– А что ты тут делаешь?
Он одет так, будто ждет возвращения гранжа девяностых, – во фланелевой рубашке поверх футболки с группой «Pearl Jam».
– Я… – Мои глаза непроизвольно косятся на его машину. Я же могу просто спросить? Для того я и приехала. Но сейчас, когда я с ним разговариваю, все это кажется нелепым. Что спросить? «Привет, что это было за непонятное ДТП возле школы, в которую ты не ходишь?» – Жду одного человека.
Он удивленно морщит лоб.
– Ты здесь кого-то знаешь?
– Ага.
В некотором смысле. Вот знаю, что ты недавно машину ремонтировал.
– Все о вас говорят. Непонятный случай, правда? Тот парень, который умер, – он же был немножко того? В смысле, кто еще такие приложения пишет? Ну, и еще то, о чем говорили у Мигеля Пауэрса. Все как-то бессистемно.
Вид у него… какой-то нервный. У меня в мозгу звенит «спроси-спроси-спроси», но язык не слушается.
– Ладно, пока, – бросает он и идет дальше мимо моей машины.
– Погоди! – Язык у меня наконец развязывается, и парень останавливается. – Можем поговорить секунду?
– Так ведь только что говорили.
– Ну да, только… у меня к тебе на самом деле есть вопрос. Я сказала, что жду одного человека. Я ждала тебя.
Он определенно нервничает.
– С чего бы тебе меня ждать? Ты меня даже не знаешь.
– Из-за твоей машины. Я видела, как ты столкнулся с другой машиной у нас на парковке. В тот день, когда погиб Саймон.
Он бледнеет и смотрит на меня.
– Откуда ты… почему ты решила, что это был я?
– Номер твой видела, – вру я. Нет нужды выдавать брата Луиса. – Дело в том… ну, непонятно, почему именно в этот момент, понимаешь? А теперь человека арестовали за то, чего он точно не делал, и я хотела узнать… ты не видел случайно в тот день чего-то или кого-то необычного? Это помогло бы… – Горло у меня перехватывает, глаза жжет. Я моргаю, скрывая слезы, и пытаюсь сфокусировать зрение. – Все, что ты сможешь мне рассказать, будет очень полезно.
Он нерешительно отступает и смотрит на поток школьников, воронкой втекающий в здание. Я жду, что сейчас он отступит еще дальше и вольется туда, но он обходит мою машину, открывает пассажирскую дверь и садится. Я поднимаю стекло и поворачиваюсь к нему лицом.
– Значит, так. – Он проводит рукой по волосам. – Странно это как-то. Кстати, меня зовут Сэм. Сэм Бэррон.
– Бронвин Рохас. Хотя, наверное, ты и так знаешь.
– Ага. Я смотрел новости и думал, не должен ли я об этом рассказать. Но не знал, имеет ли это какое-то значение. И сейчас тоже не понимаю. – Он быстро косится на меня, будто ища на моем лице признаки тревоги. – Мы не сделали ничего плохого. В смысле, противозаконного. Насколько я знаю.
Я выпрямляюсь на сиденье, чувствуя, как по спине бегут мурашки.
– Кто это мы?
– Мы с моим приятелем. Эту аварию мы подстроили. Один парень заплатил нам по тысяче баксов каждому, сказал, что это розыгрыш. Ну, любой бы согласился, разве нет? Радиатор обошелся меньше пяти сотен, а остальное – чистая прибыль.
– Один парень… – В машине стало жарко, и мои руки на руле скользят от пота. Надо бы включить кондиционер, но я не могу шевельнуться. – Кто это был? Ты знаешь его имя?
– Тогда не знал, но…
– У него русые волосы и синие глаза? – перебиваю я.
– Ага.
Джейк. Значит, все-таки в какой-то момент он избавился от Луиса.
– Он был… погоди, у меня фотография есть, – говорю я, нащупывая в рюкзаке телефон. Наверняка фотографировала королевский двор на балу в сентябре.
– Не надо, – качает головой Сэм. – Я знаю, кто он.
– Правда? В смысле, знаешь его имя? – Сердце у меня так бьется, что я вижу, как вздымаются ребра. – Ты уверен, что он назвался тебе настоящим именем?
– Он никак не назвался. Я потом понял, когда новости смотрел.
Я помню те первые передачи и фотографию Эдди вместе с Джейком. Многие тогда считали, что его показывать нечестно, но сейчас я рада, что показали.
Отыскав фотографию бала, я показываю ее Сэму.
– Вот этот? Джейк Риордан?
Он моргает, качает головой и возвращает мне телефон.
– Нет, это не он. Это был другой… гораздо теснее связанный с этим делом.
Сердце у меня готово взорваться. Помимо Джейка в этой истории есть только один человек с темными волосами и синими глазами. Тесно связанный, как минимум. И это Нейт. Нет. Нет! Господи, не надо!
– Кто? – Это даже не шепот.
Сэм вздыхает, откидывается на подголовник и молчит несколько самых длинных в моей жизни секунд.
– Саймон Келлехер, – отвечает он наконец.
Глава 28. Купер
Среда, 7 ноября, 19.40
Собрания клуба убийц становятся регулярными. Но нам нужно новое название.
На этот раз мы собираемся в кофейне в центре Сан-Диего и теснимся за столом в глубине зала, поскольку наша численность все время растет. Со мной приехал Крис, а с Эдди – Эштон. Бронвин положила все записи в конверты, в том числе новую: Саймон заплатил двоим парням за организацию автоаварии. Она говорит, что Сэм Бэррон обещал позвонить Эли и рассказать ему. Чем это поможет Нейту, я понятия не имею.
– Почему ты выбрала это место, Бронвин? – спрашивает Эдди. – Вроде не по пути.
Бронвин кашляет и энергично перекладывает свои заметки.
– Без всякой причины. Ну ладно. – Она обводит взглядом стол. – Спасибо, что приехали. Мы с Мейв перебираем все это и не можем найти смысла. Решили, что может помочь мозговой штурм.
Мейв и Эштон возвращаются от стойки с нашими заказами на двух подносах. Они раздают чашки, и я вижу, что Крис один за другим открывает пять пакетиков сахара и высыпает их в свой латте.
– Что такое? – спрашивает он, перехватывая мой взгляд.
На нем зеленая рубашка поло, подчеркивающая цвет его глаз, и выглядит он отлично, просто отлично. Но мне все еще кажется, что я не должен обращать внимание на такие вещи.
– Любишь сахар? – Дурацкий вопрос. Я имел в виду: «Я понятия не имею, какой кофе ты любишь, потому что мы с тобой впервые вместе на людях».
Крис поджимает губы, что не должно казаться привлекательным, но все же привлекательно. Мне становится неловко, и я неуклюже задеваю под столом его колено.
– В этом нет ничего плохого, – говорит Эдди, ставя свою чашку рядом с чашкой Криса.
В ней столько молока, что бледная жидкость мало напоминает кофе.
Мы с Крисом сейчас проводим вместе больше времени, но это еще не кажется естественным. Может быть, я привык это скрывать или еще не свыкся с тем, что встречаюсь с мужчиной. Когда мы шли от моей машины к кофейне, я поймал себя на том, что держу дистанцию с Крисом, потому что не хочу, чтобы окружающие догадались, кто мы друг другу. Я ненавижу это в себе. Но это во мне есть.
Бронвин взяла себе какой-то чай, на вид слишком горячий, чтобы его пить. Она отодвигает чашку и прислоняет к стене один из конвертов.
– Вот все, что мы знаем о Саймоне: он собирался запостить сплетни о нас. Он заплатил двоим парням за организацию аварии на стоянке. Он был подавлен. В Сети он был жутким кровожадным персонажем. Они с Дженой вроде бы поссорились. Он клеился к Кили. Он когда-то был другом Джейка. Я ничего не пропустила?
– Он удалил запись обо мне с «Про Это», – говорю я.
– Не обязательно он, – поправляет Бронвин. – Запись была удалена, а кем – мы не знаем.
Что ж, это верно.
– И вот что мы знаем о Джейке, – продолжает Бронвин. – Он написал как минимум один из постов на «Тамблере» или помог кому-то его написать. Его не было в здании школы, когда умер Саймон, – так утверждает Луис. Он…
– …маньяк, которому надо все контролировать, – перебивает Эштон.
Эдди открывает рот, чтобы возразить, но Эштон не дает себя перебить:
– Да, Эдди. Он три года регламентировал всю твою жизнь до мелочей. И как только ты сделала то, что ему не понравилось, он психанул.
Бронвин, бросив извиняющийся взгляд на Эдди, пишет: Джейк – мания контроля.
– Это элемент данных, – заверяет она. – Теперь, что если…
Хлопает входная дверь, и она густо краснеет.
– Какое совпадение!
Проследив за ее взглядом, я вижу молодого парня с непослушными волосами и клочковатой бородой, только что вошедшего в кофейню. Вид у него знакомый, но кто это, я понять не могу. Он смотрит на Бронвин, и на его лице выражается преувеличенное возмущение, которое сменяется тревогой, когда он замечает меня и Эдди. Он закрывает лицо рукой.
– Я вас не вижу. Никого из вас. – Тут в поле его зрения попадает Эштон, и он задерживает на ней долгий взгляд, едва не споткнувшись о собственные ноги.
– О, привет. Вы, наверное, сестра Эдди.
Эштон недоуменно переводит взгляд с него на Бронвин и обратно.
– Мы с вами знакомы?
– Это Эли Кляйнфельтер, – объясняет Бронвин. – Из «Пока Не Будет Доказано». У них тут наверху офис. Он… он адвокат Нейта.
– Который не имеет права с тобой разговаривать! – произносит Эли, словно только что вспомнив. Еще раз задержав взгляд на Эштон, он отворачивается и идет к стойке. Эштон пожимает плечами и дует на кофе. Наверняка она привыкла к тому, как ее внешность воздействует на мужчин.
Эдди удивленно смотрит ему вслед.
– Ну, Бронвин! Ты – и вдруг занимаешься сталкингом?
Бронвин в крайнем смущении достает из рюкзака конверт, который я ей дал.
– Я хотела узнать, связался ли с ним Сэм Бэррон, и если нет, то передать полученную от него информацию. Я думала, если встречу Эли случайно, он согласится со мной поговорить. Похоже, что нет. – Она бросает на Эштон взгляд, полный надежды. – Но с тобой он наверняка говорить будет.
Эдди, подбоченившись, возмущенно выставляет подбородок.
– Нечего тут торговать моей сестрой!
Эштон скупо улыбается и протягивает руку за конвертом.
– Ну, если для доброго дела. Что я должна сказать?
– Скажи ему, что он оказался прав: автомобильная авария на парковке в день смерти Саймона была подстроена. В конверте – контактная информация парня, которому Саймон за это заплатил.