– Совсем не такой хороший вкус, как я ожидала. Пошли на великах кататься.
Теперь я не могу ей отказать. Поэтому тащусь за ней в парк в полумиле от дома, где стоит целый ряд прокатных велосипедов. Эштон соображает, какие набрать цифры, проводит карточкой, освобождая два велика. Шлемов у нас нет, но мы собираемся прокатиться только по парку, так что это не важно.
Я несколько лет не ездила, но, видимо, правду говорят: нельзя разучиться кататься на велосипеде. Повиляв на старте, мы пускаемся по широкой дорожке через парк, и, должна признать, это даже приятно. Ветер треплет волосы, ноги крутят педали, сердце начинает биться чаще. Впервые за эту неделю я не ощущаю себя полумертвой. И даже удивляюсь, когда Эштон останавливается и говорит:
– Час закончился. – Увидев выражение моего лица, она спрашивает: – Возьмем еще на час?
– Ага. – Я широко улыбаюсь.
Однако через полчаса мы устаем, возвращаем велосипеды и идем в кафе, чтобы компенсировать затраченную энергию.
Эштон идет делать заказ, а я нахожу места и в ожидании ее возвращения просматриваю сообщения. На это теперь уходит куда меньше времени, чем раньше: я получила только пару сообщений от Купера с вопросом, пойду ли сегодня на вечеринку к Оливии. Мы с Оливией дружим с девятого класса, но она всю эту неделю со мной не разговаривала.
Наверняка меня не пригласят, пишу я.
Мелодия «Единственной» сообщает об ответе Купера. Я мысленно делаю заметку: когда все это кончится и у меня найдется минута, чтобы во всем разобраться, надо будет сменить звук сообщений на что-нибудь менее назойливое.
Фигня. Они и твои друзья тоже.
Пропущу, пишу я в ответ. Желаю приятно провести время.
Я даже не грущу, что меня не позвали. Это всего лишь эпизод во множестве других. Купер этого не понимает. Вообще-то я должна быть ему благодарна: если бы он тоже меня бросил, как остальные, Ванесса бы уже жгла меня напалмом. Но пойти против короля бала она не посмеет, пусть его и обвинили в приеме стероидов. Школа раскололась на два лагеря: одни считают, что он это делал, другие – нет. А он молчит.
Интересно, могла бы я поступить так же – молча, дерзко пройти через этот кошмар, не говоря Джейку правды? Тут я смотрю на сестру: она кокетничает с парнем за стойкой, чего никогда не позволила бы себе при Чарли, и вспоминаю, как сама была осторожна и сдержанна в присутствии Джейка. Если бы я сегодня поехала на вечеринку, то надела бы то, что выбрал бы он, осталась бы столько, сколько бы он захотел, и не говорила бы ни с кем из тех, кто ему не нравится.
Я все еще по нему страдаю. Но вот по этому не страдаю совсем.
Бронвин
Суббота, 6 октября, 10.30
Ноги летят по знакомой тропинке, колени и локти работают в ритме играющей в ушах музыки. Сердце ускоряется, страхи, целую неделю наполнявшие мозг, уходят, сменившись чисто физическим усилием. Закончив пробежку, я чувствую себя вымотанной, но полной эндорфинов, и в библиотеку за Мейв иду практически радостно. Я делаю это каждое субботнее утро, но сейчас не могу найти ее на обычном месте и вынуждена послать ей сообщение.
Четвертый этаж, отвечает она, и я направляюсь к детской комнате.
Она сидит на детском стульчике у окна и стучит по компьютерной клавиатуре.
– Вспомнила детство? – спрашиваю я, усевшись рядом с ней на пол.
– Нет, – отвечает Мейв, глядя в экран. Она понижает голос почти до шепота: – Я в панели администратора «Про Это».
До меня только через секунду доходит, что она сказала, и мое сердце совершает панический прыжок.
– Мейв, черт побери, что ты делаешь?
– Осматриваюсь. Да не паникуй ты, – добавляет она, косясь на меня. – Я ничего тут не трогаю, но если бы и тронула, никто бы не понял, что это я. Я на общедоступном компьютере.
– По своему читательскому билету! – шиплю я.
В Сеть нельзя войти, не указав номер билета.
– Нет, по его. – Мейв кивает головой в сторону мальчишки, сидящего через два-три стола от нас над стопкой книжек с картинками. Я смотрю на нее недоверчиво, и она пожимает плечами: – Я не брала его карточку. Он оставил ее валяться, и я переписала числа.
Появляется мать мальчика, видит взгляд Мейв и улыбается. Она никогда не догадается, что моя милая скромная сестрица только что похитила идентичность шестилетнего ребенка.
У меня множество вопросов, но вырывается один:
– Зачем?
– Хотела увидеть то, что видела полиция, – говорит Мейв. – Есть ли другие черновики постов – о людях, которые могли желать, чтобы Саймон замолчал.
Я невольно подаюсь вперед.
– Есть?
– Нет, но здесь что-то непонятное. С постом про Купера. Он написан на несколько дней позже остальных, датирован вечером накануне смерти Саймона. Есть более ранний файл с именем Купера, но он зашифрован и не открывается.
– И что?
– Не знаю. Но он отличается от других и потому вызывает интерес. Надо будет принести флешку и скачать.
Я моргаю, уставившись на нее, пытаясь понять, когда она превратилась в хакера-следователя.
– И еще одно. Саймон для этого сайта взял себе логин AnarchiSK. Я его погуглила и нашла на «Форчане» кучу веток, куда он постоянно постил. Не было времени их прочитать, но это надо будет сделать.
– Зачем? – спрашиваю я, а она закидывает рюкзак на плечо и встает.
– Потому что во всем этом есть нечто необычное, – отвечает Мейв деловито и первой идет к двери, а потом спускается по ступенькам. – Тебе не кажется?
– Преуменьшение года, – бурчу я и останавливаюсь на пустой лестнице.
Мейв тоже приходится остановиться, и она смотрит на меня с вопросительным выражением на лице.
– Мейв, а как ты попала в панель администратора? Откуда ты знала, где смотреть?
Уголки ее рта чуть приподнимаются в улыбке.
– Не только ты умеешь считывать конфиденциальную информацию с компьютера, за которым сидел другой.
Я таращусь на нее, открыв рот.
– Так, значит, Саймон постил в «Про Это» из школы? И оставлял комп открытым?
– Нет, конечно. Он был умен и выходил отсюда, из библиотеки. Не знаю, было это единственный раз или же он всегда писал из библиотеки, но как-то месяц назад в уик-энд, когда ты бегала, я видела его здесь. А он меня нет. Я вошла в компьютер после него и взяла адрес из истории в браузере. Сначала я ничего там не делала, – поясняет она, отвечая спокойным взглядом на мое невысказанное недоверие. – Просто запомнила на будущее. А заходить туда стала после того, как ты вернулась из полиции. Не беспокойся, – добавляет она и похлопывает меня по руке, – не из дома. Никто не проследит.
– О’кей, но… почему у тебя появился такой интерес к этому приложению? Еще до смерти Саймона? Что ты вообще собиралась делать?
Мейв задумчиво поджимает губы.
– Я не решила. Думала, не начать ли стирать сразу, как только он запостит, или весь текст перевести на русский. Или просто снести все приложение.
Я переступаю с ноги на ногу и, споткнувшись, хватаюсь за перила.
– Мейв, это из-за того, что было в девятом классе?
– Нет. – Янтарные глаза Мейв становятся колючими. – Бронвин, это ты до сих пор об этом думаешь, а не я. Я же просто хотела, чтобы кончилась его дурацкая власть над всей школой. А вообще… – Она коротко и невесело смеется; звук отдается эхом в лестничном колодце. – Наверное, да. – Она спускается и с силой толкает дверь.
Я молча иду за ней, пытаясь уяснить тот факт, что сестра хранила от меня тайну, подобную той, которую хранила от нее я. И обе тайны связаны с Саймоном.
На улице Мейв улыбается мне, будто этого разговора не было.
– Бэйвью-Эстейтс как раз по дороге домой. Заберем твою запретную технику?
– Можем попробовать. – Я рассказала Мейв про Нейта, который позвонил утром и сказал, что оставит телефон в почтовом ящике дома номер пять по Бэйвью-Эстейтс-роуд. Это участок недостроенных домов, и по выходным там никого нет. – Не знаю, правда, насколько рано Нейт выбирается из дома по субботам.
Не проходит и пятнадцати минут, как мы доходим до Бэйвью-Эстейтс и сворачиваем на улицу, обставленную коробками недостроев. У дома номер пять Мейв берет меня под руку.
– Давай я пойду, – говорит она с заговорщицким видом, театрально оглядываясь, будто в любой момент на нас с воем сирен может налететь полиция Бэйвью. – На всякий случай.
– Действуй, – отвечаю я вполголоса.
Все равно еще рано, наверное. Только одиннадцать. Но Мейв возвращается, с торжествующим видом помахивая небольшим черным предметом, и смеется, когда я выхватываю у нее телефон.
– Так не терпится, зубрила?
Я включаю телефон, в нем всего одно сообщение. Я его открываю – это фотография желтовато-коричневой ящерицы, мирно сидящей на камне в центре большого террариума. «Настоящий ящер», гласит подпись, и я смеюсь.
– Бог ты мой, – комментирует Мейв, заглядывая мне через плечо. – Уже шуточки для двоих. Ты настолько в него втрескалась, да?
Отвечать не обязательно – вопрос риторический.
Купер
Суббота, 6 октября, 21.20
На вечеринку к Оливии я прихожу поздно – почти все разошлись. Когда я открываю дверь, в кустах около дома кого-то тошнит. Я замечаю Кили, пристроившуюся с Оливией возле ступенек. Они заняты тем оживленным разговором, который происходит у девушек, когда они напьются. На диване тянут косяк несколько одиннадцатиклассников. Ванесса в углу пытается лапать Нейта, который оглядывает помещение и ее в упор не видит. Если бы на месте Ванессы был парень, на него бы стукнули за такое грубое неспровоцированное приставание. Мы с Нейтом на секунду встречаемся взглядами и отворачиваемся, не показывая, что заметили присутствие друг друга.
Наконец я нахожу Джейка – он в патио с Луисом, который направляется в дом еще выпить.
– Тебе чего налить? – спрашивает он меня, хлопая по плечу.
– Чего и себе.
Я сажусь рядом с Джейком, он немного отодвигается.
– Какжзнь, углвник? – неразборчиво спрашивает он и испускает смешок. – Тебе эти убийственные шуточки еще не надоели? Мне вот нет.