Огромное помещение состояло из крохотных комнатушек, отделенных друг от друга решетками. В этих шести квадратных метрах роскоши и жили гладиаторы между тренировками и выступлениями. Ничего лишнего – каменный выступ в качестве кровати, спортивные снаряды в качестве напоминания о профессии и низкие потолки. Кое-кто завешивал решетки лохмотьями создавая уют и личное пространство, но большинству было плевать. Тем более что сейчас, очевидно, подавляющая часть гладиаторов была готова к действу. К счастью, искомый мной парень сидел в первой же комнате. К несчастью, кроме как полюбоваться на отпугиватель зверей на его шее ничего больше я не успел.
Хотя, конечно, полюбоваться было на что. Ершик (простите, что так назвал беднягу, все же последствия от войны с желудком давали о себе знать) сидел, сведя руки у подбородка, и нашептывал что-то под нос. Молитва, не иначе. Сам парень, очевидно, гладиатор-мирмиллон, самая распространенная каста. Их было много, ведь римляне во всем старались выстроить четкие схемы. Каждый класс гладиаторов носил определенную экипировку, выполняя определенные задачи. Гладиаторы-бестиарии сражались с животными и считались низовой кастой. Гопломахи имитировали греческих гоплитов, галлы использовали копья, а димахеры носили две сабли. Существует около 26 различных типов гладиаторов – все, чтобы люди не скучали. Часто устраивали кроссоверы с битвами представителей различных классов – публика обожала смотреть, как пеший гладиатор пытается убить всадника.
Мой Ершик, как я и сказал, мирмиллон. Они носили на шлеме, напоминавшем шляпу, изображение рыбки мормир. Иногда на шлем помещали любимый римлянами ирокез, но Ершик ходил без него. Как и без рубашки, которые мирмиллонам положены не были. Лицо гладиатора почти полностью скрывал шлем, но ставлю, что угодно, что выражение там было гордое. Выглядели мирмиллоны впечатляюще. Короткий меч гладиус, наручи из деревянной коры на одной руке и на одной ноге для отражения ударов. Плюс лежавший неподалеку небольшой квадратный щит. Ботинки в сделку не входили, да и зачем они на мягком песочке арены. В комнату вошел тот самый господин в пурпурной тоге и приказал бестиариям готовиться. Часть гладиаторов, включая моего, начала приводить экипировку в порядок.
Шкафы еще те, я вам скажу, – размеры гладиаторов внушали уважение. Неподалеку определенно располагается хлебобулочный завод, производящий прекрасные пироженки, ибо жилистыми телами с нулем процента жира ни один гладиатор похвастать не мог. Скорее напротив – все как один выглядели немного заплывшими, а у большинства из под экипировки скромно выглядывали животы. Что логично. Это в кино нужно показывать только горячих мускулистых мужчин непонятно по какому поводу. А в реальности гладиаторы каждую секунду на арене рисковали быть проткнутыми не только острыми шутками публики, но еще и вещами более железными, острыми и приземленными. В таких условиях каждый грамм подкожного жира может спасти жизнь. И перед боями ребята специально наедались, как туристы из неблагополучных стран в отелях «все включено». Мой девайс скорее утопал в жирке гладиатора, чем возлежал на его могучей груди. Гладиатор носил его на шее, подвязав миленькой розовой веревочкой. Наверное, в качестве талисмана, который, наверное, делал его легендой, ведь звери шугались от гладиаторов, как мой дед от передач о вреде водки. Наверное, миссию рассчитали так, что я должен был прийти в момент, когда Ершик надевался или ходил в туалет, а отпугиватель лежал на кроватке.
Наверное, если бы не лекция о туалетной бумаге я действительно успел бы все провернуть. И наверное, даже опоздав что-то придумал бы если бы просто держал рот на замке. Но «наверное» – слово, которое я никогда в жизни больше не буду употреблять. Ибо воспоминания о нем останутся самые что ни на есть тяжеленные. Господин в пурпурной тоге, терпеливо наблюдая за подготовкой гладиаторов, обратил взгляд и на меня и спросил, что я здесь делаю. Вариантов ответа было несколько. Спросить в ответ, а что тут делает он. Потупить глаза и уйти. Сказать, что я – повелитель грома, и попробовать еще разок активировать голосовую команду компьютера. Но вместо этого я сказал, что пришел кормить львов, а сюда зашел случайно, продолжая легенду для охранников.
Это оказалось ошибкой. Настолько большой, что даже, женившись на этой ошибке, посвятив ей всего себя, построив дом и вкалывая по 12 часов, чтобы обеспечить нашим детям-ошибкам светлое будущее, я ничего бы не исправил. Пурпурный господин, услышав мои слова, закатил глаза, сжал кулаки и начал кричать гладиаторам: «Кто из вас недосмотрел за идиотом, сбежавшим от львов?» А потом он приказал Ершику отправить ничего не понимающего меня на место. Беспомощно болтаясь в заплывших, но могучих руках гладиатора, я и осознал, что к чему. Сочувственные взгляды охранников, крики пурпурного и рычащие львы – все встало на свое место. Ведь кто вообще кормит животных перед гладиаторскими боями? Их, напротив, оставляют голодными, чтобы они были как можно злее. А мои слова о кормлении львов охранники и пурпурный господин восприняли как неудачный и черный как ночь юмор. Ведь единственное, чем я могу покормить львов на арене, этой собой.
На арену меня и выкинул Ершик, проведя по очередному коридору. Перед выходом на арену за решеткой стоял одетый в тогу клерк, который сверял записи и, увидев меня, удивленно в них погрузился. Еще бы – ведь на арену уже выбросили достаточное количество рабов, обреченных на казнь. И только я, придумав такую глупейшую отговорку, оказался добровольцем, решившим львов покормить. Надежды, что клерк остановит гладиатора, было поменьше, чем веры в мое светлое будущее. Ведь как в таком случае планируете меня наказывать за нарушение протоколов? Скормите львам, к которым я прямо сейчас и иду? В общем, ситуация сложилась необратимая. Гладиатор выпихнул меня на арену. В коротком полете, в который он отправил меня пинком, я успел сорвать с его шеи заветный отпугиватель. И даже смешно ему откозырял, поднявшись из пыли. Последовать за мной гладиатор само собой не мог – шоу должно идти по сценарию. Да и присоединяться к куче смертников-рабов ему вряд ли хотелось.
Впечатлений на арене я набрался на всю жизнь. Те самые пятьдесят тысяч зрителей уже были разогреты, они улюлюкали и веселились. Наверное, за время моего похода в туалет тут уже завершили выступления репетировавшие на входе в ребята. Полукругом на арене стояли бедные трясущие от страха рабы. Одеты мои товарищи оказались в такие же лохмотья, как и я. Ну а львы с другой стороны арены вообще ни во что не были одеты. Стильную оранжевую шерстку им уже выдала природа. Да и пачкать одежду нашей кровью для котиков было бы несподручно. Правда, пока ошейники на них все же были застегнуты. Видимо, толпе сначала планировали показать страх и ужас рабов, чтобы лишний раз подчеркнуть мужественность римских воинов и гладиаторов, идущих на животных без страха.
Руководил представлением еще один «шоумен» в пурпурной тоге, стоявший в центре арены. В зале была особая трибуна для господ, к которым он в своих речах обращался. Для остальной публики его сообщения повторяли шоумены рангом поменьше, стоявшие в других местах на арене. А то вдруг кто не расслышит – гул стоял неимоверный. В древности очень любопытно усиливали звук. Микрофонов и мегафонов не существовало до современности. И римляне большую часть своей истории обходились без них, пока не переняли у греков технологии. А до этого различные культуры и народы попросту выстраивали театры и стадионы так, чтобы акустика в них была идеальной. Поэтому даже обычную речь, без громоговорителей, действительно могли расслышать тысячи людей. Не верите? Сходите в нью-йоркскую «Метрополитен-оперу». Там и сейчас дают представления без всяких микрофонов. Но я выступлений шоуменов на арене почти не слушал. Помню что-то про прелюдию к боям, демонстрацию мощи животных, с которыми позже будут сражаться настоящие воины. Кажется, сказали о том, что львы убьют только рабов из числа преступников и военнопленных, так что сожалеть об их судьбе не стоит. Так я сам себя выставил преступником, недостойным сострадания в глазах публики. Но это не проблема, ибо толпа, как вам подтвердит любой продавец кроссовок по цене смартфона, легко управляема.
Это мне и пришло в голову во время выступления шоумена в пурпурном. Ведь на боях гладиаторов все решала именно публика. Императоры, сенаторы и консулы, какой бы власть, ни обладали, дураками не были уж точно. И понимали, что решение казнить или помиловать кого-либо наперекор тысячам разъяренных и местами нетрезвых людей чреваты бунтом и хаосом, как в очереди из двадцати бабушек в собесе. Следовательно, задача моя была проста как три копейки. Требовалось впечатлить народ так, чтобы моя смерть перестала быть им интересной. Для этого у меня было все, включая отпугиватель зверей и знание того, как нужно разговаривать с голодными хищниками. С ними нужно разговаривать на языке боли.
У портативного отпугивателя животных есть очень интересная функция. Он отпугивает животных. Вне зависимости от их размера и количества. И задача моя упростилась до неприличия – просто сделать так, чтобы для окружающих все выглядело органично, эпично и здорово. На этом моменте мой страх отступил, и я слушал остаток речи пурпурного расслабленно и сосредоточенно. Он напомнил правила: либо победить животных, либо стать их жертвой. Потом он попросил работников на арене ударить львов кнутами, чтобы продемонстрировать, в какой они ярости. Потом он ушел в подтрибунное помещение, где уселся на стульчик, протер лоб поднесенной рабом тряпочкой и погрузился в чтение дальнейшего сценария. Бедняжка – столько забот, столько боев, голова, наверное, кругом идет. А что в десятке метров от него сейчас будут пускать на шашлык два десятка рабов, шоумену было абсолютно плевать. Такие картины он видит по двадцать раз в году.
Правда, на этот раз я был решительно настроен не превращаться в кровавую кашу сам и не позволить в нее превратиться своим товарищам по несчастью. Ведь какое в конце концов путешествие во времени без спасения пары-тройки жизней? Не мой уровень, друзья. И как только работники расстегнули ошейники львов, я начал действовать. Сначала я собрал несчастных рабов, отправленных на смерть, у себя за спиной. Для этого пришлось потрудиться, ибо тусовка собралась разношерстная. По штанам легко определились германские варвары, которых я окликнул на их наречии. Было и несколько темнокожих из Африки, которые среагировали на латынь (неудивительно, ведь даже один из императоров был темнокожим, и на современных деньгах Сирии он до сих пор изображен). Было несколько греков и арабов, языка которых я не знал. Но повезло – ребя