льтуре привлекательна даже не столько установка на честь, на смерть, на жестокость, которая там есть, сколько установка на минимализм, на минимальные достижения, то есть на максимальные достижения минимальными средствами, на глубокомыслие, на умение упаковать огромный смысл в семнадцать слогов. Вот это привлекательно. Привлекательна компактность. И, кроме того, конечно, очень острая социальная интуиция, которая была и у Акутагавы, и у Кобо Абэ, и у Мисима, как к нему ни относись.
«Можете ли оценить в разрезе текущего времени творчество Башлачёва?»
Я не думаю, что разрез текущего времени как-то меняет оценку творчества Башлачёва. Он был очень талантливый человек. Слово часто его вело, опережало мысль. Мне он не близок, хотя у него есть хорошие вещи.
«Как общаться с верующими? Нужно ли щадить их, так как выбешивают?»
Прежде всего, если они вас выбешивают, лучше не общаться. Знаете, есть действительно ярусность. Человеческое общество всё-таки так устроено, что мы можем избегать вещей, которые нас раздражают. Но если уж на вас прямо из всех кустов напрыгивают верующие и кричат «Верую!» или «Уверуй!», попробуйте попросить их прочесть «Отче наш» с начала до конца. Очень многие из них не смогут этого сделать — и вопрос будет снят.
«Не понял ваш ответ о Канетти. Вы не любите роман «Ослепление» или не читали?»
Я читал «Массу и власть», и я не люблю эту книгу, то есть она мне кажется демагогической. Это не исследование, это поэма. «Ослепление» я не читал. Почитаю, если хотите. Я знаю, что это такое, но я, если надо, прочту. «Масса и власть» не вызвала у меня дальнейшего желания знакомиться с творчеством Канетти. Хотя Нобелевская премия, конечно, есть Нобелевская премия…
Большой вопрос про Стругацких:
«Знакомы ли вы с теоретическими выкладками Иена Морриса о моральных ценностях в исторической перспективе?»
Знаком. Не одобряю. Это очень долгий разговор, ребята! Давайте в следующий раз. Это огромный вопрос. Но, уважаемый Михаил, я не забуду.
Вопрос про Брэдбери:
«Многие мои знакомые одурманены телевидением. Какие книги, по вашему мнению, отражают наиболее полно наш диктаторский государственный строй? «Замок» Кафки не читала».
Ой, очень многие. Такой уютный для большинства тоталитаризм более или менее описан во многих текстах — в романе «О дивный новый мир», например. Вот это важная вещь, я об этом много лекций читал в Америке своим студентам: все русские и многие американские, английские антитоталитарные утопии построены на страхе перед ложными, перед несуществующими опасностями.
Самую главную опасность уловил, как мне представляется, Стивенсон. Вот «Доктор Джекил и мистер Хайд» описывает наше общество наиболее точно: наслаждение от выхода Хайда. Ведь когда Хайд выходил, Джекил испытывал наслаждение, это было, простите, что-то вроде эякуляции, такой оргазм. Из вас выходит зло, вы выпускаете из себя зло. Вам приятно быть плохим. Вам разрешили быть мерзким, о чём вы всегда тайно мечтали, и вам сказали: «Будь мерзким! Доноси. Разрушай. Делай гадости».
Меня очень многие спрашивают об одной известной девушке, которая сейчас якобы будет участвовать на НТВ и рассказывать все гадости про «Эхо Москвы». Во-первых, я не убеждён, что её сюда внедряли. Мне кажется, это всё-таки приписывание себе некоторых заслуг. Во-вторых, я ещё не знаю, кто кого переиграл. Очень возможно, что вообще всю эту идею придумал Венедиктов, чтобы от него отстали с контентом, а переключили всё внимание на эту девушку. Просто у меня есть подспудное ощущение, что это классический пример того, как человек с наслаждением делает плохо, делает плохо всем (и себе в том числе). И это наслаждение — это и есть самая большая трагедия нашего общества. Очень немногим людям приятно быть хорошими. Им кажется, что это стыдно. Вот об этом мы будем сегодня говорить применительно к Манну. Очень многим людям приятно быть плохими. Они думают, что это творчески и убедительно. На самом деле дьявол — великий обманщик.
«Среди зарубежных фантастов не услышал от вас имя Генри Каттнера».
Конечно, Генри Каттнер, прекрасный писатель.
«Читали ли вы «Лингвистическую катастрофу» Михаила Аркадьева, и если да, то какое ваше мнение об этой книге?»
Я очень люблю самого Михаила Аркадьева. Его книга «Лингвистическая катастрофа» содержит множество умных мыслей, но, во-первых, очень многословна, а во-вторых — местами заумна, как мне представляется. То есть это всё можно было изложить более компактно и менее надрывно. Вот когда Аркадьев говорит о маляре — это чудо. Когда он играет и иллюстрирует какие-то свои тезисы, когда он показывает, как сделан Бах, — это всегда безумно увлекательно. Я вообще люблю Аркадьева, но книгу его я не люблю.
«Макаревичу 62 года…»
И Макаревичу сегодня 62 года. И Сергею Колтакову, моему любимому актёру, тоже исполняется сколько-то лет. И Владимиру Григорьеву. Все они хорошие люди. Всех их я поздравляю!
«Как вы оцениваете «Иосифа и его братьев», «Будденброков» и «Феликса Круля»?» Скажу.
«На ваш взгляд, Чак Паланик и в частности его роман «Выживший» — большое явление в мировой литературе? И не становится ли этот роман совсем уж актуальным?»
Видите ли, Паланик — очень большое явление в мировой литературе. У него есть хорошие догадки, но его интерес к патологии выдаёт, по-моему, просто непонимание нормы. У него интереса к норме нет. Джудит Гест написал когда-то замечательный роман «Ordinary People». Я этих ordinary people с тех пор в литературе не вижу. Про патологию же писать проще. Обывателя сложно описать, сложно описать повседневные механизмы, реакции. На этом же, собственно, Дэвид Фостер Уоллес и покончил с собой — на попытке написать роман о служащем налогового управления. Вот это самое сложное — преодолеть скуку жизни. А Паланик имеет дело с патологическими ситуациями. «Бойцовский клуб» хорошо придуман, «Удушье» хорошо придумано.
«Ходорковский метит на трон. Но ведь еврей на троне — такая постановка вопроса вредит всей движухе?»
Послушайте, при чём здесь, вообще говоря, еврей? Мне кажется, это какой-то позавчерашний, прокисший подход. И никому сейчас национальный вопрос, по большому счёту, не интересен. И не пытайтесь троллить, это не проханже.
«По каким критериям вы выбираете, что и кого читать из современных авторов?»
По первой и последней строчки. Если я чувствую между ними интересное пространство, то я этот путь пройду.
«Ваше мнение о творчестве Лоис Буджолд?»
Такового не имею. Со временем — конечно.
«Я вас считаю сподвижником от литературы».
Хорошо сказано. Имеется в виду, видимо, всё-таки «подвижником». Помните, как у Набокова в «Даре» упоминался некий одинокий спутник.
«Есть ли примеры хорошей «профессиональной» литературы у нас и у них? То есть когда человек определённой профессии (врач, священник, моряк, строитель, водитель) описывает свою работу. Что вы думаете о «Несвятых святых»?»
Слишком многое думаю.
Вернусь через три минуты.
НОВОСТИ
― Продолжаем разговор. «Один», Дмитрий Быков в студии.
«Чем вы объясняете популярность «Цветов для Элджернона»? Как сами относитесь к этой книге?»
Киз — вообще хороший писатель. Мне очень нравится его история про множественные жизни, документальный роман (забыл, как там зовут парня). «Цветы для Элджернона» объясняю очень просто, двумя вещами. Во-первых, всегда интересно читать про две вещи — про взросление и про деградацию. А там в романе одно и то же. Там сначала мальчик-дебил становится страшно умным, а потом страшно умный превращается обратно в дебила, и это безумно интересно. Это первая вещь. А вторая: люди вообще любят внутренний монолог, когда в нём хорошо прослежена эволюция героя. Это просто приятно читать. У той же Петрушевской, когда бандит вступает с интеллигентом. Кстати, в «Анне Карениной». Я вообще считаю, что чем лучше автор умеет писать внутренний монолог, тем это лучше.
«Вы любите водку, вино или пиво? Поклонники ваши притихли и ждут, пока в магазин за бухлом не идут».
Ребята, я вообще не пью. Ну так сложилась моя жизнь. Последние десять лет я не пью совсем. Я могу выпить иногда, если уж совсем надо, но тогда я пью абсент (вот и вам советую), потому что это чистый продукт, и главное — его много не выпьешь. Вот это для меня очень важно. А так-то я, в принципе, квасить не люблю, потому что я так устроен, что у меня потом голова болит и настроение плохое. И вам я не советую. Или пейте то, чего много выпить нельзя.
«Что вы думаете о выступлении Потапенко?»
Думаю, что блестящее выступление. Только подлая конспирологическая мысль возникает: а не подстроено ли это всё? Нет, конечно не подстроено. И Грудинин, и Потапенко — явно видно, что их действительно взбесили. Хотя если бы это кто-то придумал… Вот если бы сейчас у власти был Павловский, я бы ещё, может быть, поверил, что это гениальная режиссура, а так вряд ли кто-то из нынешних способен. Володин — вряд ли.
«Не следует ли на «Эхе Москвы», — имеется в виду на сайте, на форуме, — пресекать деятельность провокаторов? В частности, человека под ником rusmorpeh, который говорит: «Такие, как я, достанут из заначек АК (ну, мне АС и ВСС по руке больше) и безо всяких сигналов сверху выйдут плесень болотную мочить».
Что я могу сказать? Welcome! Валяйте! Если вы такие крутые, если у вас в заначках АК, АС и ВСС, то, как говорится, вперёд! «Плесень болотная» тоже, знаете ли, устала, и особенно жизнь-то беречь незачем. От мысли, что ей предстоит плесневеть в этом пространстве ещё пять, шесть, двадцать лет… Господи, посмотрите просто. Не надо себя считать таким неописуемо крутым. Не надо. Как правильно пишет Захар Прилепин, скромнее надо быть.
«Вы неоднократно называли Сократа христианином, жившим в дохристианскую эпоху. Интересно узнать, вы имеете в виду реального исторического персонажа или героя платоновских диалогов?»