщенного вида господин в пурпурной тоге аристократа. Конечно же, я очутился на репетиции. Ведь гладиаторские бои – это не просто собрание пятидесяти тысяч человек, пришедших, чтобы понаблюдать, как гладиаторы пускают друг друга на шашлык. Это целое представление. Оно сопровождалось театральными постановками и показательными выступлениями, парадом гладиаторов и обращениями граждан к императору, одно из которых и репетировал господин в пурпуре.
Почувствовать себя посреди творческой суеты было приятно, но компьютер требовал идти дальше. Пройдя очередной коридорчик, где вместо стен находилось множество клеток со рычащими львами и бросающимися на решетку тиграми, я познал кое-какую фундаментальную истину о жизни. Не стоит подвергать себя стрессовым ситуациям после спартанской каши с кровью. Если до этого живот ограничивался небольшими ругательствами то после колоритного коридорчика созвал войска и без объявления войны пошел в атаку по всем фронтам. Именно по всем – атаки желудка чувствовались что снизу что сверху. На выручку пришел боевой опыт времен студенческих застолий и употребления в пищу продуктов, от варки которых обои на стенах предательски скручивались. Как говорил один легендарный полководец, чтобы одержать верх в битве иногда нужно победоносно отступить.
Вот и я решил пожертвовать одним фронтом чтобы спасти другой. То есть дать желудку одержать победу на нижнем направлении сохранив в порядке верхнее. Если вы понимаете о чем я. Тем более что туалет оказался под рукой – прямо после коридорчика по правой стороне. Удобное расположение – видимо я не единственный кто испытал схожие рефлексы после прогулки между разъяренными котиками-хищниками. Думаю вы не против если подробно на следующих секундах своей жизни сосредотачиваться не буду. Отмечу лишь что мой рывок сидящие на соседних унитазах римляне отметили уважительными кивками. В ответ я смог выдавить лишь кривую улыбку, ибо римские туалеты к большему не располагали.
Ходили римляне по малой и большой нужде в подобных общественных местах «с изюминкой», ввиду отсутствия стенок, кабинок и вообще каких-либо визуальных ограничений между тронами. Унитазы, конечно, исполнены были что надо. Длинные мраморные ящики по всем сторонам комнаты с кучей отверстий на расстоянии полутора метров. И если внутри собиралась кампания больше трех человек, избежать неловких визуальных контактов было невозможно. Впрочем, римлянам не очень-то этого и хотелось. Ребята, как и прохожие на улице, обсуждали грядущие бои, размышляли, выдадут ли кому-то из гладиаторов свободу, и жаловались на жадность организаторов, решивших впихнуть в несколько часов сразу сотню боев. В общем, типичные беседы рабочего класса с туалетным колоритом и визуальным дискомфортом.
Но это еще цветочки. Когда дело дошло до так сказать полировки станка, я столкнулся с очередным культурным шоком. Ведь в курсе ли вы, что патент на туалетную бумагу подали всего на шесть лет раньше изобретения радио? В современном виде бумага существует с 1890 года, да и то на промышленный лад ее поставили лишь к середине XX века. А до этого целые страны и народы упражнялись в изобретательности. Помните мои рассуждения о том, какой крошечный период по сравнению с динозаврами на планете живут люди? А теперь накиньте на них дату изобретения бумаги, и ситуация станет еще мрачнее. Даже в относительно короткой истории человечества невероятно полезное изобретение живет жалких полтора века. А до этого люди выживали как могли. Римляне, к примеру, использовали терзориум. Не знаю, возможно ли относительно щадяще для нервов описать данный девайс, но попробую. Нечто вроде губки на палке для попы. Получилось? Надеюсь да, потому что дальше будет хуже. Ибо времени поразмышлять над бренностью бытия, не решаясь испробовать римский девайс, у меня было много. И я еще вспомнил, что никаких смывов у ребят не было, а мочу они сливали в здоровенные кувшины у домов. Специальные работники их собирали и отвозили в прачечные, где в моче стирали вещи. Да, звучит так себе. Но продукт похода по маленькому – отличный источник аммиака и очень едкая штука. В нее и забрасывали вещи, а затем специально обученные люди ногами их утрамбовывали. Все еще жалуетесь на работу в офисе? Звоните в любое время суток – шустренько обьясню вам, что современная жизнь – это рай.
Жалко, что у меня нет человека, которому можно позвонить и попросить его напоминать, что даже экстренный поход в туалет – не повод прерывать миссию. Ведь светлые умы четко рассчитали время и место, где заветный девайс будет беззащитен. И любая задержка могла стать роковой. В чем я и убедился на своей шкуре. Как и в том, что рот мне открывать стоит только по праздникам да и то, сначала проконсультировавшись с психологом и адвокатом по поводу того, что хочу сказать. В общем, дело было так. Подписав мирный договор с желудком и воспользовавшись римской туалетной бумагой, я еще разок сверился с компьютером, и, пройдя через очередной коридор, очутился в хостеле для гладиаторов.