Мне кажется, что постмодерн — это как раз реакция: реакция на модерн, реакция консерватизма, реакция философии безумия, удовольствия, экстаза вместо философии рассудка и аскезы, которая лежит в основе модернизма. Вот так мне кажется. Поэтому здесь не трёхфазная история, а двухфазная — что называется, «удар — откат». К сожалению, большинство процессов в истории человечества движется по этой схеме.
И больше того (сейчас я скажу вещь совсем интуитивную и совсем важную), это такой молниевидный зигзаг: человечество делает рывок — потом на короткое время торжествует реакция — после чего рывок продолжается. Всегда есть фаза Юлиана Отступника. Всегда есть то, о чём Эмили Дикинсон написала: «Птицы перед тем, как улетать, на два дня возвращаются бросить последний взгляд на родные места». Ну, есть такое известное её стихотворение «Есть два иль три осенних дня» (в своём переводе цитирую). Действительно, есть два или три осенних дня. Вот Юлиан Отступник, Iulianus Apostata — это типологически неизбежная фигура. Человек, который ненадолго… Вот у Кушнера об этом хорошие стихи:
…Как счастливы были боги
И благодарны древнему [юному] Юлиану.
Вот ненадолго возвращаются древние боги, а потом дальше прогресс продолжается. Мы живём вот в этой петле времени. Ненадолго (хотя это всегда кажется, что навсегда) возвращаются вот эти старые ценности.
Но тут какая штука? Во-первых, надо понимать, что это действительно ненадолго. А во-вторых… Понимаете, вот Некрасов. Я как раз сейчас с десятыми классами его прохожу. И вот я цитировал много раз «Последыша». Человек, которого секли при крепостном праве, и ничего, будучи даже не высечен, а только имитируя это, после отмены крепостного права он немедленно умирает, потому что после освобождения имитация неволи воспринимается гораздо тяжелее. Как сказал Козьма Прутков: «Не вкусивши сладкого, горькое ещё можно есть, а вкусивши, кислое уже неприятно». То есть вот эта петля времени, этот кратковременный возврат всегда особенно мучителен.
Понимаете, как при Сталине быть сталинистом — ну, почти нормально, это можно списать на заблуждение, на гипноз, на массу. Но быть сталинистом после Сталина, уже всё зная, — это омерзительно, конечно, это гораздо хуже. И поэтому, если при Сталине мы наблюдали пропаганду, в которой всё-таки было ещё что-то живое, то сегодня мы наблюдаем, конечно, такую ликующую и торжествующую гниль, «грязь больную» (по Чернышевскому). Но надо помнить, что такой вираж в истории человечества всегда неизбежен. Так что схема на самом деле такая: модерн — короткая реакция — модерн-два. Вот так бы я сформулировал.
«Можно ли сказать, что сверхчеловек Ницше — это такой субъект, который находится за пределами всех парадигм и умеет посмотреть на них со стороны, «воспарив» над ними?»
Нет, ну так, конечно, сказать нельзя, потому что сверхчеловек Ницше очень сильно принадлежит своей эпохе. Просто он отрицает её, конечно, но в этом смысле он от неё, безусловно, зависит. И сверхчеловек Ницше — это просто нормальный человек модерна. Ницше как раз философ модерна, оболганный постмодерной реальностью, оболганный, условно говоря, началом XX века. А сам-то Ницше, конечно… Как замечательно кто-то писал: «Из Ницше такой же фашист, как из Лу Саломе красавица».
Ну, вернёмся.
НОВОСТИ
― Вот хороший вопрос: «Вы там сидите напротив Кучеренко. Нам её не видно. Судя по голосу, она красавица. Так ли это?»
Ну, всё правильно вы судите по голосу, Андрей. Что я могу сказать? А я вот сижу напротив. Да, мне обломилось такое счастье. Зато я ночью не сплю и поддерживаю себя кофиём.
«Кого вы хотели бы видеть нобелевским лауреатом по литературе 2016 года?»
Справедливость требует сказать, что Петрушевскую, но вряд ли это возможно. Филипа Рота, наверное. Во-первых, человек старый. Во-вторых, очень заслуженный. В-третьих, высокие шансы. Мне абы не Мураками, потому что я не люблю его. Ну, не то чтобы не люблю, а он мне не очень нравится. Адониса все называют, но не могу ничего сказать, не читал. Во всяком случае, читал не столько, чтобы… Знаете, Франзена называют. Он и «Purity» приурочил вроде бы. Но мне «Purity», ещё раз говорю, нравится гораздо меньше, чем «Corrections». Пинчона называют. Тоже не знаю, имеет ли смысл. И вообще, зачем это Пинчону? Во-первых, он всё равно не приедет. Во-вторых, не тот он человек. Он уже в своём самосознании, в своей самооценке воспарил выше любых премий. Может быть, это и обосновано. Мэмету? Мэмету — нет. Я его сам люблю, но, по-моему… Да и потом, драматургам редко дают. Если дадут кому-то из так называемых развивающихся стран, кому-то из Африки, кому-то из Ближнего Востока — не знаю, я недостаточно знаю эти литературы. Но Рот мне нравится в общем. Не могу сказать, что это мой любимый автор, но некоторые его сочинения меня торкали в своё время.
«Знакома ли вам группа «Зимовье зверей»? И как вы их оцениваете?»
Знакома. Не так восторженно, как многие мои друзья, но это хорошая группа, интересная, с мировоззрением, со стилем.
«Можно ли лекцию о Мирере и конкретно об «Этике Булгакова»?»
Много раз разбирал её в разных местах. О Мирере я бы лекцию прочёл. Во-первых, я его знал. Александр Исаакович был человек безумно интересный. Во-вторых, именно со мной он когда-то на «Эхе» (ещё на старом «Эхе», на Никольской) делал один из самых, по-моему, интересных диалогов. Он вообще был человек яркий. И я бы о Мирере поговорил: и о «Доме Скитальцев», и о «У меня девять жизней», и об «Обсидиановом ноже», и о том, как его этика встраивается в «Этику Булгакова». Но представляете, мне надо для этого перелопатить «Евангелие Булгакова», а эта книга очень тяжёлая, сложная, со множеством источников, с очень богатой иудейской кабалистикой, казуистикой — со всем, чего я не понимаю совсем. Или если и понимаю, то недостаточно знаю. Тут понимать-то понимаю, но знаю недостаточно. Поэтому мне кажется, что… Мацих мог бы, Царствие ему небесное. Вот человек, которого я очень любил и который всё это понимал, иудаику всю, гораздо лучше, чем большинство современников. Наверное, имеет смысл, но не сейчас.
«Посмотрел расценки ваших лекций по литературе для школьников. 6900 рублей за три лекции — круто! Остепенённый математик берёт 500–700 за час индивидуально. Почему такой разброс в стоимости?»
Вопрос не ко мне, а к тем людям, которые эти лекции организуют и которые так дерут за аренду помещения. Тут другого ничего не придумаешь. Вопрос о стоимости лекций вообще интересен. Понимаете, заниматься… У меня будут лекции бесплатные, например. Вот паралимпийцам я её читал абсолютно бесплатно. Скажем, 31-го в библиотеке Светлова я тоже буду выступать абсолютно бесплатно. Я, правда, ещё не приплачиваю за то, чтобы меня слушали, но если вы настаиваете, вам лично я готов приплатить.
Вообще я люблю отвечать на вопросы о моих заработках, потому что они абсолютно прозрачные. И вот это убеждение многих людей, что я должен читать бесплатные лекции, представляется мне очень трогательным. Им кажется, что читать лекцию очень легко, особенно детям, особенно когда их много, особенно когда они неглупые и быстро соскучатся, слушая банальности. Лекция во всём мире оплачивается довольно дорого. Она труднее гораздо, чем индивидуальные занятия. Если бы я репетиторствовал (но на это у меня, к сожалению, нет времени), мои индивидуальные расценки были бы, конечно, ниже лекционных. А от лектора требуются знания, память, артистизм, умение держать внимание аудитории и некоторое знание материала. Это как дать урок на очень большую, очень подготовленную и очень непростую аудиторию. Поэтому расценка — 2000 за одну лекцию — мне представляется адекватной, тем более что там аудитория очень небольшая. Но ещё раз говорю: если ваше финансовое положение вам не позволяет прослушать меня, готов войти в ваше положение и вас туда бесплатно провести, по крайней мере на один ознакомительный раз.
Кстати, должен вам сказать, что подавляющее большинство моих лекций абсолютно бесплатно выкладываются в Интернете, потому что я поощряю пиратство, во всяком случае интеллектуальное. Вот все, кто знает сообщество ru-bykov, знают, что там и мои книги лежат в абсолютно свободном доступе, и мои лекции в абсолютно свободном. То есть я этому не препятствую. Я, наоборот, это всячески поощряю.
Есть люди, которые действительно думают, что я должен ещё им и приплачивать за то, что они мои лекцию слушают. Я должен этих людей разочаровать. Они не правы, они заблуждаются. Они думают о цене этих лекций вместо того, чтобы задуматься об их смысле. А между тем, если бы они вдумались иногда в смысл лекций, может быть, они бы и свою жизнь начали как-то лучше понимать.
«Как вы относитесь к высказыванию министра культуры Мединского про 28 панфиловцев? Нужны ли мифы или их стоит развеивать?»
Да мифы, конечно, нужны, просто не надо их отождествлять с исторической правдой. Великая Отечественная война была всё-таки не так давно, как Троянская. И про Фермопилы совершенно очевидно… Не важно, было там 300 спартанцев, или 301, или 299, а важно, что вот есть такой миф. И марафонская дистанция, 42 километра или 45 — это тоже не принципиально. А вот это было слишком недавно, живы участники. И мне кажется, в том, чтобы искажать правду, есть некоторый элемент кощунства.
Но миф, безусловно, нужен. Просто мифом и историей должны заниматься разные ведомства. Вот у Мединского очень хорошо получается создавать или разоблачать мифы о России. Вот он разоблачает плохие мифы о России в своих книгах, осознаёт хорошие. Ради бога! Пусть это будет называться Министерство мифологии Мединского — такое МиМиМи, МиМиМе. Я отношусь к нему с глубоким уважением. Всё-таки он тоже преподаватель и лектор, и очень неплохой, кто-то даже назвал его дар апостольским. Я не претендую на такие громкие характеристики, но он может увлекательно рассказывать. Ради бога, пусть он этим и занимается. А историческая правда должна проходить по другому ведомству, чтобы люди, жаждущие исторической правды, не воспринимались как конченые мрази. Потому что конченая мразь — это тот, кто развенчивает миф. А тот, кто докапывается до истины, — это историк, и его надо уважать.