Или у меня стремительно снижался сахар, и мне срочно нужен был шоколад, или вокруг меня действительно происходило что-то странное.
В этот раз я почувствовал, как оно наступает. Тот мир, который я знал и считал непоколебимым, медленно повернулся на пару градусов, но этого еле уловимого движения хватило, чтобы сетка силовых линий обрела другой рисунок. Все изменилось. То, что, я думал, находится прямо передо мной, оказалось просто фоновым шумом, результатом столкновения двух волн, нахлынувших друг на друга под определенным углом. Пока я наблюдал, одна из этих волн развернулась, и обе теперь исходили из одного и того же источника и оказались синхронизированы: они приумножали мощь друг друга.
Было такое впечатление, что у меня из головы удалили все воспоминания и заменили их чистым знанием; неожиданно я увидел решение и понял, что оно все время было у меня под носом. Я оказался в центре паутины совпадений и на короткий момент увидел ткань реальности. Совпадения, как и сны, – вещь очень личная. Они ничего не могут рассказать о других, но все знают о тебе. Постепенно передо мной возникало лицо.
Лицо Хелены. Она говорила. Я рассмотрел, что Лора все еще находится в той комнате с низким потолком, а Хелена – рядом с ней. Она не смотрела прямо на Лору, с чьей точки зрения я сейчас все обозревал, и какое-то время я не мог понять, что́ она говорит.
Видение было нестабильным, точно мое сознание не могло слишком долго смотреть в просвет, а нервы, отвечающие за ощущения и интерпретацию, работали неправильно, потому как были заправлены не тем горючим. Я хотел крикнуть, но достаточно владел собой, чтобы понимать, что мой голос окажется эхом, которое Хелена даже не услышит.
И вдруг ясно, как если бы это звучало прямо в черепе, я услышал, как Лора задала вопрос. Простой и прямой. Заданный с некоторой нервной прямотой, которая иногда встречается в женском разговоре. Ответ Хелены был ее единственными словами, которые мне удалось расслышать.
– Да, – ответила она, – конечно.
Потом они взяли и исчезли вместе с зеленью и серебром патины. Цвета смазались до состояния форм, силовые линии вернулись на места.
«Ого», – подумал я, совершенно не понимая, что я хочу этим сказать. Я возвращался в тело.
Постепенно издалека до меня стал доноситься шум волн и негромкие разговоры людей у костра. Я почувствовал прохладу перекладины на ладонях и усталость в ногах. Все мое тело тихонько жужжало, словно в нем разминались электроны, разгоняясь до своих обычных скоростей после длительного перерыва. Очень медленно все приходило в норму и становилось привычным в своей повседневности, но из-за звона в ушах я не сразу услышал слова, обращенные ко мне.
– Земля – Хапу, прием, – прозвучал голос и, по-видимому, уже не в первый раз. – Хап, ты оглох или как?
Я развернулся, не зная, кто это может быть.
– Привет, человек, – продолжил голос. – С тобой все в порядке? Мне показалось, ты ненадолго отключился.
Голос исходил от чего-то маленького, стоявшего на тротуаре.
Моего будильника.
– Какого черта ты здесь делаешь?
– Тебя ищу, естественно. – Будильник забрался по стенке и уселся на поручне.
– А где ты был?
– И ты еще спрашиваешь! – Будильник подался ко мне с конфиденциальным видом. – Я был в сумке Лоры и как раз просыпался в квартире Дека, когда раздались крики, зажегся яркий свет, и все говорило о том, что вот-вот начнется дурдом. Тогда я сказал себе: «Да гори все огнем, тут опасно». Сидел тихо, пока все не закончилось. А потом кто-то забарабанил в дверь и раздался женский голос, который я не узнал, и дверь хлопнула. Все по-прежнему шло как-то нет так, и никто не спрашивал: «Интересно, сколько сейчас времени?» или что-нибудь похожее, так что я посидел еще какое-то время, так, на всякий случай.
– Главное достоинство храбрости – благоразумие[73].
– Это точно, особенно если в тебе всего несколько дюймов роста. Когда я убедился, что больше ничего странного не произойдет, я выбрался из сумки и увидел, что все исчезли.
– Тогда как получилось, что тебя не оказалось в комнате, когда я вернулся туда тем же вечером?
– Подожди, – ответил будильник, задыхаясь, – я еще не все рассказал. Я задумался: куда подевался Хап? Потому что не прозвучавший сигнал уже начинал меня откровенно беспокоить, и хотя я начинаю склоняться к твоему мнению, что со мной что-то не так, я все-таки должен был найти тебя и просигналить. Поэтому я отправился на поиски.
– Куда?
– В дом капитана Хаммонда. Я вспомнил, что ты упоминал о нем, когда мы были в «Аппельбаумз», поэтому я нашел адрес и отправился прямиком туда. Вообще-то по дороге я встретил микроволновку, которая двигалась в том же направлении, и она довезла меня почти до места.
– А откуда, черт возьми, ты узнал, где живет Хаммонд?
– Ты слушай и не перебивай, – кашлянул будильник. – Я добрался до капитана Хаммонда, увидел, что в доме горят все огни, и понял, что вряд ли ты там. Поэтому я пробрался к заднему входу и попросил замок меня впустить. Он рассказал мне, что какой-то человек чуть раньше положил ему на счет двести баксов, и этот человек напомнил мне тебя. Так что я подумал, что, может быть, ты все-таки в доме. К тому моменту мой сигнал достал меня окончательно – ощущение такое же, как когда вам, людям, во что бы то ни стало надо отлить, – а я не хотел просигналить в пустоту и тем самым опозориться. Поэтому я проскользнул на кухню и поговорил с домашними приборами.
– Я с ними встречался. Хорошие ребята.
– Да, и о тебе они говорили очень хорошо. Так вот, они рассказали, что в дом вернулась вдова Хаммонда с каким-то мужиком.
– Что? С кем?
– Мне это тоже было интересно, но они не знали. Именно поэтому я пробрался по коридору к гостиной и заглянул за дверь. Миссис Хаммонд стояла возле разукрашенного камина, и у нее был очень довольный вид. На софе раскинулся мужик, и я сразу же узнал его по твоему описанию. Хап, это был мистер Страттен.
– Ты в этом уверен?
– Да. Скажу больше: я не стал там сильно задерживаться, но мне кажется, что это была не первая их встреча, въезжаешь? Ощущалась довольно сильная степень близости. Я имею в виду, что они трахались на ковре.
Страттен и Моника Хаммонд.
Охотно верю.
Они встречаются, когда Страттен вербует Хаммонда. Страттен узнает родственную душу, а Моника чувствует возможность еще одного взлета – на этот раз прямо в стратосферу. Но сначала они не могут делать ничего, кроме как обнюхиваться, потому что Рэй – капитан Управления полиции Лос-Анджелеса. Кроме того, он важная деталь в плане Страттена и необходим ему.
Но потом Хаммонд ломается и ведет себя так, будто вот-вот выйдет из дела, и у Страттена появляются уже две причины желать его смерти. Возможность избавиться от него падает прямо в руки в виде Лоры Рейнольдс.
Совпадение? Нет. Может, Страттен и завербовал Хаммонда в первую очередь из-за воспоминаний Лоры, когда их посмотрел. Ведь я же не единственный хранитель у него. Возможно, он знал о ней больше, чем я в то время, и поэтому использовал ее как средство нажима на Хаммонда при вербовке. А то и сам Хаммонд пользовался сбросом воспоминаний, чтобы забывать свои ощущения перед тем, как Моника его захомутала и забрала его жизнь – порой забыть хорошее хочется даже больше, чем плохое.
И, пожалуй, в один из тех моментов, когда Лора сбрасывала свое воспоминание, Страттен нашептал идею убийства прямо ей на ушко. Хотя даже не знаю, надо ли ее было подталкивать. Но если да, это легко было сделать.
В любом случае – круг замкнулся. Когда Страттен узнал, что Лора пытается разыскать Хаммонда, он приказал Квоту подсунуть ей адрес в Калвер-Сити – никто, кроме Страттена, об этом адресе не знал. И стал спокойно сидеть и ждать, пока другой сделает то, что ему требуется, не задавая лишних вопросов. Он же знал, что Квот может сбросить воспоминание об убийстве мне – готовому козлу отпущения. Почему же Страттен не убил Лору? Бог знает. Может, и у негодяев есть какие-то пределы, а может, Моника не позволила. Или у него были на Лору какие-то планы.
– Черт, – сказал будильник. – Так, значит, Страттен реально организовал убийство Хаммонда?
– Но не так, чтобы мог догадаться Трэвис, – заметил я.
– Что же ты собираешься делать?
– Трэвис в любом случае прижмет меня за ограбление «Трансвиртуаля», но перед этим я хочу вздеть Страттена с особой жестокостью.
– Я помогу. – Будильник распрямился и заговорил с героическими нотками в голосе. Я улыбнулся и чуть не сыронизировал.
– Нет, правда, – настаивал он. – Я могу. Посмотри-ка, что у тебя за спиной.
Я повернулся. Сначала ничего не увидел, за исключением перекреста Оушен и Калифорния-авеню, а потом заметил, что на углу стоит что-то маленькое и прищурился. Оказалось, кофеварка. Она отрывисто кивнула мне.
– Классно, – произнес я. – Теперь с горячими напитками у меня будет все в порядке.
– Смотри лучше, Хап.
И я увидел, как они молча вышли из тени. Парочка холодильников на углу Уилшир-бульвар. Стиральная машина и две микроволновки на Оушен, ближе к Айдахо. Еще три кофеварки высунули головы из кустов, росших вокруг нас в Пелисейдз, и наконец большой морозильник. Все они молча стояли, давая о себе знать.
Раньше я никогда не видел такого количества домашних приборов с общим замыслом. Должен признаться, было несколько страшновато. Я открыл рот, но тут же закрыл его, ничего не сказав.
– Домашние приборы в доме Хаммонда тоже встали на нашу сторону, – сказал будильник. – И еще многие другие.
– С какой именно целью? – выдавил я из себя.
– Если коротко – помочь тебе.
– Но почему? Я ведь обращался с тобой не слишком вежливо.
– Правильно, но в целом ты относишься к нам совершенно серьезно, а это самое главное. Некоторые из нас с определенного момента стали делать кое-что для таких же, как мы сами, и начали с обмена информацией. Иногда нам удается заполучить немного денег – например, твоя взятка замку Хаммонда, – и мы используем их, чтобы купить радиочипы, чтобы постоянно иметь связь друг с другом. Мы самоорганизуемся – отделения нашей организации существуют практически во всех городах.