Мне кажется, что этот год был годом всё-таки прозрения. Мне, конечно, было бы очень обидно, я вам сразу хочу сказать, если бы россияне начали прозревать посредством холодильника, потому что я не люблю, когда осуществляются прозрения и эволюции путём контакта с жёсткой реальностью. Я за то, чтобы человек сам соображал.
И ещё больше скажу. Мне не нравится, когда они прозревают после увольнения, как это случилось с однофамильцем великого комедианта, потому что то, что отец Всеволод Чаплин в последнее время говорит, — это не очень мне нравится. Сейчас страшную вещь скажу. Я знаю, что вы сейчас меня будете клевать. Ме кажется, что когда происходят санкции, или происходят увольнения, или как-то, грубо говоря, терпит поражения твоя сторона, надо с этой стороной солидаризироваться, надо сплачиваться. Понимаете, ведь мы же не разбежались, когда нас давили после 2011 года, мы же не стали друг друга все пинать, друг на друга спихивать и кричать: «Как отвратительно то, во что мы верим!» Надо всё-таки проявлять некоторую последовательность.
Поэтому я бы сейчас был рад, если бы Скойбеда говорила: «Да, мы будем ходить в резиновых сапогах! Да, мы готовы платить тем, что мы будем питаться солёными огурцами! Но мы готовы». Как-то я бы это приветствовал, потому что я люблю последовательность. Не знаю, как к этому относятся остальные, но я всегда повторяю девиз любимых своих авторов: «Стоять на глыбе слова «мы» среди моря свиста и негодования». Я полагаю, что мать — единственный человек, который знает эту цитату. Это «Пощёчина общественному вкусу». Лучше наносить пощёчину общественному вкусу, нежели с общественным вкусом совпадать. Тут правильно делает Кохановский, что кивает, потому что он только этим и занимается.
«Будет ли в России демократический социализм?» А как же!
«Год был нелёгкий. И нелёгкий впереди. Прорвёмся ли мы?» Как вам сказать? Прорвёмся, конечно, хотя я не очень люблю это слово. Для меня важнее не то, чтобы мы прорвались, а чтобы мы не изменились, чтобы мы не испортились.
Должен ли я прерваться на рекламу? Я должен прерваться на рекламу. Услышимся через три минуты.
РЕКЛАМА
Д. Быков― Замечательные письма приходят! Больше ста успело прийти за этот эфир. Спасибо! Вы знаете, что на каждого неленивого пишущего приходится примерно двести ленивых, которые тоже слушают. Таким образом количество слушающих возрастает в геометрической прогрессии.
«Вы сделали новогоднюю ночь сносной». Спасибо, Света. (Смех.) Ничего особенно весёлого нет в этом празднике, но радостно, да?
Прислали текст из Хайнлайна про обезьян:
«Они с Джил стояли перед клеткой семьи капуцинов, глядя, как те едят, спят, ухаживают, ласкают малышей, чешутся и просто бесцельно бродят взад и вперёд, ожидая, пока Джил бросит им арахис.
Она кинула орешек молодому самцу, но не успел тот его проглотить, как более крупный самец не только отнял подачку, но и задал молодому трёпку. Юнец даже не пытался отомстить своему обидчику. Он лишь барабанил костяшками кулаков по полу и кричал что-то в бессильной ярости. Майк наблюдал за сценой.
Внезапно обиженная обезьяна прыжком пересекла клетку, накинулась на ещё меньшую и учинила ей выволочку куда более жестокую, чем получила сама. Малыш, хныча, уполз прочь. Другие обезьяны не обращали внимания на происходящее».
Я полагаю, что 86% обезьян вообще полагали, что ничего не происходит. Спасибо вам большое, Дима! Это Дмитрий Дербенёв прислал отрывок. Спасибо, он очень точный.
Я хочу спросить Васю: у нас есть возможность позвонить по телефону хорошему человеку? Есть, да? Тогда я вам сейчас дам телефон, и мы услышим, соответственно, Викторию Токареву, которая с нами. Особенно мне приятно, что она действительно в новогоднюю ночь не спит и готова с нами связаться. Вот, пожалуйста. Только я наберу, подождите.
А пока я это набираю, я попрошу Репринцеву прочесть ещё стишок — какой-нибудь приличный, какой-нибудь с добрыми словами. Если тебе надо ещё долго выбирать, то пусть Филатов читает, у него уже наготове. Филатов, читай.
Д. Филатов― Я всегда даму пропущу.
Д. Быков― Ну подожди! Пока дама ищет, она пропускает тебя. Читай, валяй!
Д. Филатов― Хорошо. Но он коротенький будет. Тоже чуть-чуть об эволюции:
Страны, где я родился, нет
Уже немало лет…
А где живу сейчас, она больна,
Моя страна.
И очень даже может быть,
Вот-вот испустит дух —
И выпадет мне пережить
Уже покойниц двух
И в новую вступая жизнь,
Сказать про этот случай:
Как за державу ни держись,
А человек живуче!
(Смех. Аплодисменты.)
Д. Быков― Пока ты это читал, Борис Борисович Гребенщиков прислал нам: «Поздравляю! Сил и света!» Спасибо, Борис Борисович! И вам тоже обязательно! Мы так счастливы, что вы с нами в эту весёлую ночь. Репринцева, поехала!
П. Репринцева― Погнали, да. Про пьянство и про туризм, который сейчас менее возможен, чем пьянство.
(Смех.)
Д. Быков― Воспитал на свою голову! Давай!
П. Репринцева―
Бухать в Лиссабоне,
Надевши на плечи горячее кружево солнечных бликов!
Куда как вольготней
Сажать свою печень под мощным прикрытием божьего лика.
На маленькой лавке, где рельсы и шпалы
Тебя обещают нести к Сарамаго,
И жизнь не скудеет, и зной ярко-алый,
И местный воришка прикинулся магом.
Спиваться в Дублине — роскошь, блаженство,
С бронзовым Кавана у канала в обнимку,
Когда всё прошлое рикошетом летит безвозвратно
Куда-то мимо.
Или, себя растерявши на карте,
В баре гудящем на рабочей окраине
Шептать на ухо автомеханику «try me»,
Рисуя цветы на запотевшем бокале.
Но здесь, где Господь нас, должно быть, помиловал
За знание формул, его отрицающих,
Гуляешь вразвалочку по полюшку минному,
И думаешь: мать твою, ну как потрясающе!
(Смех. Аплодисменты.)
Д. Быков― Так! Как и было обещано, мой любимый прозаик на проводе — Виктория Самойловна Токарева. Виктория Самойловна, с Новым годом!
В. Токарева― Здравствуй, Димочка!
Д. Быков― Здравствуйте, все! Виктория Самойловна, скажите нам что-нибудь, чтобы легче стало жить.
В. Токарева― Значит, так. Всё очень просто. В новом году я хочу пожелать всем-всем любви, богатства и жить бесконечно, как Зельдин.
(Смех.)
Д. Быков― Очень здорово! Скажите ещё, пожалуйста, что мы ваше будем в ближайшее время читать?
В. Токарева― Я написала новую книгу, которая будет называться «Маленькое одолжение».
Д. Филатов― Кому?
Д. Быков― Это про жизнь, вероятно. Виктория Самойловна, мы ещё раз вас ужасно благодарим, желаем как можно больше вашего читать. Я помню очень хорошо ваши слова, когда-то сказанные о писателе, которого я не люблю, но слова очень точные: «Литература должна быть, как пар над супом — чтобы пар был лёгкий, но чтобы было понятно, как много в этом супе всего варится». Я вам желаю такой же лёгкой и прекрасной жизни, такой же насыщенной и чудесной литературы. Мы вас очень любим и счастливы, что вы с нами. Ура!
В. Токарева― Дима, я бы сказала немножко по-другому, но ты сказал лучше.
Д. Быков― С Новым годом! Спасибо, дорогая! С Новым годом! Пока!
Очень много просьб связаться и поздравить Марию Васильевну Розанову. Действительно Марии Васильевне Розановой, по некоторым документам, день рождения 1 января, а по другим — 27 декабря. Мы попробуем сейчас с ней связаться, если она не спит, и я, во всяком случае, постараюсь тоже это озвучить.
Лилиана Комарова передаёт привет всем «ровесникам» — всем, кто когда-то работал в «Ровесниках», учился в «Ровесниках», кто в Детской редакции радиовещания работал. Она обязательно просила это сегодня сказать. А «ровесники» разбросаны сейчас по всему огромному миру: и в Штатах они, и в Израиле они, и в Австралии, и в Канаде, и — страшно сказать! — в Африке. И многие-многие люди, начиная с Володи Вишневского и заканчивая Евгенией Альбац, все вышли из «Ровесников». Александр Архангельский тоже.
И вот наша общая Лилиана Комарова, любимая наша, она просила обратиться именно к сегодняшним подросткам:
«Дорогие друзья! Вам труднее всего. Вы со всем в жизни сталкиваетесь впервые. Помните, что более важного времени, чем сейчас, у вас никогда не будет. Знайте, что то, как вы ведёте себя сейчас, определит всё в дальнейшем. Никого не слушайтесь. Слушайтесь сердца. Это единственный советчик. Рада вам сказать, что мы понимаем ваши трудности и всегда готовы вас поддержать. Хотя более невыносимых людей, чем вы, на свете не существует».
Спасибо! Это очень здравые слова. И, конечно, важно: «Ребята, думайте сами». С этим я тоже солидарен от души. Хочу ещё раз сказать, что Лилиана Комарова, которая помогала мне выдумывать структуру этой программы, активна, здорова, дееспособна, и этим лишний раз нам всем напоминает: когда человеку 90 лет, важно, чтобы у него работала голова — тогда у него будет работать всё остальное. Лилиана Сигизмундовна, поздравляем вас! Ура!
Сейчас я попробую набрать Розанову.
Д. Филатов― Между прочим, этот год — год 80-летия Игоря Васильевича Кохановского.
Д. Быков― Неправда! Ему ещё годик.
Д. Филатов― А сколько тебе? 79 ещё?
И. Кохановский― Ещё не вечер.
Д. Быков― Знаете, ребята, вообще глядя на Кохановского, которому всегда 60…
И. Лукьянова― Не может быть. Это всё враки!
Д. Быков― Враки, да. Слушай, а чем ты можешь объяснить такую свою сохранность? Неужели это всё женщины? Или были какие-то другие…