— Ублюдок! — усмехнулась Рита.
Микси опасливо выскользнула на веранду. Она села в свой гамак и обвела взглядом следы побоища.
— Какой же он гад! — произнесла она. — Все тут разгромил.
Женщины закивали.
Толстая хутия с миленькой мордочкой неторопливо пробежала по двору, остановилась под саподилловым деревом, привстала на задние лапы и навострила ушки. Лайла и Рита поймали на лету зеленых бабочек и, запустив их в рот, стали задумчиво жевать. Хутия сорвала с ветки незрелую саподиллу и съела, всем своим видом излучая удовольствие.
— Значит, губернатор объявил трахти-трахти вне закона! — проговорила Микси.
Лайла кивнула:
— Этот мужик явно ненавидит шлюх.
— Не пойму его, — заявила Рита. — Сначала он собирается устроить бесплатную развлекуху со шлюхами для женатого дружка, а потом объявляет запрет на секс?
Микси передала Анис желтую бабочку.
— Хороший вид, молодая, крылышки на вкус с вяжущей кислинкой.
— В этом саду полно бабочек, — уточнила Микси, — с хрустящими крылышками.
Она ловко поймала указательным пальцем пролетающую бабочку с оранжево-красными полосками на крылышках и быстро отправила в рот. Она проделала это так изящно, что все не могли скрыть восхищения.
— Ты всегда так здорово управляешься с бабочками, даже когда пьянеешь от них, — ехидно заметила Лайла.
— А я думаю, запрет на секс объявили из-за того, что у всех пуси стали вываливаться, — сказала Рита. — Микси! Ты должна рассказать Оранжевому художнику о том, что тут сегодня стряслось. Как Интиасар послал к нам мужиков, чтобы те нас изнасиловали. Это сорвет их дурацкую свадьбу.
— Но я не знаю, где его найти, дорогая моя!
— То есть не ты — Оранжевый художник? — спросила Анис.
Микси усмехнулась:
— Нет, мэм. Я — всего лишь помощница.
— И ты меня столько мурыжила и ничего не говорила!
Впрочем, это же логично. Один человек много что в силах сделать, но если за ним стоит группа поддержки из преданных единомышленников, он может добиться успеха — как Оранжевый художник. Она раньше думала, что все дело в магическом даре, а оказалось, просто важна работа всего сообщества.
— Несколько месяцев назад, — пояснила Микси, — Оранжевый художник оставил нам на аноновом дереве сообщение, где говорилось, что если мы готовы участвовать, он будет только рад. А если мы сможем украсть краску с фабрики, тем лучше.
Застрявший в ветвях обломок стола из красного дерева качнулся.
— Когда ему нужна моя помощь, он оставляет записки. Я его еще ни разу не видела, хотя иногда я допоздна не сплю и караулю его. У меня не всегда есть время бродить по двору, но я горжусь этой краской с фабрики, правда!
— Это и впрямь хорошо!
И они улыбнулись друг другу.
— Я вот думаю: а что, если он один из наших постоянных клиентов? — произнесла Лайла.
— А я думаю, у Оранжевого художника мозгов будет побольше, чем у них, — возразила Рита.
— Интересно, Оранжевый художник в курсе, что конкурс красоты сегодня вечером пока не отменен, несмотря на то, что сегодня происходит с нашими женщинами, — сказала Микси. — Я обычно каждый год, когда мы туда ходим, отбираю из участниц двух-трех новых девочек.
— Они не могут его отменить, иначе люди поднимут бунт, — заметила Лайла. — Надо бы снять с дерева этот кусок стола.
Рита сощурилась, вглядываясь в листву.
— Накинь на него веревку и стащи вниз!
— Не боишься, что он грохнется прямо тебе на голову?
От выжатой из тельца бабочки пены у Анис защипало язык. Как приятно!
— Это зависит от длины веревки!
— То есть ты уже так делала?
Рита закатила глаза.
— Ну конечно! Много раз!
— Лучше швырять в него камнями, — посоветовала Микси.
— Ну нет, он слишком большой, его камнями не собьешь. — Лайла тоже внимательно посмотрела на дерево.
— Большими камнями можно.
День был жарким, и становилось все жарче. Лайла ушла в дом и вскоре вернулась с кувшином ледяного морковного сока, гроздью черных перцев, авокадо размером с голову Анис и несколькими кукурузными лепешками.
Все с жадностью накинулись на еду.
— Можно дождаться урагана.
— Или высокого парня.
Рита захихикала.
— Дамы, давайте рассмотрим ситуацию с разных сторон. Хотите, чтобы этот обломок упал? Но пока он там крепко застрял.
— И рано или поздно кому-нибудь раскроит голову до крови. У меня тут ни для кого нет медстраховки.
— Надо потрясти ствол, — предложила Лайла, чем вызвала новый взрыв смеха.
— Нужно позвать ведунью с курицей и свечкой.
— Ни одна ведунья не согласится идти сюда ради такой ерунды, — сказала Микси. — У тебя больше не осталось заклинаний, Анис?
— Ты уже испортила одно из моих заклинаний. Но если хочешь, я могу поджечь это дурацкое дерево.
Микси показала ей язык.
И тут Рита взмахнула руками.
— Я знаю! Знаю! Нам нужно подпереть этот кусок стола несколькими длинными ветками, потом кто-то из нас заберется на дерево, высвободит стол из листвы, и мы медленно опустим его на землю.
— Ты уверена, что у нас получится?
— Ну, я себе это очень наглядно представляю.
— Динамит! — мрачно изрекла Лайла.
— Кто-то может залезть на дерево и просто его столкнуть, — сказала Анис. — Нам только надо отойти подальше.
— И кто полезет?
— Проклятый Арчи должен все компенсировать и принести тебе новый стол, — ворчливо пробурчала Лайла. — Мне не понравилось, что сюда ворвался мужик, все тут поломал, зашвырнул обломки стола на дерево и ушел по своим делам.
Микси расплакалась.
— Боги… — пробормотала Рита. Она уселась в гамак и начала яростно раскачивать сестру взад-вперед. — Тихо, тихо, тихо.
— Он никогда меня не простит, — причитала Микси. — Прекрати, Рита, мне больно.
— Простить тебя? — Лайла закатила глаза. — Да этот мужчина плюнул тебе в лицо!
— Ты должна от него избавиться! — твердо заявила Рита.
— Он лю-лю-любит меня…
— Ждешь, когда он возьмет эту свою любовь и размозжит тебе голову?
Анис сцепила пальцы. Как же давно мужчина ласкал эти пальцы, проводил языком по этим ладоням, нежно гладил эти запястья… Она стала кусать ноготь; отодрала кутикулу и исцелила ее. Ее магический дар истощался.
— Не надо на нее давить, — заметила она. — Тут все непросто.
— Это я виновата! — пробормотала Микси.
— Нет, ты не виновата. Склонность к насилию может выглядеть как страсть, — возразила Анис. — Страсть — она как одержимость.
Микси пристально на нее посмотрела.
— Это моя вина.
— Но почему?
— Я ему это сказала. — Голос дрогнул. — Вот он и плюнул. — Микси уставилась в пустоту.
Анис погладила ее по руке.
Микси подобралась и виновато поглядела на женщин.
— Я этого раньше не говорила… — Все ждали продолжения. — Он разозлился из-за того, что я трахалась с Гарсоном в его присутствии. Все эти годы я ни разу ему этого не говорила, а он всегда хотел от меня это услышать.
— Да что не говорила? — Рита была озадачена. Лайла шикнула на нее.
— Я никогда этого не говорила ни одному мужчине.
Руки Анис запели; кожа тихонько запела.
— Все эти годы он лежал со мной в постели и умолял сказать ему это. Говорил, что смирился бы с тем, что я провожу время с клиентами, если бы только я ему сказала. Он бы ни о чем больше не беспокоился. Но это последнее, что у меня осталось, и думаю, это не купить ни за какие деньги, потому что какова цена? — Ее душили слезы, она, казалось, была сбита с толку и в отчаянье разрубала ребром ладони воздух, словно подчеркивая смысл каждого слова. — И я не могла назвать этому цену, вот и не говорила. Потому что если бы я ему сказала, то с чем бы я осталась? Потому что это последнее, что у меня есть, и он не может получить это задаром! Но он заплакал, а мы все здесь подняли такой тарарам! И я это сказала! — И она махнула рукой на расколоченный кафельный пол. Вид у нее был растерянный. — Прямо здесь. «Ялюблютебя».
В ее устах эти слова прозвучали грубовато и непривычно, как будто она заговорила на неведомом мертвом языке.
— Вот тогда-то он и… плюнул.
Лайла шумно вздохнула.
Все обомлели, размышляя над секретом Микси, который корчился как беспокойный младенец, запутавшиcь в сетке белого гамака. Анис попыталась было его схватить, но в голове у нее шумело, и рука оказалась нетверда: в такой день ей вполне хватило трех пьяных бабочек.
Секрет с жужжанием вырвался из ее пальцев словно неопознанное насекомое, и пустился в пляс на солнцепеке. Когда он чиркнул по листве анонового дерева, обломок стола рухнул на землю, да с таким грохотом, что соседи повыбегали из домов и стали расспрашивать у женщин, не случилось ли чего.
— Вы только сейчас пришли! — злобно поинтересовалась Микси. — А раньше вы не заметили, как мужчина плюнул мне в лицо?
Ее секреты. Никто не знал, что многие годы ее слух фиксировал присутствие Завьера Редчуза. Раз или два Анис могла бы поклясться, что слышала его смешок, и оглядывалась с мыслью: ну вот, наконец я снова его увижу! Но это был не Завьер, а кто-то другой, — ну и хорошо, быть может, оно и к лучшему!
Ведь так и должно быть, разве нет, она же замужняя женщина.
Она знала, конечно, где его найти, все это знали, но это было исключено. Высоченный: она представляла себе, как он тыкался головой в потолок, хотя сама такого ни разу не видела. Когда он заходил к ней в дом, ему приходилось нагибаться. Она представляла себе, как волоски с его головы прилипают к ее потолку, как пахнет его улыбка. Он ходил как большой робкий зверь, изящно поднимая одну ногу и осторожно наступая на другую. И такой добряк! Он показывал ей, как варить, отбивать, запекать; подробно рассказывал о каждой специи, о строении плодов и фруктов. А она была нерадивая ученица. У нее ничего не пригорало и не переваривалось, но ее стряпня получалась ужасной, и она не раз видела его недоуменный взгляд. Как-то он попросил ее сломать суставы куриных ножек и крылышек, чтобы она прониклась сочувствием к птице, но от вида куриного жира ее затошнило.