На самом деле он не зомби в классическом понимании, потому что человек не умирает. Но он перестает заботиться о себе, поддерживать тело в порядке, умываться, лечиться и при этом жрет первое, что попадется под руку, что могут прокусить и откромсать его зубы, в том числе человечину и мертвечину. Запах, потом вонь… Короче, вскоре он начинает гнить. Можно сказать, что в прямом смысле гнить заживо. Покусанные осами люди уже в первой стадии отравления бездумно агрессивны, злобны, всего боятся и все ненавидят. А во второй стадии они и вправду напоминают ходячих мертвецов.
Я затаился в кустах. Возбужденные осы – это тебе не стая весенних мух. Не знаю, как именно приманивают их феромоны, которые исторгает «мочалка», утыканная стеблями болиголова и окропленная мочой. Михаил как-то предположил, что осы-мужики принимают артефакт за новую матку роя, но Травник эту идею высмеял. Да и неважно это, главное другое: теперь осы станут бессмысленно клубиться над мостом около трех-четырех суток, пока действие моей сборки не прекратится. И все это время по мосту не пройти и не проехать, разве что в герметично закупоренной кабине. Дикие лесные осы и без того агрессивны, а уж если кто приближается к такому облаку…
В общем, будем надеяться, что среди людей Метиса есть хоть один, разбирающийся в данном вопросе, и они тормознут на том берегу, станут решать, что делать. И варианта у них только два: либо ждать, пока осы улетят, то есть часов шестьдесят, либо двигать в обход до ближайшей переправы. Но такой, чтоб форсировать реку на машинах, в округе нет. Есть только брод, где прошел я. Там – только пешком.
Что делать, если бандиты все же решат ждать? Пойду добывать себе новый транспорт, вот что. Это для меня худший вариант, потому что могу и не добыть, но хоть шанс появляется. Если же они направятся к броду – тогда хорошо, все складывается по-моему.
Бандиты остановились и вывалили из машин. Я поднял бинокль. Метис, Боров… Кузьмы не видно… ага, вот он – остался сидеть в трицикле. Раненый, трудно бедняге ходить. Бандит по кличке Рыба стоит в стороне от других, поставив ногу на колесо. У грузовика – четверо бойцов из отряда, прибывшего на встречу с людьми Метиса. Плюс пятый, водитель. Вот зуб даю – не свой зуб, конечно, чей-нибудь чужой, – что это парни из Армии Возрождения. Так, а это кто у нас?.. У стоящего рядом с Метисом высокого мужика были черные кучерявые волосы. Держался он так, будто командовал остальными. Скорее всего, старший среди возрожденцев.
В кузове остался лишь один человек, я видел его голову над кабиной грузовика. Молодая женщина. Почему не выходит? Кажется, и правда прикована к борту. Интересно, что может объединять возрожденцев и бандитов с Черного Рынка? Да не простых бандитов, а отщепенцев: Метис ведь, по словам Сига, был «уволен» Ханом.
Они собрались, чтобы вместе двигаться к какой-то цели. К полигону смерти? К вектору?
На той стороне шло совещание. Одного возрожденца, невысокого роста шустрячка, который все сновал по берегу, привставал на цыпочках и глядел на ос, толкнули в спину. Он сделал шаг на мост, отпрянул, повернулся и закричал на того, кто его толкнул. В ответ засмеялись. Черноволосый командир гаркнул на них, и бойцы стихли. Он снова повернулся к Метису, и эти двое заспорили. Судя по тому, что я видел отсюда, по выражению лиц и жестам, Метис в их компашке был все-таки главнее. Он дважды показал в сторону брода, по которому я перешел реку.
Вскоре разговор закончился, и все вернулись в машины. Я привстал.
Они отогнали технику в сторону с дороги, укрыли тачки в зарослях и принялись выгружаться. Ну, правильно, вдоль берега к нужному месту не проехать, для этого надо вернуться и следовать примерно тем путем, каким на мотоцикле к броду подкатил я. И Метис решил, что это ни к чему, до камней-то недалеко. Я довольно потер руки, достал фляжку и сделал глоток самогона за свое здоровье. План сработал.
Не так-то легко двигаться вдоль берега неширокой речки, в то время как по другому берегу идет отряд людей, которым ты не должен попасться на глаза. Почти сразу выяснилось, что на велосипеде – никак. Пришлось бросить его, а жаль, неплохой был велик.
Я перебегал от укрытия к укрытию, прятался за кустами и кочками. Иногда приходилось ложиться и ползти. Все это выматывало, плохо было и то, что отряд на другом берегу двигался быстро. Пленницу вел кучерявый командир возрожденцев, иногда подталкивал в спину. Впереди широко шагал Метис, Кузьма хромал позади всех, останавливался, брался за грудь. Да уж, идти с такой раной нелегко, тяжело мужику приходится, ножом я его будь здоров ткнул…
Когда отряд по камням перебирался через реку, у меня перед глазами почему-то встала картина того, как Михаил висит в темном кузове, прибитый к борту, истекая кровью, ожидая, чтобы напарник пришел за ним, а того все нет… И кулаки сжались сами собой. Напасть бы на них прямо сейчас! Я лежу за камнями, сбоку от брода, у меня «вал» и «махновка», а бандитов на этом берегу уже трое, включая Метиса… Взять и расстрелять почти что в упор!
Я мотнул головой. Очень хочется, но – нельзя. Часть убью, часть нет, и оставшиеся меня прикончат. Отмстить – это лишь половина дела, хотя и главная, конечно, но есть и вторая: получить ответы на вопросы. Понять, что происходило раньше, кем был мой отец, как они с Михаилом связаны, что такое вектор и полигон смерти. Вдруг смогу даже выяснить тайну мерцающих? И, черт возьми, тайну Леса!
Последними через брод переходили девушка и кучерявый командир возрожденцев. Руки пленнице по такому поводу развязали. Он снова принялся подталкивать ее в спину и на середине речки сделал это слишком сильно – девушка поскользнулась, едва не упав, громко выругалась. Развернувшись, она неожиданно врезала кучерявому кулаком под дых.
Смачно так врезала, от души, не по-женски. Он едва не слетел с камней в реку, выкрикнул «Сука!» и шмякнул ее кулаком в лицо. Переборщил: она свалилась в воду, ушла с головой. Возрожденец, присев на корточки, сумел ухватить ее. Поднял и отвесил еще пару затрещин. Голова девушки мотнулась в одну сторону, в другую, а после откинулась назад – пленница потеряла сознание. Кучерявый взвалил ее на плечо и пошел дальше, ловко балансируя на скользких камнях. М-да, неласковый мужик…
На берегу пленницу быстро привели в чувство, но переодеться не дали, только накинули на плечи плащ. В мокрых ботинках и штанах она серьезно рисковала простудиться.
Когда отряд двинулся дальше, я пропустил людей мимо себя и тихо направился следом. Шли они прямиком к Мичуринску-2. Вот только совершенно непонятно было, что могло понадобиться Метису в этой богом забытой дыре?
В магазин, под входом в который стояли столики со стульями, я проник через заднюю дверь. В торговом зале было большое окно, конечно, давно без стекла. Я встал под ним на колени, вооружившись биноклем, упер локти в подоконник и принялся наблюдать.
Площадь была прямо впереди, дальше начинался парк. За оградой и редкими деревьями виднелась дворницкая, перед ней прохаживались двое возрожденцев.
Метис, Рыба, Боров и командир возрожденцев как раз входили в дворницкую.
Когда отряд зашагал прямиком в Мичуринск-2, я удивился, а потом, когда они подошли к парку, насторожился. Ну а теперь наблюдал за происходящим вообще с изумлением. Метис пришел к Травнику! Такого я, честно говоря, не ждал.
Травник всегда казался мне странноватой личностью. Как-то он упоминал, что до Пандемии был биологом, но что еще я о нем знаю? В Мичуринске-2 обитал пару лет, а где жил раньше и чем занимался – неизвестно, никогда не рассказывал. Про контакты Травника с кочевниками я ничего не слышал, и никаких намеков на это никогда не было. Почему Метис пришел сюда?
Столько вопросов – и опять ни одного ответа. Главное, вопросы только копятся. Травник что, как-то связан с происходящим? Может, он на стороне бандитов? Может, даже ждал их… Хорош бы я был, если б пришел к нему и заявил, что мне нужны составляющие для феромонного манка, чтобы остановить кое-кого. Или он, наоборот, исчез именно потому, что узнал о скором визите банды и не хотел с ними сталкиваться?
А может, я слишком много думаю?
Все это вообще, скорее всего, не связано. Про Травника знают многие, он известная в округе личность. Метис со своими людьми идет в опасное место. Да и сама дорога туда опасна. И он хочет взять у Травника нечто, что поможет ему в пути или в конечной точке. Ведь я и сам заглянул сюда за помощью, так почему бы другим не сделать того же? Это вполне логично и понятно, и не нужно выдумывать никакие странные совпадения. К тому же они могли прийти за лечащим артефактом для Кузьмы.
Надо подойти ближе, решил я и на коленях попятился за сломанный прилавок. В глубине магазина стащил со спины рюкзак, положил в углу зала, рядом «махновку» и футляр с биноклем. «Вал» оставил висеть на спине. Выскочив из магазина тем же путем, которым попал внутрь, пробежал за домами, пересек край площади и через дыру попал в парк.
Выглянул над зарослями, растущими у ограды. Нет, эта позиция ничем не лучше той, которую занимал раньше, но впереди пышный куст сирени, к нему можно подобраться незамеченным. Тем более что теперь рюкзак не мешает. Я пополз. За кустом остановился, огляделся, перекатился, глянул с другой позиции меж веток. Вот, отлично. Свободное от деревьев пространство перед дворницкой было как на ладони.
Пленная женщина лежала, завернувшись в плащ с головой. Рядом на разложенной скатке вытянулся Кузьма, смотрел в небо и поглаживал себе грудь. По обе стороны от них стояли двое людей из отряда, присоединившегося к бандитам Метиса. Мысленно я окрестил одного, у которого была смахивающая на помидор красная рожа, Помидором, а второго, со светлыми волосами, – Блондинчиком. Этот второй стоял ко мне боком, Помидор же сначала прохаживался туда-сюда, а потом остановился лицом к ограде. Блондинчик вроде знакомый, но не вспомню сейчас, где его видел.