Вот sound — да, там потрясающая музыка, грандиозная, сразу узнаваемая. Мелодист он был блистательный. Но это, так сказать, мой частный вкус. На самом деле, конечно, серьезный рок надо слушать, зная язык.
«Поделитесь вашим мнением об «Американской трагедии». Что по сути произошло с Клайдом Грифитсом? »
Да в том-то и дело, Андрей, что ничего с ним особенного не произошло. Довольно банальная история. Ну, соблазнился мальчик деньгами. Другое дело — понимаете, Драйзер же здесь развенчивает довольно серьезное убеждение, что человек труда, человек из низов по определению наделен какой-то особенной моралью. Да нет, ну Грифитс — обычный карьерист, который обожает бабки, обожает роскошь и дядюшку своего боготворит именно потому, что у него бабок дико много. Замечательный есть фильм «Место под солнцем», где события перенесены несколько вперед. Но Клайд Грифитс, как и его несколько прототипов, он, принадлежа в общем к низам, имеет все пороки этой низовой морали. Что, кстати, и Сенчин в своих «Елтышевых» подчеркивает: человек труда и человек пролетарского происхождения далеко не всегда является носителем классового чувства, а он чаще всего хочет благополучно перелезть в следующий класс, он одержим карьерой, жадностью. Опыт бедности, опыт нищеты, который у Диккенса почти всегда, например, формирует людей демократических, благотворительных, справедливых, он добру не учит.
И в этом смысле Клайд Грифитс — один из представителей совершенно нового класса, (ну, он же замечательно описан, между прочим, у Набокова в «Короле, даме, валете»), класса, который трепещет при виде богатства и жутко, любой ценой хочет влезть хоть в последний вагон этого society, этого общества. Так что в этом смысле, может быть, Драйзер новатор. Хотя, в принципе, довольно традиционный роман. Преимущество его в том, что он написан на почти документальном материале, как бы как провидение нового документализма, и он увлекательный. Знаете, не оторвешься. Я думаю, что его лучше всего читать лет в двенадцать, как я.
«Посмотрели ли вы фильм «Мама!»? И если да, смеялись ли, как планировали? »
Нет, не смеялся совершенно. Неловкость иногда испытывал. Ну, понимаете, тоже какая вещь? Аронофски — талантливый художник. Даже в таком, по-моему, неудачном фильме, как «Фонтан» (хотя там и есть замечательные куски), он все равно талантлив. И в «Реквиеме по мечте» он ужасно талантлив. Я не очень люблю «Черного лебедя», но… Да даже «Рестлер» — талантливая картина. Понимаете, Аронофски — молодец.
И «Мама!» — ну, я смотрел этот фильм совершенно не как библейскую метафору. Она там есть (прав Долин, правы остальные), но мне там интересна не она. Мне там интересны, подчеркиваю, приключения жанра — то, что начинается как триллер, перерастает в гротеск, заканчивается как притча. Вот это я люблю. И это — при всех, так сказать, разочарованиях, длиннотах, пафосе — это талантливая картина. А зрелище таланта всегда духоподъемно.
«Был приятно удивлен вашим рэпом. Не желаете ли записать совместный трек с кем-нибудь? »
Нет, а мне очень многие профессионалы, наоборот, написали, что «рэпер вы никакой». Ну, ребята, я вас хочу утешить: я и не собираюсь этим зарабатывать. Более того — я не собираюсь этим заниматься. Я просто написал, как мне кажется, то ли пародию, то ли стилизацию в этом духе. Рэп писать не штука. И вот все эти люди, которые с такой безумной серьезностью пишут, что «рэп — это невероятно сложная культура, это взаимные цитаты Оксимирона и Гнойного, а вы ставите себя в идиотское положение»… Понимаете, вот так сидеть на своей делянке, так уважать себя за знание этих частностей — это все время навевает ассоциацию: «Что вы понимаете в колбасных обрезках?» Ребята, не боги горшки обжигают.
Конечно, есть истинные знатоки битлов и битломании, есть потрясающие знатоки перплов или флойдов, которые знают о них все и каждый их текст прочитывают как сложную систему кодов. Ваши проблемы. Если захотеть, можно написать диссертацию по творчеству Александры Марининой, можно стать знатоком этой темы. Можно даже (я вот недавно писал) сделать диссертацию о есенинских мотивах в поэзии Михаила Круга. И я думаю, что это имеет не меньшее право на существование, чем отслеживание бесконечных интертекстуальных связей так называемой серьезной прозы.
Но рэп — это не бог весть что, это не так сложно, поэтому никаких особенных профессиональных нужд для того, чтобы это понимать, не нужно. В поэтике рэпа может разбираться любой человек, который разбирается в поэтике вообще, в языке, в системе символов, в ритмах и так далее — ну, в технике поэтической. Для этого не нужно быть универсальным знатоком. Хотя, конечно, каждому безумно хочется принадлежать к этой культуре и слыть именно ее эксклюзивным познавателем. Ну, я совершенно ничего против этого не имею. И вообще все, что повышает человеческое самоуважение до известного предела, — хорошо; после известного предела — плохо.
«Как вы относитесь к роману Гайто Газданова «Пилигримы»? Можно ли его посоветовать для не читающих регулярно людей в качестве «первой книги»? »
Нет. И еще раз нет. Лучше всего, если уж начинать с Газданова, то это «Призрак Александра Вольфа», конечно. Это самая интересная его книга. И не зря Евгений Цымбал, один из моих любимых режиссеров, так мечтает поставить эту картину. И рано или поздно поставит.
«Не могли бы вы поговорить о «Калевале»? Мне приходилось читать, что такого уровня народных эпических поэм во всей истории только две — «Илиада» и «Калевала». Удивительная поэзия, ни на что другое не похожее произведение. Стоит ли читать «Калевалу» подростку, ведь много такого 16+? Много и непонятного современному русскоязычному читателю. Если эта тема вам не близка, посоветуйте, пожалуйста, что можно почитать о «Калевале». Привет из Хельсинки! »
Надя, вам тоже привет в Хельсинки! «Калевалу» я прочел, когда мне было лет, наверное, десять — просто потому, что матери подарили книгу. И я, ничего не зная о финском эпосе, понимаете, с достаточным любопытством на него накинулся. Все это мне помнится, хотя очень многое слилось с прочитанной тогда же «Песней о Гайавате» (на тот же бодренький четырехстопный хорей, «цапля серая — Пух-пух-га») Там не так уж много 18+. Это вы как-то очень политкорректно подходите к этому тексту.
Но насчет народного эпоса, знаете, я бы все-таки здесь воздержался. Мне кажется, что это в огромной степени произведение авторское, произведение самого собирателя, который не просто эти легенды расположил в определенной последовательности, но, как мне кажется, вообще общий каркас замысла и стилистику — все это, мне кажется, принадлежит ему. Ну, просто я знаю, как создавались советские эпосы, опять-таки якобы приписываемые народам СССР: в лучшем случае там были разрозненные повествования, которые собиратели доводили до ума. Мне кажется, что это эпическая поэма того же уровня в общем и того же жанра, что и «Уленшпигель», и, как «Уленшпигель», написанная конкретным автором. Вы можете думать иначе, я на своей точке зрения не настаиваю.
«Как насчет Буратино в качестве христологического персонажа? »
Вы уже писали об этом. Спасибо. Некоторое сходство, конечно, есть — особенно то, что отец плотник. Но дело не в этом. Дело в том, что Буратино… Вот область, которая недостаточно исследована, хотя Мирон Петровский, насколько я помню, об этом писал. Проблема в том, что это автопортрет. Буратино среди кукол — это Алексей Николаевич среди русских символистов. И конечно, Пьеро — это портрет Блока, не менее убедительный, чем Бессонов в «Хождении…». «Мы сидим на кочке, где растут цветочки — сладкие, приятные, очень ароматные», — это общеизвестная пародия на «Болотных чертеняток» и в целом на «Болотный цикл» Блока. Мальвина — Крандиевская, которую все любили, а досталась она самому непокорному и, так сказать, ершистому. Не совсем понимаю, кто там Артемон. Весьма возможно, что Гумилев. Ну, это такая отдельная тема.
В любом случае «Золотой ключик», конечно, вписывается в трикстерский роман. Буратино, конечно, классический трикстер — странник, носитель, конечно, морали такой довольно демократической. Там любопытно другое — любопытно, зачем там обязательные персонажи лиса Алиса и кот Базилио, которые странным образом всплывают в другой истории о крепостном театре — в загадочной пьесе Пастернака «Слепая красавица». Вот где действительно интересные совпадения.
«Как вы относитесь к идее чистого коммунизма как практического христианства? »
Чистого коммунизма не бывает. И конечно, коммунизм и христианство — вещи принципиально различные. Но к альтруизму коммунистов некоторых, таких образцовых, я отношусь вполне уважительно. Как уважительно отношусь и к Че Геваре, хотя знаю о многих его грехах.
«Понравился ли вам фильм Шахназарова «Палата №6»? »
Едва ли не больше всего, что он снял. Она лихо очень сделана — такая перемещенная в современность документалка, где, кстати, Громов выживает, и выживает Рагин. Ну, Громов и остается жив, но Рагин выживает после паралича, хотя теряет речь. Довольно мощная картина с очень страшным и двусмысленным финалом. Да я вообще люблю Карена Георгиевича. Чего там?
«Кто из режиссеров, на ваш взгляд, смог бы достойно экранизировать «Воскресение» Толстого в современных декорациях? »
Круто поставлен вопрос! Но для того, чтобы перенести «Воскресение» в современность и снять его как судебную драму, нужен талант, сопоставимый, наверное, с талантом Швейцера, который тогда снял замечательное «Воскресение» с Матвеевым и Семиной. Это должен быть человек с уникальным чувством стиля. Я такого в современном кинематографе даже не знаю, потому что… Ну, скажем, Тодоровский — человек с врожденным чувством формы (Валерий Петрович), но вряд ли он бы взялся за такую тему, она ему уж очень не по темпераменту. Трудно представить, кто бы мог такое снять, потому что это надо, понимаете, во-первых, очень иронически отсылаться к оригиналу, а во-вторых, очень любить и чувствовать сам этот сюжет. Прошкин мог бы, старший. Вот старший Прошкин,