лыбается: может быть, его дела наконец начинают налаживаться.
Третий час ночи (20:00–21:00)Спартанский шпион находит золотую жилу
Мегист не скрывает того, что он спартанец. Вернуться в Спарту он, однако, не может, а поэтому не видит смысла в том, чтобы жить суровой жизнью настоящего спартиата. Спартиаты – это спартанцы, принадлежащие к сословию воинов. Они не обрабатывают землю, не торгуют и вообще не занимаются ничем, кроме подготовки к войне. Эта подготовка состоит из регулярных физических нагрузок, купания в ледяной воде и употребления малосъедобной пищи, попробовав которую, один чужеземец заметил: «Теперь я понимаю, почему спартанцы не боятся смерти!»
Когда-то Мегист бы спартиатом, но внешний мир его развратил. Отправившись с дипломатической миссией во Фракию, Мегист понял, что ему нравятся вина, которые вкуснее уксуса, и одеяла, которые мягче наждачной бумаги. Пресловутая спартанская «черная похлебка» не шла ни в какое сравнение с белым тунцом, приготовленным с сыром и медом, и Мегисту быстро расхотелось возвращаться в Спарту.
Перед отъездом во Фракию Мегисту вручили золотой сосуд, украшенный сценами охоты и предназначавшийся в подарок местному царьку. Увы, у афинян на его царство были свои планы, и незадолго до приезда Ме-гиста проспартанский правитель погиб от руки намного убийцы.
Новый царь оказал Мегисту недостаточно теплый прием, и посланник Спарты решил, что в сложившихся обстоятельствах дарить ему золотой сосуд просто бессмысленно. Вместо этого он украдкой навестил местного торговца и обменял золотой сосуд на две шкатулки с чистым серебром.
После этого Мегист отправил в Спарту раба с посланием, в котором утверждал, будто прежний царь получил свой сосуд, но, к несчастью, был убит всего через несколько дней, в результате чего сосуд бесследно исчез и не принес Спарте никакой пользы. Сам Мегист поспешил в Афины, надеясь на вырученные средства приобрести коневодческое хозяйство где-нибудь на юге Италии или небольшую виллу вблизи славящегося своими злачными местами Эфеса.
Так лакедемоняне [спартанцы] изготовили медную чашу для смешивания вина, украшенную снаружи по краям всевозможными узорами, огромных размеров, вместимостью на 300 амфор. Впрочем, эта чаша так и не попала в Сарды [город, где находился дворец Креза]. <…> Сами же самосцы [жители острова, куда спартанцы привезли чашу], напротив, утверждают: лакедемоняне, везшие чашу, прибыли слишком поздно и по пути узнали, что Сарды взяты [персами], а Крез пленен. Тогда они будто бы предложили продать эту чашу на Само-се, и несколько [самосских] граждан купили ее и посвятили в храм Геры. Возможно также, что люди, действительно продавшие чашу, по прибытии в Спарту объявили там, что их ограбили самосцы.
Геродот. «История», 1.70
По дороге в Афины Мегиста настиг гонец с лаконичным посланием от спартанских властей. Ему приказывали немедленно вернуться в Спарту. Мегист сразу догадался, что отправленный им в Спарту раб наверняка его предал. В Спарте Мегиста ожидали лишь суд, приговор и, вполне возможно, смертная казнь. Это был весьма ценный сосуд.
Так Мегист превратился в изгнанника. Зная, что скрыться от спартанских властей нелегко, а шутки с ними плохи, Мегист решил остаться в Афинах, которые настроены по отношению к Спарте крайне враждебно и при этом не лишены злачных мест.
Таверна Фанагоры едва ли заслуживает звание обители порока, но сегодня Мегист снял здесь особую комнату для посиделок в узком кругу. Главное преимущество именно этой комнаты – отдельный вход, через который, к примеру, юные девушки могут проникать внутрь втайне от своих отцов.
Мегист слегка опаздывает: несколько минут он провел в переулке за таверной, чтобы убедиться, что за тем, с кем он собирается встретиться, нет хвоста. Речь вовсе не о легкомысленной девице, а о лысом коротышке, от которого несет потом.
– Ты опоздал! – ворчит он, когда Мегист наконец садится за стол.
Мегист достает из-под туники и бросает на стол кожаный мешочек размером с кулак. При падении он издает характерный монетный звон. Коротышка бросает на мешочек испуганные и жадные взгляды, и теперь уже Мегист нетерпеливо поднимает бровь.
Коротышка озирается по сторонам: в комнате нет ничего, кроме завешенного шкафа, стола, скамейки и масляной лампы. Успокоившись, он снимает с плеча котомку, кладет ее на стол и толкает Мегисту.
– Через час все это нужно вернуть!
Мегист осторожно открывает котомку, а коротышка тем временем отодвигает занавеску и достает из шкафа кувшин с вином и две глиняные чашки. Он наливает себе и Мегисту, который не обращает на свою чашку никакого внимания. Вот она, информация, ради которой Спарта потратила столько денег и времени.
Коротышка – старший служащий афинского арсенала. В похожих на пещеры помещениях арсенала обслуживаются афинские корабли, и там же хранятся книги с записями о прибытии и отправке афинских триер: удобно ведь хранить записи рядом с кораблями. Но в этих книгах содержится гораздо больше информации. Здесь и список статей военного бюджета, и перечень союзных флотов, и сведения о военных резервах городов Афинской державы. Лишь спартанская дисциплина позволяет Мегисту сохранять бесстрастное выражениелица.
– Это все? – спрашивает он так, словно обнаружил не все, что ожидал увидеть.
Мегист – шпион. Шпионаж в греческом мире – занятие ненадежное, но спартанские шпионы профессиональнее большинства коллег. Можно сказать, что Мегиста к этой роли готовили с самого детства.
Спартанские воины упражняются на беговой дорожке (dromos) в Спарте [89]
Больше века назад Спарта покорила соседнюю Мессению и с тех пор удерживает эти земли с помощью угнетения и террора. Каждый год спартанцы отбирают юношей, наиболее отличившихся в процессе агогэ – сурового спартанского воспитания юных воинов. Эти юноши становятся членами криптии, то есть буквально «секретного отряда». Их отправляют в Мессению в качестве разведчиков и шпионов. Им необходимо определить, кто из жителей мессенских деревень пользуется у соседей наибольшим уважением, и устранить этих людей. Не столь важно, является ли этот человек противником или сторонником спартанского владычества. Смысл в том, чтобы вселять в мессенцев страх и мешать им организоваться – и с этой работой криптия справляется отлично.
Кроме того, подобную выносливость чудесно воспитывает и так называемая криптия, с нею связано хождение зимой босиком, спанье без постелей, обслуживание самого себя без помощи слуг, скитание ночью и днем по всей стране.
Продемонстрировав готовность убивать ради Спарты, члены криптии автоматически становятся гиппеями, то есть «всадниками», составляющими самый отборный отряд спартиатов. Каждый год пять гиппев покидают его, отправляясь за границу с разведывательными миссиями. Прямо сейчас такую миссию выполняет Мегист.
Эти-то агатоерги [буквально «делающие добро»] – старейшие граждане числом пять – ежегодно выходят из сословия всадников. В течение того года, когда они выходят из всаднического сословия, они должны быть наготове постоянно выполнять обязанности послов в разных местах для Спарты.
«Хищение» золотого сосуда с самого начала было частью плана: Мегисту нужен был убедительный предлог для пребывания в Афинах. То, что фракийский царек «помог» ему, став жертвой наемного убийцы, – это уже чистое везение. По мнению Мегиста, это свидетельствует о том, что сам Гермес, бог мошенников, торговцев и шпионов, благословил его операцию.
Времена для Спарты непростые. Пусть спартанцы никогда открыто этого не признают, но в недавней войне афиняне одержали над ними убедительную победу. Спарта намеревалась сдержать рост Афинской державы, и Спарте это не удалось. Слава и могущество Афин велики как никогда.
В прошлом году пошли слухи, что Афины перевооружаются, и спартанцев это очень обеспокоило. Якобы афиняне собираются вторгнуться на Сицилию. Спартанские власти отнеслись к этим сведениям скептически: что, если у мыса Малея афинский флот внезапно свернет на север, и огромная, хорошо вооруженная армия направится к лишенной стен Спарте? Это ужасная перспектива.
С другой стороны, может быть, рисковые афиняне в своем безрассудстве дошли до того, что действительно готовы атаковать Сицилию. В таком случае афинская армия будет находиться в сотнях километров от города, и тогда уже сами спартанцы смогут застать афинян врасплох. Неожиданное нападение удастся, только если афиняне в самом деле переоценили свои силы и готовятся оставить город без защиты. Так ли это, должен выяснить Мегист.
Другие государства нередко используют в качестве шпионов торговцев, но спартанский торговец привлечет больше внимания, чем самый неосторожный шпион. Спарте практически нечем торговать. В этом самодостаточном государстве развито лишь сельское хозяйство, вместо денег используются ни на что не годные железные прутья, а любой уважающий себя спартиат скорее расстанется с жизнью, чем запятнает себя торгашеством. При этом жадность и склонность к коррупции считаются тайными пороками Спарты, и Мегист, внедряясь в афинское общество, сознательно стремился соответствовать этому стереотипу.
– Послушай, Арасп, – сказал тут Кир, – но ведь благодаря такому общему мнению ты мог бы оказать мне большую услугу… <…> …если бы ты согласился прикинуться перебежчиком и в таком виде явиться к нашим врагам, они, я думаю, совершенно поверили бы тебе. <…> …ты мог бы вернуться к нам, разузнав все о врагах. Я думаю, что, поверив тебе, они сделали бы тебя участником всех своих бесед и замыслов, так что от тебя ничего бы не укрылось из того, что нам важно знать.