НОВОСТИ
― Продолжаем разговор. Программа «Один», Дмитрий Быков — совсем один.
«Почему в России не популярна Айн Рэнд? — слава богу, что не популярна. — Мне очень импонируют ее политические взгляды». Импонируют — и слава богу. Значит, вы считаете себя лучше остальных. Они обычно импонируют людям, которые считают, что есть люди бездарные и есть талантливые, и талантливые должны процветать. Это такое немножко ницшеанство, но очень вульгарно понятное: себя обеспечивать должны талантливые, а если всем помогать, то так жизнь и уйдёт в никуда. Оно, может быть, так и есть, но думать так не надо. Человек, который так думает, никогда не будет ни успешным, ни талантливым. Демократизм, сочувствие, милость к падшим, уважение — без этого, к сожалению, никуда не денешься.
«Мои сыновья, все трое — от 9 до 17 лет — ничего не читают. Что делать?» Да ничего, смиритесь. Они захотят читать обязательно.
«Обратил внимание на интересное название „Давно, на Ленинской-Дворянской…“ и на вашу аннотацию к этой книжке. Прочёл повесть — оказалась удивительно хороша. Кто автор?» Автор — Маргарита Арсеньева. Маргарита Зиновьевна Арсеньева — очень мной любимый человек. Она преподавала у нас на Журфаке, профессиональное мастерство вела, мастер-студию. Сейчас она переводчик. Это очень хорошая повесть. И вообще я счастлив, что она напечатана. Маргарита Зиновьевна, если вы меня слышите, я вам передаю горячий привет!
«Хотелось бы услышать ваше развёрнутое мнение о видеоиграх». Развёрнутого мнения не имею, но считаю, что видеоигры — в лучших своих образцах даже — всё равно абсолютно бездарная трата времени. Компьютерные игры мне кажутся в этом смысле более интересными, но всё равно я серьёзно этим заниматься не могу.
«Хотели бы вы прочесть лекцию о творчестве Егора Летова?» Нет, не хотел бы. Я недостаточно люблю творчество Летова, хотя уважаю, безусловно.
«Уважаемый Дмитрий Львович! Меня настораживает безапелляционность ваших суждений о русской классической литературе и её персонажах». Дорогой rwt, что вы называете «безапелляционностью»? Если вы хотите, чтобы я после каждого суждения добавлял «как мне представляется», — мне кажется, это было бы излишне, это бы засоряло мою речь. Ведь и так, если я это говорю, значит это мне так представляется. «Необсуждаемость мнений Белинского оказала медвежью услугу литературе, которая и есть приглашение к диалогу, — совершенно с вами согласен. — Удачи Вам, успехов и побольше критичности к себе».
Ваше пожелание неуместно, дорогой rwt. Я к себе вполне критичен. Но, тем не менее, именно недостаток твёрдости в суждениях («Strong opinions» называется известная книга Набокова) — это большая российская проблема. У нас почему-то человека, который не отваживается высказать твёрдое мнение, называют скромным, критичным к себе. А он просто трус, он осторожничает. У меня есть твёрдые суждения, и это никак не связано с самокритичностью. Масса самокритичных людей на моей памяти имели твёрдые взгляды. И наоборот — масса людей, которые очень хорошо к себе относились, публично мямлили: «Как мне представляется…», «Впрочем, возможно, я не прав». Всё это было обычной трусостью и банальной маскировкой.
«Как вы считаете, ревность — следствие собственных комплексов, или она свойственна всем людям?» По-моему, свойственна всем людям. По-моему, отсутствие ревности — патология. «В каких литературных произведениях это чувство описано наиболее ярко?» Как было сказано, у Пруста в «Пленнице» и в «Беглянке». А где ещё? Послушайте, не буду же я вам рекомендовать «Отелло». Наверное, ревность, которую Шекспир так точно называл «зеленоглазым чудовищем», присутствует в каждом любовном романе. Вопрос: у кого это хорошо? Это неплохо у Золя в «Нана», это неплохо действительно. Это очень интересно у Куприна в нескольких текстах. Это очень интересно у Мопассана, конечно, в «Сильна как смерть», но там не совсем ревность, там скорее страх старости. А вот так, чтобы человек от ревности… В «Лолите» очень хорошо, кстати. Вот в «Лолите» очень хорошо, когда он ещё не знает, к кому, но уже ревнует страшно.
«Хотелось бы узнать ваше мнение о Леониде Лиходееве. Какое место он занимает в русской литературе?» Он был очень хороший фельетонист, сатирик. Роман «Я и мой автомобиль» замечательный. Он хороший стилист, кстати говоря, что редкость для советского фельетониста.
«Когда вы опубликуете сочинения ваших студентов из Принстона?» Скоро, скоро. Подождите.
«Когда наступает фашизм, небо и трава сами по себе не чернеют. Наоборот, в стране наступает всеобщее воодушевление и реваншистский скрепоподъём! Везде начинают придумываться Судеты, аншлюсы, преследование инакомыслящих, изгнание вшивой интеллигенции, избавление от химеры совести… Всё одинаково. Но ведь и заканчивается всегда одинаково». Видите ли, вот не одинаково. Сейчас скажу, почему. Когда-то Швыдкой мне сказал поразившую меня мысль: «Россия отличается тем, что она вытаскивала себя из болота за волосы без внешней помощи». Я думаю, что и здесь обойдётся всё-таки. А если не обойдётся, то тогда что? Тогда всё будет зависеть от того, насколько искренне 86 процентов верили во что-то. Мне кажется, они не верили.
«Какие ваши любимые научно-фантастические фильмы?» Совершенно однозначно «Космическая одиссея [2001 года]» Кубрика — великий фильм, создавший стилистику. И потом, я человек старый, человек старой закалки, всё-таки мне 47 лет. Я очень люблю фильмы Ричарда Викторова «Отроки во Вселенной» и «Москва — Кассиопея». Я никогда не забуду, как мы с моей тогдашней любовью Галкой Винславской и с её маленькой сестрой пробирались весной 1984 года чудом на балкон кинотеатра «Художественный», где показывали «Отроков» и «Москву — Кассиопею». Помните, как там роботов сводили с ума загадкой «А и Б сидели на трубе»? Помните магнитные ботинки? Исполняющий Особые Обязанности — Смоктуновский. Нет, совершенно великое кино. Мне очень нравились и «Через тернии к звёздам». Викторов — прекрасный режиссёр.
«Вы часто упоминаете „Волны гасят ветер“. А что вы думаете об „Острове“ и „Жуке“?» «[Обитаемый] остров» — очень глубокая и полезная книга, но «Жук [в муравейнике]» ещё глубже и полезнее. И ещё любимое слово — «амбивалентность». Там тоже непонятно же, кто прав. Непонятно — Сикорски прав или Бромберг? Лев Абалкин так сделан, что он внушает страх, внушает ужас. Но, по Стругацким, звание Человека определяется способностью мириться с ужасным и непонятным.
«Что делать, если учитель неправильно исправляет?» Поменять учителя.
«Давались ли вам в школе математика и физика?» Конечно, давались. У меня же золотая медаль была. Я даже алгебру любил очень, интегрировать любил, мне это нравилось.
«Почему, на ваш взгляд, в Польше упал интерес к идеям „Солидарности“?» Не знаю об этом ничего, живу не в Польше.
«Скажите пару слов о писателях-фантастах 60–70-х годов. Сегодня они забыты. Варшавский, Мирер, Войскунский, Лукодьянов, Гансовский — мы их читали запоем». О Мирере я сегодня уже сказал. Мне кажется, что и Войскунский, и Гансовский, и Варшавский, и Лукодьянов, ну, Казанцева не будем упоминать, но уж Ефремов-то точно — это люди, которые действительно создали целое поколение. Гуревич с «Пленниками астероида» и так далее. Гансовский — в принципе, интерес к нему жив, его перечитывают. Такие рассказы, как «День гнева» и «Полигон», находятся в активном читательском восприятии.
Кстати, у меня будет в Принстоне на следующий учебный год — точнее, семестр весенний — курс «История советской и российской фантастики» (вообще русской). И там довольно большая очередь записаться, потому что она безумно интересует всех на Западе. Я думаю, что, конечно, и для Гансовского, и особенно для Мирера, которого я знал и любил, ещё время придёт. Но вы правы: мы действительно поглупели просто. Потом это всё вернётся.
«Хотелось бы узнать ваше мнение о книге Хатльгрима Хельгасона „Женщина при 1000 °C“». Я даже не слышал никогда об этой книге. Какие удивительно умные и удивительно разнообразные читатели.
«Говорят, вы не любите Достоевского. Странно. Почему?» А что же тут странного? Я признаю его очень крупным писателем, но он мне совершенно не близок.
«Объясните, пожалуйста, что такое „троцкизм“. Евреи говорят, что это хорошая теория, или просто молчат. А прочие говорят, что троцкизм — это совсем плохо. Я бы не стал задавать этот вопрос вам, если бы вы были евреем или неевреем, но вы — середина на половину, — и есть надежда, что можно получить сбалансированный ответ».
Еврейство здесь (во всяком случае, как мне кажется) ни при чём. Проблема в характере и темпераменте Троцкого, который был в большей степени европейским, чем еврейским. Троцкизм — в общей сложности, в главном это идея перманентной революции, — революции, которая не утихает, и которая ведёт к беспрерывному перемешиванию общества, беспрерывному огню по штабам, истреблению начальства, разгону партии, которая забюрократизировалась и так далее. Уцелевает при этом только сам троцкист, сам Троцкий, все остальные периодически истребляются. Я считаю Троцкого хлёстким и поверхностным публицистом, очень хлёстким, очень ярким, в некоторых своих оценках, особенно в литературных, довольно справедливым. Но, в общем, это уровень Жаботинского. В остальном он мне представляется человеком глубоко неправым и очень противным.
«Дмитрий, здравствуйте! Как-то вы сказали, что крещёный и христианин. Можно вопрос? Крест на вас есть?» Да, пожалуйста. Вот он. Вы можете его увидеть, если вы смотрите сейчас по телевизору.
«По-моему, мы незаслуженно забыли уникального писателя Феликса Кривина». Дай бог ему здоровья. Нет, мы его совершенно не забыли. Я Кривина очень люблю, некоторые его фразы помню до сих пор («Все были в смятении: Занавеску хотят повесить!»). Он чудесный писатель. Мне очень нравится его ранняя книжка «В стране вещей», очень нравятся его замечательные афоризмы. Кривин — замечательный автор.
«Есть ли у вас любимые ритуалы?» Я писал когда-то в «Орфографии», что тот, кто не хочет соблюдать сложные ритуалы, будет обречён на простые. Конечно, есть. Я не могу сказать, что у меня это доходит до «синдрома навязчивых ритуалов», описанного, кстати, Фрейдом как некоторого провозвестника религиозного чувства в «Тотеме и табу», но я верю, что если мне иногда хочется постучать по дереву или тронуть дверь, проходя мимо неё, — это не просто так, это особо сложный случай развитой интуиции. И тем, кто называет это просто «обсессиями» и «компульсиями», я х