ГИППЕИ (ВСАДНИКИ)
Афинская конница представляла собой не только особый род войск, но и особую социальную группу. Класс всадников крайне подозрительно относился к афинской демократии и скучал по «старым временам», когда городом управляли аристократы, а простолюдины знали свое место.
Время всадников настало после окончательного поражения Афин в Пелопоннесской войне, когда победители-спартанцы навязали городу олигархическое правление, обернувшееся страшной тиранией. Власть всадников оказалась настолько непопулярной, что в 403 г. до н. э. их свергло народное восстание. От былого уважения к кавалерии не осталось и следа.
Вот так, с помощью лести и дипломатичного выкручивания рук, командир и собрал свой новый отряд. И теперь ему необходимо привести этих новобранцев в форму для большого парада. Народ ждет, что в честь праздника кавалерия устроит настоящее зрелище. На параде в честь Великих Дионисий новые всадники выступят в одном строю с остальными кавалеристами. Филарх должен продемонстрировать, что его усилия увенчались успехом. Наградой ему будет признание и одобрение сограждан.
Юные всадники выстроились перед командиром в неровную шеренгу. Слева у юного Калликрата неудачная посадка – если он вот так во что-то въедет, то сломает себе кость. Мисфен держит поводья слишком высоко и крепко – если лошадь неожиданно наклонит голову, он выпадет из седла. А Ксенофонт вообще сидит на своей лошади, как на скамейке! Для гражданских они ездят неплохо, но кавалерист должен крепко держаться в седле, чтобы на скаку орудовать мечом или метать дротики. Филарх изо всех сил старается сдержать вздох.
– Всадники, – указывает он в сторону герм, – вот отсюда начнется парад в честь Дионисий.
Гермы – это особые столбы, увенчанные бюстами бога Гермеса. В остальном столбы гладкие, если не считать торчащих на уровне паха эрегированных фаллосов. Иногда люди, возвращающиеся с праздника, вешают на них гирлянды. Места для гирлянд немало, поскольку два ряда герм тянутся от Расписной до Царской стои.
– Пока театральные хоры танцуют ритуальный танец у Алтаря двенадцати богов, мы садимся на коней и объезжаем Агору, останавливаясь у различных храмов и статуй. Завершив объезд, мы на полной скорости мчимся к Элевсиниону, – филарх указывает на ровный участок земли у подножия акрополя. – Мы движемся группами по сто человек. Как и в бою, за вами и перед вами будут подразделения ветеранов, поэтому от вас требуется всего лишь сохранять темп. А затем мы делимся на две колонны по пятьсот человек и парадным шагом движемся к Ликею. Но об этих этапах не беспокойтесь, тут все просто, главное – не наклоняйтесь слишком сильно вперед во время галопа! Сейчас будем тренироваться быстро садиться на лошадь. Потом поедем в гимнасий тренироваться метать дротики. Это два этапа, во время которых у вас больше всего шансов упасть с коней и опозорить меня и самих себя! А ну, спешиться! К проверке готовьсь!
Филарх уверен, что с самим снаряжением все болееменее в порядке: в конце концов, перед ним сыновья очень богатых афинян, и экипировка у них самая лучшая. Единообразия нет, поскольку стандартной экипировки кавалериста не существует. Из десяти всадников у шестерых шлемы беотийские. Командира это радует: беотийский шлем изготавливается из металла в форме популярной шляпы и поэтому защищает как от дротиков, так и от солнца. Он обеспечивает круговой обзор (что особенно важно для всадников, зачастую действующих на открытой местности) и не мешает слушать приказы, которые выкрикивает командующий.
У остальных шлемы фригийские. Эти шлемы сами по себе очень разнообразны: двух одинаковых просто не существует. При этом у всех высокая, выгнутая наружу тулья, призванная отражать наносимые сверху удары, перенаправляя их на плечи. Удар по плечу смягчает прикрывающий его линоторакс. Филарху нравится этот доспех: он очень легкий и гибкий. Как подсказывает его название, линоторакс – это панцирь из нескольких слоев льняной ткани, скрепленных клеем. Немаловажно и то, что в линотораксе не так жарко, как в доспехе из бронзы. Всадники не так уж много времени проводят в бою, но почти все время едут под палящим греческим солнцем.
Почти все всадники вооружены кописом. Впрочем, это неудивительно: отцы этих новобранцев сами в свое время служили в коннице и на собственном опыте знают, какое оружие самое лучшее. Исключение – Аполлодот: у него в руке короткий ксифос. Филарх достает свой собственный копис, напоминающий мачете, и тактично советует новобранцу:
– Копис лучше ксифоса. Всаднику рубящее оружие подходит лучше, чем колющее.
В качестве демонстрации он наносит удар наотмашь, рассекая воздух, и новобранцы отшатываются. Думать об этом им неприятно, но все они понимают, что рано или поздно им придется познакомиться с такими клинками поближе, причем двое или, может быть, трое из них не переживут этой встречи.
Новобранцы принадлежат к возрастной группе, которую называют эфебами. Несколько месяцев назад в храме Артемиды[55] все они принесли торжественную клятву. Они никогда не бросят оружия и товарищей, будут защищать Афины до последней капли крови и постараются оставить потомкам не ослабленный, а еще более могущественный город. С того дня они начали готовиться к войне, поскольку война – неотъемлемая часть жизни каждого греческого мужчины, способного носить оружие.
Поскольку для восемнадцатилетних новобранцев эта подготовка только началась, они не будут принимать участие в афинской экспедиции на Силицию. Вместо этого (к радости их матерей) они присоединятся к гарнизонам городов и крепостей Аттики и продолжат обучение военному делу, наблюдая за всадниками-ветеранами, которые вот-вот выйдут в отставку. После двух лет эфебии юноши будут официально считаться мужчинами и получат все права и привилегии афинских граждан.
Сейчас новобранцы испытывают гордость, волнуются и немного смущаются из-за того, что на них пристально смотрят люди, проходящие по Агоре.
– Не обращайте на них внимания, – говорит командир, – но помните, что они здесь. Вы – всадники, гордость Афин! Будьте достойны этого звания. Ксенофонт, на коня!
Юный кавалерист, чье лицо похоже на поле боя между проклевывающейся бородой и прыщами (причем прыщи пока побеждают), тянет руку к узде своего коня. Конь фыркает и отшатывается, пока Ксенофонт не достает из-под доспеха морковку.
– Хорошо, – говорит филарх. – Просто так конь не захочет, чтобы ты на него садился. Ему нужен стимул – например, угощение. Ну же, садись на него! И не ищи подставку для посадки, используй копье!
Копье находится у Ксенофонта за спиной, оно воткнуто в землю маленьким вспомогательным наконечником вниз. Длина этого копья, ксистона, почти в два раза больше роста Ксенофонта. Ксистон – основное оружие всадника, который пользуется им и как дротиком, и как пикой. Но сейчас этому оружию предстоит сыграть другую роль – роль шеста для прыжков.
– Посадка с помощью копья спасла бессчетное число жизней. Вы все видели, как это делается. Отойти от лошади, сделать три шага и…
На бегу филарх хватает копье за верхнюю часть и поворачивает его, выбрасывая ногу вперед. Громко приземлившись на лошадь, он искусным движением запястья вырывает ксистон из земли, так что выставленное вперед копье оказывается между ушей коня.
Посадка с помощью копья позволяет кавалеристу превратиться из пешехода в боевую машину меньше чем за пять секунд. Если, к примеру, отряд коринфских всадников внезапно покажется на горном хребте прямо над лагерем афинской конницы, на подготовку к контратаке остаются считаные секунды. В противном случае враг нанесет удар, пока афиняне ищут подставки или кого-то, кто им поможет.
Кроме того, у греческих коней нет стремян, поэтому воины не так уж редко падают с них прямо во время боя. Бывалый боевой конь подождет, пока его хозяин вернется в седло, но, если всаднику не дается посадка с помощью копья, он рискует быть убитым раньше, чем у него это получится.
Афинские всадники на фризе Парфенона [56]
Юному Ксенофонту все это прекрасно известно. Он не раз садился на коня с помощью копья в загоне в имении своего отца. Но повторить это здесь, на Агоре, на глазах всего отряда и половины города – совсем другое дело. Он осторожно поправляет ремень, делает три быстрых шага, втыкает в землю копье и прыгает. Копье, наткнувшееся на подземный камень, скользит. Ксенофонт взмывает в воздух на полметра и падает в виде мешанины из рук, ног и оружия. Остальные всадники глядят на это, изо всех сил пытаясь сохранить серьезное выражение лица.
К счастью, командир комментирует произошедшее весьма сухо.
– Вот с чем приходится сталкиваться на незнакомой местности. В конюшне понятно, где почва мягкая. Здесь может не повезти. Ну же, кто-нибудь, помогите ему встать! Сперва втыкаешь копье, потом бежишь, хватаешь его повыше и запрыгиваешь на лошадь. Кто-нибудь еще хочет попробовать? Ну, тогда, Мисфен, твоя очередь!
КСЕНОФОНТ
Точная дата рождения Ксенофонта неизвестна, но в 416 г. до н. э. он однозначно был подростком. Его отец был богатым всадником, поэтому можно уверенно утверждать, что собственная всадническая карьера Ксенофонта началась примерно так, как описано здесь.
Ксенофонт прославился, когда в качестве наемника присоединился к войску персидского узурпатора, пытавшегося свергнуть персидского царя. Эта попытка провалилась, в результате чего Ксенофонт и еще десять тысяч греков увязли на территории нынешнего Ирака. Когда предводителей греков пригласили на мирные переговоры и вероломно убили, командование автоматически перешло к Ксенофонту. Греческие воины проделали труднейший путь по враждебной стране к берегам Черного моря. Это грандиозное путешествие в наши дни известно как «отступление десяти тысяч».
О своих приключениях и о многом другом Ксенофонт писал, будучи изгнан из Афин и воспользовавшись гостеприимством спартанцев, которыми он восхищался. Историю Спарты после Пелопоннесской войны он изложил в далеком от непредвзятости сочинении, озаглавленном «Греческая история».