к — это очень дельная и полезная задача. Как говорит Александр… Владимир Шаров (сын Александр), прекрасный и историк: «История делается не на магистралях, а в тупиках и депо». Вот это, по-моему, верно.
«Как вы относитесь к Джону Ирвингу?» Да восторженно я отношусь к нему. И «Молитва об Оуэне Мини» — действительно прекрасный роман. Нет, это прекрасный писатель, но скучноватый немножко.
Просят лекцию про Богомолова, в смысле — «В августе 44-го…». Давайте, наверное. Это интересный роман во всяком случае.
«Смотрели ли вы фильм по роману «Ритуал» Дяченко?» Нет, не смотрел.
«Что бы вы могли посоветовать почитать о немецких концлагерях и о движении сопротивления в них?»
«Это мы, Господи!..» Константина Воробьёва. «Здравствуйте, пани Катерина!» и «Эльжуня» Ирошниковой. О Собиборе есть совершенно замечательные книги. Я уже говорил, «Скрижали из пепла», подготовленные Нерлером к печати. «Чёрную книгу», естественно. И Тадеуша Боровского — «Прощание с Марией» и «У нас в Аушвице…».
«Каково ваше отношение к творчеству Юлии Вознесенской?» Не читал, к сожалению. Почитаю обязательно.
«Ваша передача для многих как детектор лжи и орудие пыток. Она всех делает неравнодушными, все хотят высказаться». Да, спасибо. Я вообще замечал, что отношение ко мне… я не скажу, что это маркер, но оно довольно полярное: меня либо сильно любят, либо сильно не любят. Мне это нравится. И вообще приятно поляризовать.
«Какие перспективы у литературы будущего?» Да всё будет, как всегда. Ничего такого, что нас смущает, что нас изумляет, не будет.
Немножко поотвечаю на вопросы из почты, они в этот раз ещё более интересные, чем обычно. Сейчас, подождите. Очень много (к сожалению или к счастью — не знаю уж) вопросов о Ниле Геймане. Мне-то как раз Нил Гейман кажется довольно заурядным писателем, хотя чрезвычайно талантливым кинематографистом, талантливым сценаристом. Он пишет хорошие вещи для того, чтобы делать из этого кино. А вот как литератор… Понимаете, мне кажется, там язык недостаточно оригинален. Без этого я, к сожалению, прозы не принимаю.
Сейчас, секунду подождите, не могу никак войти в почту. Пока отвечаю на очень важный вопрос, как мне показалось, от человека, Сергей его зовут. Он страдает тяжёлой клинической депрессией (во всяком случае, ему поставлен такой диагноз) и спрашивает меня, что делать. Я ему ответил подробно сам и предложил несколько возможных работ (он без работы). У меня вообще есть ощущение, что это написано одной из моих добрых знакомых в порядке теста, но в любом случае я получаю много писем от людей, которые пишут: «Не могу встать с дивана. Не знаю, для чего». Прежде всего вам надо внушить себе… точнее, объяснить себе, что это не болезнь, а это норма. В снаряде, который стремительно несётся (не скажу куда), совершенно необязательно развивать большую активность.
«У меня недавно возник навязчивый соблазн совершить достаточно дурной поступок — вторгнуться в частную жизнь человека без его ведома. Пока я держусь, пытаюсь найти окончательный аргумент, который заставил бы меня воздержаться, но не нахожу. Все они неубедительные. В том числе возможность самому быть жертвой подобного вмешательства. Как бы вы для себя решили такую дилемму, когда понимаешь, что нехорошо, неправильно делать нечто, но очень уж тянет?»
Дорогой Р. Н., не делайте. Не делайте! Понимаете, если бы не было дьявола, не было бы соблазна. Соблазн есть всегда. И есть соблазн это совершить. Знаете, как говорил Уайльд? У него много есть гадостей, он иногда говорил вещи очень опасные. Он говорил: «Единственный способ победить соблазн — это поддаться ему». Не поддавайтесь! Хуже будет, вот клянусь вам. Дьявол именно и соблазняет нас наслаждением. Более того, он говорит: «В бездне, дружок, ты откроешь истину. Не согрешишь, не покаешься». В мусорном ведре истину не ищут. Бездна — это мусорное ведро на практике. Не надо, ничего не получится.
«Прочла «Оправдание», — спасибо. — Хотелось бы узнать ваше мнение о романе «Вера» Александра Снегирёва».
Это скорее конспект романа, как мне кажется, но интересный. Там есть, конечно, вещи слишком лобовые и простые, но вообще Снегирёв — талантливый человек. Понимаете, я не разделяю этого желания ругать его прозу. По-моему, слабая проза Снегирёва всё равно интереснее, чем сильная проза какого-нибудь ремесленника. Снегирёв не ремесленник, а он думающий человек. И мне многое в его романе интересно. Там много огульных ходов, но там есть мысли и наблюдения очень точные.
«Знакомы ли вы с Роббинсом? «Вилла «Инкогнито» и прочее». Не знаком, к сожалению.
«На каком писателе лучше узнавать современный английский?»
Если вас интересует именно современный, то уж во всяком случае не на Пинчоне, потому что это очень сложно. Знаете, когда я читал «Purity» Франзена… А мне пришлось её по-английски читать, потому что она по-русски ещё не вышла. Вот попробуйте на Франзене, у него язык хороший. Очень неплохой, кстати говоря, был язык у Гарднера («Никелевая гора» и прочее). Как мне кажется, очень неплохой был язык у Гэддиса, просто замечательный.
«Прекрасная, по-варяжски блестящая статья «Ковш русского экскаватора», — спасибо. Жаль, не моя. — Но ведь вы знали, что так будет? Одни превыше всего ставят ценности одной личности, другие — ценности всего стада. Это свидетельство эпохи?»
Да, это свидетельство ценностей эпохи, цельности эпохи. А я за это и люблю наше время — за наглядность. Когда-то Колмогоров говорил: «Чем хорош графический способ решения уравнений? Он просто и наглядный!» Я люблю наглядность. Понимаете, наша эпоха имеет то безусловное преимущество, что она наглядная.
Спрашивают дважды (и на форуме, и в почте): «Всегда отчим — отрицательный герой. А есть ли книги, где…»
В сказках я такого не припомню. Наверное, потому, что отчиму свойственно несколько как бы робеть. Правда, дровосек в «Золушке» был отчимом по отношению к Кубышке и Худышке, но он их любил. Понимаете, отчим всегда виноват немножко, как в фильме «Мама вышла замуж». Наверное, особо отрицательный отчим в «Лолите» и в «Даре». Других примеров не припомню. Наверное, действительно быть отчимом — это очень тяжёлый вызов, всегда чувствуешь себя как-то виноватым вдвойне. Но в литературе это никак не отражено. А, ещё есть замечательный же фильм «Отчим» Бертрана Блие с Патриком Девэром, очень интересная картина.
«Доминирование самцов над самками, даже по сравнению с обезьянами, особенно заметно у человекообразных приматов. Культ целомудрия — это всего лишь запрет инициативы всем, кроме самца-доминанта, даже не любого самца?»
Нет. Объясню вам, почему нет. Культ целомудрия имеет изнанку чисто эстетическую: чем сильнее запрет, тем сильнее страсть. Вообще любые запреты имеют по большому счёту только одну цель — разжигание потаённого инстинкта. Без борьбы нет победы. Если вы не боретесь с собой, с плотью, с соблазном зла, с соблазном воровства, бегства, трусости и так далее, если нет этой борьбы, то чего стоит жизнь? Поэтому соблазн целомудрия в данном случае… Хороший вопрос, попробую потом подумать о нём
«Что вы скажете о современной драматургии? Есть ли выдающиеся пьесы последних лет?»
Наверное, есть. В мире — я не знаю. Просто я не знаю мировую драматургию. Самая экзотическая книга, которая была в моём детстве, — это сборник японских радиопьес (кстати, очень недурных). А вот из тех, кто пишет сегодня в России… Ну, у Пряжко хорошая пьеса «Поля», по моим ощущениям. У Гришковца есть одна хорошая ранняя пьеса «Зима», к остальным я отношусь сложно. Я очень люблю всё, что пишет Ксения Драгунская. Ну, вы же видите, кстати, на мне и майка, которую она подарила, потому что мы с ней родились в один день — 20 декабря (правда, с небольшой разницей в годах). Драгунская — один из моих любимых писателей и драматургов. И особенно я люблю у неё «Яблочного вора», «Ощущение бороды», «Истребление». Совершенно изумительный «Кышкин». «Секрет русского камамбера» — какая прелестная и смешная пьеса! А вообще я в театре ничего не понимаю.
«Уважаемый Дмитрий Львович! Вот вы говорите, что конспирология не должна быть основой убеждений, однако генетика развивается экспоненциально, геном человека расшифровывается всё точнее. И скоро генетики научно докажут теорию Шаламова-Ломброзо, что блатные — не люди. Вы и тогда будете говорить о неплодотворности конспирологических убеждений?»
Буду. Знаете, вот эту мысль высказала Таня Друбич в интервью мне. Татьяна Друбич (даже я могу сказать Татьяна Люсьеновна, если хотите) — очень близкий, очень чтимый мною человек. Она биолог по образованию, доктор. И вот она мне сказала: «Когда-нибудь будет доказано, что как существуют разные породы собак, так и существуют разные породы людей. Одни способны на убийство, а другие — нет. Одним доставляет радость физическое насилие, а другим — нет. Это покажет, что мы все разные. И это заставит нас искать людей своей породы, своего карраса (по-воннегутовски)». Я ценю это как блистательную гипотезу, но я не могу с этим согласиться. Кроме того, конспирологический роман построен совсем не на том, что все люди разные. Он, наоборот, построен на том, что в мире возможно что-то организовать. А это неправда. Сейчас какой-то американец уже научно доказал, что любой заговор обречён на неудачу.
«Читали ли вы пост Дениса Драгунского в Facebook о «Жизни Клима Самгина»? Как прокомментируете его?»
Я читал его, да. Я вообще всё, что пишет Драгунский, и всё, что он говорит (а в особенности хорошего) обо мне, очень люблю. Но если говорить серьёзно, то я много раз говорил, что, на мой взгляд, Драгунский — это просто лучший сегодня живущий прозаик, поэтому я к его мнениям прислушиваюсь внимательно.
Что касается «Жизни Клима Самгина». Просто он ищет в этой книге не то, что там есть. Эта книга направлена на разоблачение одного чрезвычайно живучего типа, человека, который всегда говорит «мы говорили», который ничего из себя не представляет, но всегда умеет себя спозиционировать как осторожного и умного. Вот ради этого разоблачения написана книга. Поэтому там и все перехлёсты, и все мерзости, которые там есть. Знаете, читать это неприятно, это действительно как гранату глотаешь, потому что Самгин — это про себя. И в каждом из нас сидит Самгин. Но он