— Черт побери, что это такое? — возмущался он и все больше входил в азарт — его разбирало любопытство.
Он напряг все силы, даже вспотел, но веревку будто застопорило. Тогда Марвин перешагнул ее одной ногой, став задом к двери, и потянул. Потом еще раз, еще…
Вдруг что-то больно ущипнуло и острыми лезвиями вонзилось в задницу.
— А-а-а-о-о-о! — взвыл Марвин.
Даже искры посыпались из его глаз.
Это был скоросшиватель, тщательно прикрепленный Кевином с другой стороны двери, как раз на уровне замочной скважины, и предназначавшийся для встречи дорогих гостей.
Со скобой в заднице Марвин нервно крутился на месте, не зная, как выпутаться. Нечаянно он опять дернул за веревку, и в его тело вонзилось еще несколько острых скобок, причем одна из них попала в самое уязвимое место, что находилось ниже живота.
Марвин истошно заревел. Испытание было отнюдь нелегким.
— Разорву на мелкие кусочки!
С дюжиной проклятий и угроз Гарри ходил вокруг дома, пытаясь разыскать Кевина, который в это время готовил им новые испытания на прочность их шкуры в квартире дяди Боба.
— Убью, закопаю, придушу, как паршивую козявку, — Гарри был явно не в духе. Он ходил по внутреннему дворику и пытался найти черный ход. Было темно, и это его бесило еще больше.
Он увидел пожарную лестницу. Но она была прикреплена слишком высоко. Он подпрыгнул несколько раз, но его рост — метр пятьдесят пять — не позволял достать даже нижнюю перекладину лестницы. Собравшись с духом, он разогнался и наконец ухватился за нижнюю перекладину, повиснув в воздухе, как сосиска. Но она оказалась такой скользкой благодаря стараниям Кевина, что он не удержался и полетел вниз, ударившись задом об один из острых заледеневших камней, валявшихся во дворе.
— О-о!
Он растянулся на земле, и тут капля мазута, висевшая, как сосулька, крупной тяжелой горошиной упала прямо ему на лоб.
— У, сволочь! — со злостью он смахнул ее с себя.
Конечно, это была тоже одна из ловких проделок Кевина, перемазавшего последние перекладины пожарной лестницы жидким липким мазутом.
Марвин вытаскивал скобы из своего и без того пострадавшего тела, на котором от них остались синие подтеки. Больно было даже прикоснуться. Но на этом штучки Кевина еще не кончались. Он уже поджидал их в квартире, чтобы сразить наповал.
Оправившись от «заноз», Марвин сильно толкнул ногой дверь. Она открылась. Он вошел.
— Гарри! Я здесь!
Он поспешил к своему приятелю, надеясь, что тот уже давно орудует в квартире, но вдруг провалился и полетел вниз, ткнувшись носом прямо в огромную кучу извести. Ему пришлось полчаса чихать, чтобы оправиться от «мягкой посадки». Теперь он стал похож на снежного человека — весь белый, только черные человеческие глаза выдавали в нем живое существо.
Наконец Гарри удалось найти черный ход. Он быстро поднялся по лестнице и нашел дверь.
— Придется тебе поработать как следует, пацан!
Небрежным ударом ноги он открыл дверь, но едва переступил порог, как с грохотом на голову ему полетели железные ножи, стамески, металлические отвертки, шиферные гвозди, разобранные части мясорубки и прочая дребедень, называемая в хозяйстве строительными инструментами, и, к тому же, больно ударяющими.
Схлопотав хорошенечко по башке, Гарри зашатался и грохнулся на пол. А металлический дождь продолжал сыпаться, неприятно обрушиваясь на его тело.
Кевин привязал к дверной ручке леску, прикрепленную к молнии большого вещевого мешка, который висел над дверью черного хода. Как только открывалась дверь, леска автоматически расстегивала молнию на мешке, и получался небольшой «дождик» металла. Все просто и эффективно.
Марвин не мог отойти от извести, залепившей нос, уши, глаза. Наконец, немного отряхнувшись, он встал.
— Ну и дыра!
Вокруг стоял полумрак. Шатаясь, он направился к свету, но по дороге его занесло в лужу солидола. Ноги расползлись в стороны, заскользили. Проделав несколько пируэтов, словно на катке, он рухнул прямо на задницу и полетел вперед ногами к стеллажам с различными стройматериалами. От резкого толчка они пошатнулись и вместе с тяжелыми банками краски полетели на Марвина. К тому же многие из них были открыты.
Кроме нанесенных ушибов и синяков, они придали ему вид пестрого попугая, окрашенного во все цвета радуги. Марвин долго не мог выбраться из липкой и такой вонючей, что разболелась голова, лужи, все время скользя и спотыкаясь о жестяные банки.
У Гарри голова болела по другому поводу и покалывало в затылок. Он встал и включил свет. Он не собирался сдаваться и был настроен решительно и воинственно.
Бедняга Марвин выбирался из катакомб. В рот, в глаза и даже в уши попала краска. Он плевался, пытаясь выхаркнуть препротивнейший продукт. Он ничего не видел перед собой. Глаза залепило ядовитой краской, от которой щипали и распухали раздраженные веки.
— Тьфу! Тьфу! — громко фыркал Марвин.
Опираясь руками о стены, поковылял к умывальнику. Он хотел открыть кран, но внезапный удар поразил его тело. Его начало бешено трясти.
— А-а-а! О-о-о! У-у-у!
Кевин сидел у электрощитка, потихоньку увеличивая подачу электрического тока с помощью реостата.
Прицепленные к кранам электропровода сделали свое дело. Двести двадцать вольт сотрясали Марвина. Его колотило с бешеной силой, он хрюкал и икал. Он даже не замечал затекшей в глаза краски.
Сто вольт, двести вольт… Его волосы побелели, а лицо покрылось фиолетовой испариной.
Ну что же, пожалуй, достаточно. Это была хорошенькая встряска для негодяя. А то чего доброго отдаст Богу душу… Ведь Кевин еще не проделал всех задуманных экспериментов над этими хануриками.
Кевин милостиво отключил подачу тока, пожалев несчастного подлеца. Надо же дать ему передохнуть перед новыми испытаниями.
Марвин медленно опустился на пол. Мало ему, конечно, не показалось. Наглотавшись краски, он почувствовал тошноту. Началась рвота.
Гарри бродил по лестничной площадке. Где же пацан? Он уже вполне оправился от ударов и снова был готов к бою. Он боялся опять открыть дверь, опасаясь нового «дождя». Но делать было нечего. Дело не терпело отлагательства. Надо действовать.
Гарри толкнул дверь. Она открылась. Постояв немного, дабы опять не получить по башке, осторожно переступил порог. Вошел.
— Ха! Ха! Ха!
Наконец пацаненок ему попадется.
Перед носом Гарри увидел веревочку, ведущую к лампочке. Он дернул — она загорелась. Он прошел в квартиру дальше. Вот и вторая лампочка. Бац! Свет зажегся опять. Он прошел еще немного вперед, подозрительно оглядываясь по сторонам. Вокруг было тихо. Носом он наткнулся на третью веревочку. Дернул и за нее, но света не последовало. Ну и черт с ней. В конце концов, он искал Кевина, а не зажигал свет. Он шмыгнул в следующую комнату. Но вскоре почувствовал, как что-то стало печь голову. Он ничего не понимал.
Гарри заметался. Он бегал по комнатам и вдруг на стене в зеркале увидел свое изображение. Голова у него… горела. На ней полыхал целый огненный факел.
Третья лампочка оказалась роковой. Дернув за веревочку, он зажег бесшумный бензиновый паяльник, который и поджег Гарри Томсона.
Горела лысина. Гарри в ужасе заметался, не зная, куда сунуть пылающую голову. Он подбежал к умывальнику.
Но извилин в голове у Гарри оказалось побольше, чем у Марвина. Он заметил электропроводку, соединяющую водопроводные краны и электрощит.
Он бросился к унитазу. Там еще осталось немного воды. Хотя и она была какого-то подозрительного желтого цвета. Недолго раздумывая, он всунул голову в унитаз.
По окрестностям прокатилось эхо взрыва. В доме от этого повылетали стекла.
Не вода была в унитазе, а бензин, налитый туда «заботливым» Кевином на тот случай, если кто-то захочет затушить горящую голову.
— А-а-а! — бешено орал Гарри.
Слезы катились у него из глаз. Даже из ушей текла непонятная жидкость. Гарри осторожно ощупал голову, оторвал остатки обгоревшей шапки, вернее то, что от нее осталось. Это было уже во второй раз — испытание головы огнем. Надо сказать, что она успешно его выдержала и еще раз на деле доказала свою огнеупорность и прочность.
Гарри подошел к зеркалу. Увидел обугленную лысину, и из глаз его градом покатились слезы. Он потерял всякую надежду, что волосы когда-нибудь вырастут на его голове.
— Я иду! — услышал он голос Марвина.
Тот шел на помощь своему другу. Он увидел веревку, которая спускалась со второго этажа. Дернул. Ничего. Дернул еще сильнее. Снова ничего. Держится крепко. Он подпрыгнул, чтобы зацепиться и полезть наверх, но веревка упала ему в руки, и он сам остался стоять на месте. Что такое?
Но тут что-то тяжелое свалилось на голову. Пятидесятикилограммовый мешок с цементом удачно приземлился на мягкого Марвина.
— Я убью этого пацана, — простонал Марвин, совсем отчаявшись и задыхаясь от ядовитого порошка.
Но сдаваться было нельзя. Как можно допустить, чтобы молокосос чуть ли не детсадовского возраста позволял себе так издеваться над «почтеннейшими» людьми. Ярость и жажда мести закипала в его груди.
Марвин поднялся. Не доверяя больше веревкам, он решил построить лестницу сам. Он составил ящики, которые валялись на полу, и по ним попробовал пробраться наверх. Зацепившись руками за пол верхнего этажа, он напрягся и высунул голову. Он увидел Кевина.
— Эй! Эй!
— А ты не знал, что мальчишка всегда обхитрит двух идиотов?
Кевин засмеялся и по лестнице поднялся на третий этаж.
Появился Гарри. Увидев белую голову приятеля, с вытаращенными красными глазами и странным, цвета земли, ртом, он сначала не узнал его.
— Это я, я, Гарри, — простонал Марвин. — Он наверху! Хватай его!