К еще большему сожалению, оказалось, что это не единственная вещь, с которой мне не по пути. Не по пути мне оказалось и с ясностью сознания, способностью стоять на двух ногах и членораздельно говорить. Нет, я не напился, отмечая победу. Хотя признаюсь, предлагали. Вернувшись в гладиаторскую подсобку, пришлось испытать чувство, знакомое каждому, кто в большой кампании открывал пачку жвачки. Я стал звездой, пообщаться с которой хотел каждый. Гладиаторы хлопали по плечу и спрашивали секреты. Актеры и рабочие, устраивавшие представление, наперебой звали отмечать в ближайшие таверны. А какой-то солидно выглядящий мужичок совал целый мешок монет, умоляя поработать на него гладиатором. Так что перед поисками укромного местечка для завершения миссии пришлось вежливо отшивать пьяниц и пояснять мужичку, что я уже работаю на одного господина. Гладиаторам я улыбался и объяснял, что лев боится тебя не больше, чем ты его.
Все это время я не мог избавить от чувства, что я что-то забыл. Иногда бывает, что сядешь у компьютера, посмотришь в экран несколько секунд, а потом понимаешь, что прошло семьдесят пять часов, а сегодня вообще-то день рождения мамы, Новый год, день сдачи диплома, годовщина освобождения Нибиру от инопланетян и последний шанс урвать пельмени по акции. Вот что-то примерно то же самое. Только в моем случае забыл я, что в Колизее присутствовал человек, который прекрасно понимал, как конкретно я победил львов. И он очень хотел вернуть талисман, дающий суперспособности. Стоило это вспомнить, уходя по коридорчику в поисках уютной и заброшенной комнатки. Надо было хлопнуть себя по затылку, начав действовать осторожней. Только вот вышло так, что по затылку меня в коридорчике хлопнул Ершик. Причем так, что даже картинно обернуться в падении в замедленном режиме не получилось. Получилось только упасть как бревно и потерять сознание.
Очнулся я только через пару часов, лежа в уютной кровати. Простите, но, боюсь, на сегодня миссий с меня хватит. Могу ошибаться, но вроде бы зрачки у людей должны быть одного размера. Да и, по моим скромным подсчетам, из двенадцати признаков сотрясения мозга у меня присутствуют где-то тридцать. Ах да, лежу я, как оказалось, в отеле. Ну, точнее, в местном аналоге – отелями постоялые дворы назовут еще не скоро. Нашел меня тот самый богатый араб, который и правда оказался богатым. Номер у меня что надо – квадратов пятнадцать, мягкая кровать, медвежья шкура на полу, даже зеркало есть. А еще железный тазик с красивым орнаментом неподалеку от кровати, в который меня периодически тошнит. Не спешите ругать спартанскую кашу – на этот раз виновата не она, а гладиаторский кулак Ершика, которым он ударил меня по голове.
В общем, что делать, пока не знаю. Араб недавно заскочил, вежливо спросил о здоровье и ушел. Сколько конкретно прошло времени, где сейчас Ершик и что мне вообще делать – понятия не имею. Спросите что полегче. Но судя по тому, что никаких команд ликвидаторов из будущего и уведомлений на компьютер не пришло, я еще в игре. Серьезного влияния на историю отпугиватель еще не оказал, а значит, время еще есть. Так что я, пожалуй, полежу. Ну, или пойду проверю, как там тазик – давненько мы не обнимались.
А пока я не уснул, держите немного интересных фактов об интереснейшей истории Древнего Рима.
Колизей не был самым популярным местом развлечений. Им был ипподром Циркус Максимус, на трибунах которого помещалось 250 тысяч человек.
Количество минут в часе у римлян зависело от времени года и длительности светового дня. Час мог длиться от 40 до 80 минут.
Римляне спокойно относились ко всем религиям, кроме христианства. Потому что христианство демонизировало их личных языческих богов, считая их злыми демонами.
Столитровые глиняные кувшины из-под обожаемого римлянами оливкового масла можно было использовать лишь раз. В итоге их выбрасывали в одно и то же место, и образовался холм Тестаччо высотой в 50 метров, который сейчас является достопримечательностью.
Плотность населения в Древнем Риме была больше, чем в современном Манхэттене. 25 846 человек на квадратный километр у американцев против 72 150 у римлян.
День 18
Жизнь знает толк в иронии. Миссии, которые неумолимо угрожали мне телесными повреждениями, кроме моральных страданий ничего мне не принесли. А вот задание в Риме, во время которого я в прямом смысле потерял сознание от впечатлений и познал прелести жизни с сотрясением мозга, выдалась на удивление приятной. До последнего жду подвоха, но, учитывая, что отпугиватель у меня и до перемещения осталось совсем чуть-чуть, его, кажется, не будет. Сегодня первый день, когда я черт подери наслаждался своей работой. А еще я своровал у римского государства три золотых. Впрочем, это отдельная история.
Я узнал, что пиратом выгодно быть и без корабля, жизнь римского легионера не такая уж и скромная, а споры о том, кто изобрел борщ, имеют неожиданный исторический контекст.
Первое, что я съел, провалявшись всю ночь, – старый добрый борщ. Не тот, который готовит мой батя, кидая в кастрюлю чеснок, томатную пасту, муку, грибы, шерсть собаки и охотничьи колбаски, а после варки выбрасывает все на сковородку, жарит до дыма, поливает майонезом и, жадно приговаривая, поглощает, пока на заднем плане обои жалобно скулят и сползают со стен. А вполне себе обычный, густой борщ из капусты и свеклы, в котором стояла ложка. Наконец-то я могу поговорить не о скучных войнах, разборках Спарты и никому не нужных извержениях вулканов. Сегодня историческую лекцию посвятим главному, что существует в жизни. Еде. Борщ на самом деле уплетали за обе щеки еще в Древнем Риме. Или даже в Греции, еще Геродот упоминал суп из капусты и свеклы, который он настолько любил, что выращивал овощи самостоятельно. Великий поэт Гораций тоже выращивал капусту.
Несмотря на гудящую голову, благодаря борщу утро началось для меня прекрасно. Борщ на красивом железном подносе с орнаментом принес в комнату один из слуг. Поднос он поставил на тумбочку у кровати. Либо его о моем недуге предупредил араб, либо дело в традиции римлян есть лежа. На подносе оказалась вкусная булочка-чириола. Итальянцы едят их по сей день. Ее история, как и борща, уходит корнями в далекое прошлое, ее часто ели на завтрак еще в античном Риме. Ее называли «булочкой каменщиков»; тесто замешивали с ночи, а выпекали утром, чтобы рабочие покупали их по дороге на работу. Ведь есть у них неприятная особенность – несмотря на свой чудесный вкус, черствеют булочки почти мгновенно.
На закуску был салатик и сыр. Латук, петрушка и лук, приправленные медом, уксусом и оливковым маслом, стали отличным дополнением к приятному и плотному завтраку. Как и моретум – смесь сыра с чесноком, маслом, сельдереем и кориандром. Их я запил бокалом красного вина. Ну, если точнее, стаканом. Алкоголь при сотрясениях мозга, конечно, не особо рекомендован. Но и вино было разбавлено водой так, что крепости в нем не чувствовалось. В Риме вино разбавляли. Пить его чистым считалось настоящим варварством. Некоторые все же заливали огненную в себя прямо с бутылки по греческому обычаю, но почти все заведения и трапезы обходились вином разбавленным. Ибо в лучших традициях моего соседа Степана напиваться с утра им нравилось не особо. Как ни крути, впереди день полный дел. Поэтому завтрак у римлян обычно был очень плотным.
Хотелось бы поговорить о еде еще часов так пятьсот. И ей-богу, приложу к своему дневнику книгу древних рецептов, чтобы бесценные знания не потерялись. Но дела у меня тоже были. Да еще какие. Когда глаза после завтрака начали предательски закатываться, а кровать манить своей мягкостью, в комнату вошел мой спаситель-араб. Он вежливо поинтересовался моим самочувствием и сообщил, что сегодня уезжает на родину, само собой, зазывая меня с собой. Признаюсь, на долю секунды я задумался, а не бросить ли все и дернуть куда глаза глядят. Судя комнате и завтраку, с деньгами у него и правда все хорошо. В отличие от спартанцев, ценность спасения жизни арабы ценят. Но что тут поделать – не могу и дня провести без спасения мира, такой вот я. Сказать этого ему я, конечно, не мог, и пришлось отнекиваться, говоря о незаконченных делах. Он, конечно, расстроился, но объяснил, где его в случае чего искать, и откланялся.
Стоило, конечно, попросить немного денег, и будь я в форме, определенно так бы и сделал. Но голова у меня варит плохо и в обычном состоянии – чего вы хотели после сотрясения? Так что, покряхтев и строго приказав кровати перестать меня соблазнять прилечь, я поднялся и тут же присел, понимая, что если и идти, то назад в Колизей. Последнее посещение которого помимо блестящего подвига запомнилось коротким взглядом на неумолимо приближающийся пол и потерей сознания. Переменных в уравнении было много. Не факт, что Ершик вообще пережил вчерашний бой, значит, отпугиватель зверушек может быть где угодно. Ладно, в таком случае меня бы точно вернули в будущее и прислали уведомление на компьютер. Но даже если Ершик выжил, наша последняя встреча больше походила на встречу дейтерия и трития внутри атомной бомбы. А в-третьих, как вообще прикажете двигаться после диетического полукилограммового завтрака?
На тумбочке была заботливо сложенная тога, больше похожая на стильное женское платье чуть выше колена. Подпоясывать такую красоту предлагалось простой веревочкой. Рядышком красовались красивые римские сандалии из кожи. Мои египетские тоже неплохи, но ради впечатлений надеть римские я все же решился. Мельком отметив, что правую и левую ноги египтяне и римляне не различали. В отличие от греков, которые, само собой, до этого додумались первыми. Европейцы придут к разделению ботинок для каждой ноги аж к XIX веку. Впрочем, удобству римских сандалий такая мелочь никак не мешала – они были довольно свободными, а подгонка под размер и толщину ноги совершалась подобием шнурков. Так что жаловаться на это не буду.
Лучше пожалуюсь на рабовладельцев, из-за которых мир с периодичностью в тысячелетие отправляется в тартары. Между мной и отпугивателем встал некий господин Луций, собственностью которого, как оказалось, и является Ершик. Сначала, переодевшись не совсем твердым шагом я направился к Колизею. Идти было наделеко, моя гостиница была на соседней улице. В день после боя площадь перед ареной выглядела конечно пустынно, но все же чисто. Честь и хвала римским уборщикам. Да и вчерашней охраны на входе не оказалось. Подозреваю, что в случае ее наличия внутрь меня бы пустили без вопросов. Каждый узнал бы героя, меня то есть. Игры, видимо, удались, и во многом не без моего участия. Один из встреченных рабочих в поорванной (похоже, что львами) тоге даже сказал, что битва колесниц против фракийцев не переплюнула мое представление.