Все эти боги (за исключением злого Робига) близки и дороги каждому обычному плебею, но особенно сельским хозяевам. Их дополняют лары и пенаты. Мы уже видели, что этих духов – хранителей дома никогда не забывают и почитают в каждом особняке.
У государства есть свои собственные «общественные лары и пенаты», как и в каждом частном домовладении; ими являются духи доблестных патриотов древности, во-первых, такие, как Брут, Цинциннат[365], Камилл[366] и Сципион Старший[367], во-вторых, это бессмертные «близнецы-братья» Кастор и Поллукс, появлявшиеся для спасения римских армий в ходе многих ожесточенных сражений. Никакое публичное жертвоприношение не осуществляли без хотя бы формального упоминания общественных ларов и пенатов наряду с тем богом, в честь которого оно совершалось.
Всех этих богов подкрепляет великое множество особых сельских божеств, которых особо уважают на всех прибыльных фермах и виллах, окружающих Рим. Фавн и Луперк почитаются как боги стад, они вполне совпадают с эллинским Паном; Сильван опекает леса и древесину, богиня Палес является охранительницей стад; Помона покровительствует древесным плодам и изобилию садов; Вертумн заботится о нормальной смене сезонов года; Анна Перенна считается богиней наступающего нового года, а Термин заботится о неприкосновенности и неизменности межевых камней (что было так важно для сельских хозяев).
Достоинства, воплощенные в богах; холодный и законодательный характер римской религии. Эти божества, однако, являются еще и носителями значительного числа моральных и гражданских качеств. Нет ничего проще в Риме, чем осознать, что каждая желаемая добродетель должна иметь своего божественного покровителя. Вокруг города можно найти храмы, посвященные, например, Славе, Надежде, Добросовестности, Скромности, Согласию, Миру, Победе, Свободе, Общественной Безопасности, Молодости и Известности. И это лишь небольшая часть всего списка.
Следует осознать и принять тот факт, что каждое действие или процесс человеческой жизни имеет своего особого покровителя, у которого можно просить успеха. Так, после рождения нового Секста, сына Кальва, его весьма религиозные няньки прежде всего вознесли молитвы Ватикану, который открывал рот новорожденного для его первого крика, затем Кунине, охранительнице колыбели ребенка, потом Эдуке и Потине, учившим его есть и пить, Стабилию, помогавшему ребенку, когда он начинал вставать на ножки, и Абеоне и Адеоне, присматривавшим за ребенком, когда тот уходил на прогулку и возвращался с нее. Рафинированные родители Секста, без сомнения, с улыбкой слушали все эти многочисленные молитвы, но отнюдь не препятствовали возносить их.
Эти холодные, лишенные всякой индивидуальности божества состояли с людьми скорее в правовых, чем религиозных отношениях. Человек и его дух-покровитель заключали между собой нечто вроде контракта – сколько именно молитв и церемониальных жертвоприношений должно быть проведено взамен определенного благоприятствования, процветания и защиты. «Do ut des» («Даю, чтобы и ты мне дал») – в этой фразе заключался весь дух римской религии.
Нума Помпилий, предполагаемый основатель столь многих культов, не являлся пророком или вдохновенным поэтом, но был царем и законодателем. Мудрый человек всегда религиозен; так что он вечно отдавал богам то, что им причиталось согласно тщательно установленным формам, иначе божества могли уклониться от выполнения своей части контракта, подобно тому как коммерсант не обязан выполнять условия сделки, если другая сторона не выполнила то, что было предусмотрено контрактом.
Если молитвы и жертвоприношения не достигают своей цели, резонно предположить, что причина этого заключается либо в неточной формулировке молитвы, либо в принесенной жертве. В этом случае свинья, овца либо другое животное должно быть снова принесено в жертву с большей тщательностью. С другой стороны, сознательное пренебрежение культом богов столь же неизбежно будет наказано божествами, сколь неизбежно сознательного неплательщика долга покарает претор. Судьба нечестивого будет походить на судьбу скрывающегося должника, но только намного ужаснее.
Можно даже не упоминать, что в этой «религии Нумы» содержалось не более духовной составляющей, чем в тех камнях, которыми был вымощен форум. Она, однако, обещала истинное воздаяние за строгое выполнение долга и тем самым положительно воздействовала на поведение людей.
Жреческие должности; дефицит святого в них. Для отправления необходимых церемоний населению требовались жрецы, но последние отнюдь не были почитаемыми всеми истолкователями воли божеств, не являлись они и мистическими посредниками между Провидением и людьми; скорее они занимали место уполномоченных, нанятых людьми для представительства их как единого целого в отношениях с божествами.
Незначительные религиозные мероприятия, малые частные жертвоприношения и т. п. могут проводиться без присутствия жреца – точно так же, как вам не нужна помощь юрисконсульта при совершении рядовых покупок. Более значительные религиозные мероприятия, частные и тем более общественные, требуют, однако, присутствия экспертов, чтобы следить за тем, как произносятся молитвы и осуществляются жертвоприношения. Любой римлянин безупречного рождения и хорошего характера может быть избран на большинство жреческих должностей, хотя существуют определенные немногие должности, зарезервированные за узким кругом древних патрицианских фамилий. Исполнение этих религиозных обязанностей обычно не подразумевало отказа от мирских интересов или воздействия по крайней мере философской веры на суть церемонии, столь тщательно проводившейся. Юлий Цезарь являлся верховным понтификом, будучи проконсулом Галлии, при этом он совершенно не верил в существование каких бы то ни было богов.
Конечно, в каждом небольшом храме служил соответствующий смотритель – жрец, в обязанности которого входило присутствовать и помогать при проведении частных жертвоприношений. Но и без жрецов в избытке хватало прорицателей и предсказателей, которые могли ответить на ваш вопрос: «Будет ли это благоприятный день для свадьбы моей дочери?» или «Есть ли какие-нибудь неблагоприятные знаки, предостерегающие против покупки этой фермы?» Крупные общественные служители религий в действительности являлись государственными служащими, назначавшимися императором[368]. Обычно они объединялись в знаменитую Священную коллегию, члены которой исполняли свои обязанности пожизненно. Лицами, удостоенными такой чести, были почтенные сенаторы, отобранные после окончания их гражданской или военной карьеры.
Понтифики. В целом же самой большой официальной славой пользовались 15 понтификов. Они не только имели право контроля за всем, что касалось вопросов культуры, но и обладали почти таким же статусом, как и их старший коллега, сам император, который всегда занимает пост верховного понтифика (Pontifex Maximus) – главы римской религии.
До того, как Юлий Цезарь провел реформу календаря, понтифики исполняли важную обязанность – устанавливать на каждый год дни dies fasti, только в которые все законные сделки могут быть осуществлены должным образом, к кому же они обладали полномочиями вмешиваться почти во все вопросы, касавшиеся жертвоприношений, ритуалов, храмовой собственности и т. д. Их глава, верховный понтифик, в частности, следил и решал все вопросы, связанные с девственными весталками, а также опекал коллегии жрецов, которые вели знаменитые Libri Pontificales («Книги понтификов»). Это был известный и знаменитый свод данных, касавшихся всякого рода незнакомых религиозных ритуалов и процедур в экстремальных религиозных обстоятельствах[369].
Авгуры. Понтифики, однако, в реальности являются скорее «уполномоченными по религиозным вопросам», чем истинными жрецами, но наряду с ними существует другая значительная группа «священных» деятелей, которая представляется в той же мере нежреческой. Это augurs, официальные истолкователи воли небес; так что почти каждый сенатор лелеет надежду получить назначение в эту коллегию, невзирая на то что еще давным-давно Цицерон заметил, что «два авгура никогда не должны встречаться, не подмигнув друг другу». В коллегию входят шестнадцать авгуров, которые пользуются привилегией носить затканную красным «тогу претек-ста» и священный жезл – lituus. Наука предзнаменования, высшими хранителями которой они, как предполагается, являются, представляет собой нечто, на что люди древности, особенно этруски, затратили громадное количество энергии.
Италийцы, в общем, относительно мало верили в астрологию и немногим больше – в сновидения как в откровения божественных намерений. Куда больше они доверяли полету птиц, странному поведению животных, рождению уродов, раскатам грома, метеорам и тому подобным предзнаменованиям. Даже в дни Адриана многих интеллигентных людей охватывал ужас, если они видели ворону, с карканьем пролетавшую над их семейным кладбищем, или откладывали свою поездку, если черная змея переползала через дорогу как раз тогда, когда их экипаж трогался в путь.
Многое могло означать чиханье в тот или иной момент или запинание при входе в жилище, поэтому во многих домах привратник в атрии при входе гостей постоянно восклицал: «Dextro pede!» («Сначала правой ногой!») – всякому входившему в вестибюль. Определенные знаки оказывались просто ужасными: так, например, каждая группа людей, в которой с кем-нибудь случался эпилептический припадок (ясный знак божественного гнева), должна была немедленно разойтись.
Если же боги не выражали ясно своей воли, ни одно общественное действо не могло состояться без по крайней мере обращения с формальным вопросом: «Благоприятствуют ли этому небеса?» Это делали путем наблюдения за курами, клюющими зерно перед открытием сессии сената