носились в эти сны, но они становились очень страшными. Например, начиналось с того, что мать переливает молоко в кружку — и вместо того чтобы перестать лить, хохочет громко и радостно. Дальше она косит, продолжает косить, входит уже в воду и начинает косить воду. Дальше из воды ей навстречу поднимается огромная лошадиная голова внезапно. И мельница в это время машет крыльями на холме в преувеличенном, страшном темпе, машет стремительно, мелькают сплошные эти крылья! Это замечательная была история, таким кругом сливаются они. Это очень здорово было придумано — при том, что больше в фильме ничего хорошего не было.
Вот мне кажется, что сон — он и заключается в преувеличении одних элементов и преуменьшении других. У Лукьяновой была в свое время замечательная работа, что логика Кафки — это логика кошмара, потому что второстепенное раздуто, а первостепенное — цели, причины, внешние серьезные обстоятельства — они игнорируются. И отсюда возникает такая смещенная оптика. Так что, пожалуй, я выделил бы еще и дополнительную функцию, что сон — это еще и такой полигон для художественного эксперимента, это возможность опробовать те стратегии в тексте, которые мы по разным причинам не можем себе позволить, оставаясь реалистами.
Я продолжаю взывать к слушателям: называйте идеи, предлагайте, а в крайнем случае просто сами приходите — мы всем будем рады на Новый год. Услышимся через неделю. Пока!
15 декабря 2017 года(Образ Сталина в мировой литературе)
Доброй ночи, дорогие друзья. Сегодня мы опять с вами, к сожалению, встречаемся заочно, дистанцированно, поскольку вот ровно в тот момент, когда вы присутствуете на этой встрече нашей заочной, я выступаю в Одессе. Ну, духом я тем не менее с вами и попытаюсь ответить на те вопросы, которые пришли в письмах, и частично которые есть на форуме. Огромное большинство этих вопросов — что и понятно, и по-своему трогательно — связано с прогнозами на четвертый, а по сути пятый срок Владимира Путина.
Понимаете ли, вот здесь одновременно мне хочется сразу же ответить на часть вопросов, как я отношусь к решению российских спортсменов все-таки поехать на Олимпиаду, пусть и под нейтральным флагом. Это на самом деле связанные вещи. Мало кто от меня этого ждет, наверное, потому что люди мыслят, к сожалению, такими паттернами, и для них по-прежнему слова «безродный космополит», «либерал», «западник», «правозащитник» — синонимы. Это глупо довольно. И я вообще не люблю такого паттерного мышления.
И потому я должен сказать без всякого вызова, объективно, что на любую литературную олимпиаду, скажем, на литературную выставку международную, если бы мне закрыт был туда въезд под российским флагом, под нейтральным я бы не поехал. Я все-таки пишу на русском языке и в основном для русской аудитории. Если мне иногда приходит фантазия написать что-нибудь на иностранном, то все-таки я выступаю при этом под российским флагом — просто потому, что я не хочу отдавать российский флаг людям глубоко бездарным и, так сказать, духовно очень вонючим, которые провозгласили себя патриотами, ничем ровно этого не доказав. Действительно, они своим патриотизмом пытаются прикрыть, как Челкаш прикрыл пролетарское происхождение лохмотьями, они пытаются прикрыть свою оглушительную зловонную бездарность какими-то тряпками, которые они покрасили в национальные цвета. На самом деле они никакого отношения ни к патриотам, ни к России, ни к русской культуре не имеют. Россия — талантливая страна. И бездари, которые прикрываются флагом, они, как правило, ничтожны абсолютно. Там все с ними понятно. Поэтому я не хочу этот флаг отдавать псевдопатриотам. И я бы, конечно, ни под каким нейтральным флагом на Олимпиаду не поехал бы.
Вот мне говорят, допустим, очень частое возражение: «Вы можете туда поехать через два, через четыре года, через десять, а у олимпийцев такой короткий срок». Но, видите ли, на войне иногда опять-таки приходится рисковать жизнью и тоже весьма молодым людям. Как бы эту метафору пояснить? Вообще иногда возникают ситуации, которые требуют пожертвовать личными интересами. В конце концов, когда российская оппозиция выбирала вот такой вот угол зрения, вот такой модус поведения, она ведь тоже прекрасно понимала, что ее исключат из всех основных публичных сфер жизни, а многие лишатся профессии, а у многих исчезнет возможность самовыражения. Как вот сейчас оно, например, исчезло у людей, работающих с «Открытой Россией» — взяли и заблокировали их. А многие вообще шли на тюрьмы и на изгнания. Очень многие в российской оппозиции вынуждены были пожертвовать чем-то ради своих убеждений.
Почему же российские спортсмены не могут ничем не пожертвовать ради своих убеждений? А на войне, я говорю, жизнью приходится жертвовать. Я вообще не люблю вот эти аналогии между спортом и войной, но просто мне хочется с горечью сказать, что в жизни все время чем-то приходится жертвовать. И если ты представляешь интересы своей страны в спорте, а не только делаешь там личную карьеру, надо, мне кажется, иногда в таких случаях ну как-то погнушаться возможностью выступить под нейтральным флагом, даже если ты там всех порвешь в клочки.
Это мое мнение, оно не претендует ни на какую универсальность. Я не спортсмен и не могу стать на точку зрения спортсмена. Я вообще против того, чтобы спорту, как и литературе, как и музыке, как и любому искусству вообще, придавать повышенное значение. Но тем не менее мне кажется, что надо выступать или под своим флагом, или не выступать вовсе, потому что ты разделяешь ответственность за этот флаг. А избежать ее совершенно невозможно. С Родиной надо быть не только в ее триумфах, но и в минуты ее, скажем так, позора.
Что касается этого четвертого и пятого срока. Мне представляется, что он во многом и пройдет под знаком позора, под знаком давления, под знаком практически постоянных попыток как-либо Россию унизить (может быть, заслуженно), и как-то свести с нею счеты. И на этом фоне следующие выборы — выборы 2024 года (а вот это уже внимание, потому что это уже серьезно) — они пройдут под знаком национального реванша, под знаком оскорбленного национального чувства. И тогда те тенденции, которые сегодня в России пока еще бродят, растворенные в крови, которые не выходят на поверхность, которые одни называют фашизмом, другие — рашизмом, третьи — экспансией, четвертые — квасным патриотизмом, — по-разному, эти тенденции национал-шовинизма рискуют просто действительно возобладать.
Потому что то, что Россию в ближайшие пять-шесть лет ожидает довольно серьезное национальное унижение, по-моему, очевидно. Новые санкции будут. Новые ограничения будут. Новые атаки, продиктованные, как считается русофобией (это слово будет самым употребительным), они, конечно, будут. И поэтому хорошие шансы на этих выборах… не говорю «победные», но хорошие шансы на этих выборах будут у человека, который сыграет именно на этих струнах. Слишком долго в русской крови бродит вот этот соблазн, бродит этот не оформившийся, не вышедший никогда на поверхность недуг. Наверное, всякая серьезная нация должна через этот соблазн пройти. Во всяком случае, пока так получается, что без триумфа этих тенденций разделаться с ними не удается. Посмотрим, как это будет выглядеть, и посмотрим, кто будет на этих нотах играть.
Мне уже сейчас видны несколько довольно активных кандидатов (не будем пока называть имена, чтобы их не вспугнуть, «дадим прыщу назреть»), но эти персонажи создают под себя организации, объявляют себя «народными мстителями». Некоторые из них уже пока осторожно начинают действовать, срывая киносеансы, врываясь на территории искусства. В SERB зреют такие силы. Не исключено, что такие силы… Ну, вы знаете, в конце концов, из окраинных межнациональных конфликтов выросли в свое время и многие лидеры в Азербайджане, и многие лидеры в Армении. Значит, естественно, что война — это вообще хороший пьедестал, хороший трамплин. Поэтому на ДНР/ЛНР, на какие-то силы в Приднестровье, возможно, или в других конфликтах замороженных тоже надо поглядывать.
Естественно, что среди этих людей, которых сейчас пока еще не видно, достаточно большое количество таких традиционных черносотенцев. Но думаю, что это будут черносотенцы модернизированные, вполне косящие под прогрессистов, говорящие о необходимости модернизации (конечно!), перестройки (конечно!), даже определенной гласности. Но вся их гласность будет сводиться к тому, что им будет публично разрешено бесчинствовать, вот и все. Разговоры же их о модерне, о подъеме промышленности, о космосе, о Гагарине — они будут внешне очень привлекательны, а внутренней основой всех этих разговоров будет призыв к новым репрессиям по национальному, по социальному, неважно по какому признаку.
Эти люди вообще (я имею в виду радикальных шовинистов) предпочитают всегда разговаривать именно о национальном примирении, но практика их всегда репрессивная: новые запреты, новые изгнания, публичные драки. Это будут на самом деле такие абсолютные агрессоры, естественно, строящие свою кампанию на идее русской исключительности, русской духовности, русской соборности и русской осажденной крепости. Все, кто сегодня считают себя обиженными — цивильные русские националисты, такие цивилизационные, которые до сих пор не могут простить, что их лишили трибуны в нескольких газетах, лишили просто ввиду их абсолютной бездарности, но они-то полагают, что по идейным мотивам… Безусловно, к ним примкнут в значительной степени путинисты. И я не исключаю, что персонажи, вроде Суркова или других прославленных кремлевских пиарщиков, приложат руку к раскрутке именно национал-реваншистов. С чем это будет связано? Могу пояснить.
Дело в том, что дать Владимиру Путину какие-то гарантии, как ни кинь, сможет только тот, кто будет хуже Владимира Путина. И возможно выиграть у Владимира Путина (ну, по логике деградирующей страны) смогут тоже только те, кто будет хуже. Поэтому, конечно, он будет обращать свой взор не в сторону либералов — гарантиям либералов он не верит. Тут надежда вся только на то, что народные настроения будут эволюционировать, но не в сторону, конечно, либерализма, а в сторону простейшего здравого смысла.