И в наше время римский шестой час (называвшийся по-латински hora sexta) кое-где сохранился, правда, он занял другое место на циферблате, превратившись в «сиесту» – время для дневного сна. Некогда он поменялся местами с девятым часом (hora nona), который стал полуднем. Многие римляне (за исключением ценителей весенних оргий – Флоралий) считали лучшим временем в году середину зимы, когда праздновались Сатурналии. По иронии судьбы, именно в эти дни, которые были наполнены пирами, подарками и весельем, дневные часы самые короткие. Так что радостное время действительно пролетало незаметно.
Так устроена клепсидра – «вор воды», как именуют этот механизм часовщики, хотя большинство римлян называют его просто «водяные часы» (horologium ex aqua). У этой простой и самой распространенной модели будильника много применений. Например, в судах водяные часы отмеряют количество времени, выделяемого каждому оратору. В борделях посетители платят по часам. В обоих случаях, если «процедура» по какой-то причине прерывается, чтобы задержать отток воды, используется небольшой шарик из воска.
Поскольку при использовании водяных часов не нужно полагаться на небо, которое иногда бывает пасмурным, это – самый надежный способ определения времени. Надежность этого механизма впервые оценили еще египтяне, которым он служил сотни лет, прежде чем они передали секрет грекам, а те, в свою очередь, римлянам, причем каждый народ усовершенствовал это приспособление. Полноценные водяные часы – это чудо техники, они способны на большее, нежели просто свист, стук или звон в конце каждого часа. Они устроены сложнее, поскольку отмерять время в течение длительного периода – сложное дело.
Сложное ли? Вода вытекает из резервуара с определенной скоростью. Отмерив количество воды, которого хватает на час, нужно умножить его на двадцать четыре, и этого хватит на целый день. Разве это сложно? Ну, во-первых, переменное давление. Чем больше в резервуаре воды, тем больше давление внизу, поэтому вода вытекает быстрее. От момента, когда часы покажут полночь, до момента, когда они покажут час ночи, пройдет на самом деле меньше времени, чем от момента, когда они покажут одиннадцать часов вечера, до момента, когда они возвестят о полуночи. На самом деле это не такая уж большая проблема, с которой легко справиться, добавив еще один резервуар, благодаря которому первый регулярно пополняется.
Модель римских водяных часов. Nicku / Shutterstock.com
Настоящая проблема связана с особенностями римских дней и ночей. Каждый день длится двенадцать часов от восхода солнца до заката, а каждая ночь – от заката до рассвета. Все было бы хорошо, если бы каждый день был днем весеннего или осеннего равноденствия, когда и день, и ночь одной и той же длины. Но день в середине лета длится намного дольше, чем в середине зимы, хотя каждый из них по-прежнему составляет двенадцать римских часов. В течение двенадцати месяцев римские часы ежедневно становятся длиннее, а потом опять короче – в зависимости от времени года. Поэтому солнечные часы прекрасно работают круглый год, но для часовщика, изготавливающего водяные, изменяющаяся длина часов представляет серьезную проблему.
Например, в день равноденствия этот час, седьмой (hora septima), по длительности равен менее чем трем четвертям этого же часа в день летнего солнцестояния, но на четверть длиннее такого же часа в день зимнего. Настроив систему на более длинные или более короткие дни, нужно сделать то же, только наоборот, с ночами, поскольку зависимость между ними обратная. Кроме того, длительность дня в пределах этого получаса измеряется в течение года неравномерно. Зимние часы остаются короткими до весны, а потом начинают быстро удлиняться. Философ Аристарх Самосский (около 300 г. до н. э.) утверждал, что так происходит потому, что Земля ходит по овальной орбите вокруг Солнца, но этот человек явно ошибался, а его доводы целиком опроверг Архимед. Сегодня к проблеме подходят, меньше заботясь о теории, стараясь справиться с задачами, которые ставит неудобная действительность.
У каждого часового мастера свой подход к проблеме неустойчивости часов, как и почти к любой другой профессиональной задаче (скорее сойдутся во мнениях два часовщика?..). К примеру, Альбин, часовщик, который делает часы для отца Копы, принадлежит к школе притока, то есть его приборы измеряют время по количеству воды, которая втекла в резервуар. Этим часы Альбина отличаются от тех, которые он называет «неуклюжей псевдомеханикой». Они определяют время по количеству воды, которое вылилось из контейнера. В действительности обе системы имеют преимущества и недостатки, и оба типа часов распространены одинаково широко среди тех, кто вообще ими пользуется. Большинство людей предпочитают смотреть на солнце и определяют время приблизительно, руководствуясь здравым смыслом.
В этом одна из причин редкости водяных часов. Какой смысл быть единственным во всей округе человеком, знающим точное время? Однако водяные часы – не просто прибор для измерения времени. Тот, кто может себе позволить роскошный, искусно изготовленный сложнейший механизм, занимает особое положение среди своих знакомых. Например, отец Копы при помощи часов сможет судить, кто из его товарищей по игре в мяч пришел рано, а кто опоздал на дневные занятия. Таким образом, требования заказчиков могут быть довольно специфическими, и Альбину приходится подробно беседовать с клиентами, чтобы определить точное назначение часов и понять, какие колокольчики и свистки в них нужно встроить.
Один из рабов Агамемнона испугал нас окриком.
– Как, – говорил он, – разве вы не знаете, у кого сегодня пируют? У Трималхиона, изящнейшего из смертных; в триклинии у него стоят часы, и к ним приставлен особый трубач, возвещающий, сколько часов жизни безвозвратно потерял хозяин.
Копа, кажется, решила подарить своему отцу часы с циферблатом. Это махина размером с платяной шкаф. В центре у нее встроенный цилиндр, с помощью которого прибор и показывает время. Каждый день на рассвете часы негромко звенят, напоминая владельцу, что нужно повернуть встроенный циферблат на одно деление. По краю циферблата просверлено триста шестьдесят шесть отверстий, причем каждое следующее немного больше предыдущего. От зимнего до летнего солнцестояния циферблат нужно вращать по часовой стрелке, чтобы меньше воды втекало в измерительный барабан и, таким образом, больше времени уходило на «заполнение» каждого часа. Если поворачивать циферблат против часовой стрелки, то ко дню зимнего солнцестояния вода будет литься в барабан потоком, а часы коротких зимних дней – пролетать незаметно. Так работают сто восемьдесят три отверстия на одной стороне циферблата. Отверстия с другой стороны измеряют ночные часы, и, хотя они могут быть намного больше или намного меньше соответствующих им «дневных», сумма диаметров двух противоположных отверстий всегда одинакова.
Кроме часов с циферблатом, Копа и Альбин долго обсуждали еще один вариант: конусные часы. Такие часы используют в муниципальных учреждениях, где снижение затрат на эксплуатацию прибора заботит заказчиков сильнее, чем его компактность. Конус помещают в большой резервуар, и большого количества воды достаточно, чтобы целиком заполнить меру, соответствующую короткому зимнему дню. Но в самые жаркие дни лета (римляне называли их dies caniculares – буквально «собачьи дни») уровень воды опускается до основания конуса, конус занимает большую часть резервуара, и считать медленно текущие часы помогает лишь жалкая струйка.
Другое решение проблемы, возникающей из-за меняющейся длины часа, описывает Витрувий в трактате «Об архитектуре», написанном почти столетием ранее:
Внутри, за лицевой стороной часов, помещают водоем, куда по трубке бежит вода и на дне которого проделывают дырку. К нему прикрепляют медный барабан с отверстием, через которое в него вливается вода из водоема. В этот барабан вставляют другой, поменьше, соединяющийся с ним посредством выточенных шипа и гнезда, прилаженных друг к другу так, что меньший барабан, поворачиваясь в большем, плавно вращается в нем, плотно к нему прилегая наподобие крана. По ободу большего барабана на равных промежутках наносят триста шестьдесят пять отметок, а к самому краю окружности меньшего кружка прикрепляют язычок, кончик которого направлен к этим отметкам, и в этом кружке проделывают небольшое отверстие для втекания через него воды и поддержания равномерного действия прибора. На ободе большего барабана, который остается неподвижным, изображают двенадцать небесных знаков, причем на самом верху делают изображение знака Рака, прямо против которого в самом низу – Козерога, справа от смотрящего – Весов, слева – знака Овна, а в промежутках между ними наносят остальные знаки так, как их видно на небе.
Существуют и такие часы, которые больше похожи на современные.
Таким образом, равномерно втекающая через такое отверстие вода поднимает опрокинутую чашку, называемую мастерами поплавком или барабаном, на котором укреплена рейка, примыкающая к вращающемуся барабану. И на той, и на этом сделаны зубчики, которые, один другой подталкивая, производят мерные вращения и движения. Также и другие подобные же зубчатые рейки и барабаны, подчиняясь единому движению, производят, вращаясь, движения различного рода, благодаря которым движутся статуэтки, вертятся конусы, выбрасываются камешки или яйца, трубят рога и производятся прочие побочные действия. Кроме того, здесь, или на колонне, или на пилястре размечают часы, на которые в течение целого дня указывает палочкой подымающаяся снизу статуэтка.
Альбину, в отличие от каменотесов и строителей, для работы не нужен большой двор. Другие ремесленники производят большие объемы продукции, но Альбин, как правило, одновременно изготавливает не более двух часов. Обычно одни из них дороже – в данный момент это небольшие, но точные переносные часы, с помощью которых врач может измерить пульс пациента, – а другие представляют собой модель попроще. Эти вторые часы изготавливает подмастерье Альбина – предприимчивый вольноотпущенник из Малой Азии, которому Альбин намерен продать бизнес, когда решит уйти на покой. Изготовление вторых часов – не только способ заработка, но и необходимая практика для подмастерья.