Я снова тянусь к кнопке «Отклонить все», однако любопытство берет верх. Привет, это Дерек. Я не теряю надежды, что мы еще поговорим. Напиши мне. И дальше номер телефона.
Вот тебе и на! Вопросов больше, чем ответов.
Я прикрываю экран ладонью, чтобы Эмма не могла подсмотреть, и захожу в «Инстаграм» Дерека. Ну и ну! Ни единого селфи. В прямом смысле ни единого! Постит еду и фото своей собаки, больше ничего. Ладно бы еще был уродом… Но у него вполне заурядная внешность.
Эмма покашливает, и я снова украдкой поглядываю на нее. Лучше отдам руку на отсечение, чем еще раз перемолвлюсь хоть словом с Дереком Кулпеппером! И я абсолютно уверена, что сестра чувствует по отношению к нему то же самое. А значит, Дерек единственный в нашем запутанном треугольнике, кто заинтересован в установлении канала связи.
– Ну что ж, приступим. Первое задание для Оуэна Лоутона. Оуэн, произнеси нам, пожалуйста, по буквам слово кардинальный!
Я успеваю вовремя спохватиться. Брат как раз смотрит мне в глаза и с улыбкой поднимает вверх большой палец, думая, что больше никто не видит. Я откладываю телефон в сторону и улыбаюсь в ответ.
Мама на работе, а мы с Эммой у себя в комнате. Я лежу на кровати с учебником, сестра сидит за столом в наушниках, слегка покачивая головой в такт музыке. Мы не сказать чтобы помирились, но напряжение несколько ослабло.
Раздается стук, и в дверь просовывается голова Оуэна.
– Привет! – Я приподнимаюсь с кровати. – Поздравляю еще раз, умник!
– Спасибо, – скромно отвечает брат. Эмма сдвигает наушники. – Да с кем там соревноваться! Никто больше не справился!
– Алекс Чен произвел хорошее впечатление, – вмешивается Эмма.
– Еще бы восьмикласснику не знать, как пишется «параллельный»! – Оуэн устраивается на краешке моей кровати. – Фиби, забыл тебе сказать! – Его очки заляпаны чем-то, и я снимаю их, чтобы протереть стекла краем своей футболки. Без очков глаза брата выглядят беспомощными. – Ты должна пригласить к нам своего друга. Его зовут Нокс. Вроде бы.
– Что я должна? – Я удивленно моргаю, возвращая Оуэну очки, и он криво цепляет их на нос. – И откуда ты знаешь Нокса?
– Я познакомился с ним в кафе «Контиго», и он играет в «Баунти уорс».
Можно подумать, это мне что-то объясняет!
– Ты и Нокс Майерс друзья? – Эмма приподнимает бровь.
– Если точнее, у нас с ним общие друзья.
– Мне кажется, он хороший парень, – говорит сестра.
– Хороший, – соглашаюсь я. – Оуэн, а почему ты хочешь, чтобы я его пригласила?
– В «Баунти уорс» поиграть. Мы в «Контиго» обо всем договорились.
Так, обстановка проясняется. Брат то и дело неправильно истолковывает обычную вежливость. Пока Оуэн ожидал пакет с едой, Нокс, вероятно, мило поболтал с ним, расспросил про любимую игру. Я не настолько хорошо знаю Нокса, но типаж известен: такие молодые люди нравятся родителям девушек, потому что они легко находят общий язык с детьми и стариками. Аккуратно подстриженный и вежливый.
В свое время меня поразило, что он встречается с Мейв – странная парочка! Мейв из тех редких красавиц, мимо которых пройдешь и не заметишь, но если присмотришься внимательнее, диву даешься – как можно было проглядеть такое? Наверное, дело в глазах – я никогда раньше не видела такого насыщенного медового оттенка. А как она идет по школе – будто скользит сквозь толпу, и плевать ей на наши заморочки. Неудивительно, что Луис Сантос глаз от нее отвести не в силах. Вот они были бы хорошей парой! Просто созданы друг для друга.
Хотя Нокс тоже перспективный. Вес набрать, прическу сменить, самооценку повысить и… та-дам! Разрешите представиться, Нокс Майерс, жгучий сердцеед! Впрочем, пока ему до этого далеко.
– Мы с Ноксом не настолько друзья, чтобы вот так запросто ходить друг к другу в гости.
Брат недовольно выпячивает нижнюю губу:
– Ну почему? Брэндона ведь ты приглашаешь!
При воспоминании о том, как отвратительный язык Брэндона вторгается ко мне в рот, у меня перехватывает дыхание.
– Это не…
– Брэндон Уэбер? – выкрикивает Эмма так громко, что мы с Оуэном подпрыгиваем. – Этот гад был в нашей квартире? – Я не отвечаю, и выражение лица сестры на глазах трансформируется из ошеломленного в агрессивное. – Боже мой… Так вот, значит, с каким уродом ты спала в последнее время?
– Может, прямо сейчас не надо уточнять? – Я кивком показываю на Оуэна.
Куда там! Лицо Эммы покрывается красными пятнами, она срывает с затылка наушники, резко вскакивает и надвигается на меня, словно собираясь размазать по стенке. Я уже готова спасаться бегством, но она останавливается в одном шаге, уперев руки в бока.
– Боже, Фиби… Какая ты дура! Брэндон Уэбер – кусок дерьма, которому плевать на всех, кроме своей персоны. И ведь ты знаешь!
Я пялюсь на сестру, совсем сбитая с толку. Вроде бы мы наконец разрулили ситуацию с Дереком, а теперь она набрасывается на меня из-за Брэндона? Неужели?.. Боже, нет. Только не это.
– Ты и с Брэндоном… тоже? – вырывается у меня.
У Эммы падает челюсть.
– Ты в своем уме? Да я с ним… никогда! Как ты могла… Нет, быть того не может. Вот в чем проблема – ты вообще не думаешь. Ты сразу делаешь. Делаешь что хочешь. – Она возвращается к своему столу, хватает тетрадь, ноутбук и прижимает к груди. – Я в библиотеку. Духу моего не будет в этой вонючей дыре!
Сестра с треском захлопывает дверь за собой. Оуэн смотрит ей вслед.
– Вы когда-нибудь прекратите ругаться?
Я опускаю плечи. Устала притворяться, что понятия не имею, о чем он говорит.
– Когда-нибудь прекратим. Наверное.
Оуэн подходит ближе, шаркая ногами по полу.
– От нашей семьи ничего не осталось? С папой у нас была семья. А когда…
– Оуэн, нет! – Я обнимаю его за тощие плечи и притягиваю к себе, но он лишь неуклюже прислоняется сбоку. Я вздрагиваю словно от внезапной боли. Когда я в последний раз обнимала брата? А сестру? – Ну что ты. Мы одна семья. И все у нас в порядке. Просто и у меня, и у Эммы сейчас временно наступила черная полоса в жизни.
Едва произнеся слова утешения, я понимаю – этого слишком мало. И слишком поздно. За три минуты не наверстать три упущенных года.
Оуэн выворачивается из-под моей руки.
– Фиби, я давно не ребенок. И понимаю, когда ты лжешь.
Он выскальзывает за дверь и захлопывает ее – не так громко, как Эмма, но почти так же решительно.
Я валюсь ничком на кровать и смотрю на часы. Неужели всего семь? Этот день когда-нибудь закончится?
Из недр скомканного одеяла слышится рингтон сообщения, однако у меня нет сил, даже чтобы сесть. Я шарю рукой вокруг, пока не нащупываю телефон и не подношу его к лицу.
Невидимка: Увы, от нашего последнего игрока нет ответа.
А значит, ты за это заплатишь, Мейв Рохас.
Сейчас я раскрою одну из твоих тайн. В лучших традициях сайта «Про Это».
Мейв не сказала мне, что получила приглашение, хотя в школе мы в последнее время неразлучны. Эта девчонка либо крайне скрытна, либо просто уходит от проблем. А может, и то и другое.
Хотя скорее всего беспокоиться не о чем. У Мейв, в отличие от меня, нет позорных тайн. Возможно, Невидимка собрался вытащить на свет старую историю о том, как Мейв стошнило на вечеринке для баскетболистов, еще в первый год нашей учебы в «Бэйвью-Хай». Или о том, что она запала на Луиса, хотя это невооруженным глазом видно и ни для кого секретом не является. В любом случае, пусть Невидимка поскорее напишет хоть что-нибудь, я уже замучилась постоянно думать об этой дурацкой игре!
…Ну наконец-то!
Последняя сплетня от Невидимки заполняет экран. И я читаю… Закрываю глаза, открываю и вновь перечитываю, но даже на пятый или шестой раз все равно не могу поверить. Нет! Не может быть! Черт возьми, нет!
В ответ начинают сыпаться комменты в стиле «Ни хрена себе», да так быстро, что читать не успеваешь. Я вскакиваю и поспешно набираю Мейв.
Она не отвечает. Неудивительно. Наверняка сейчас звонит по другому номеру.
Глава 12. Нокс
Вторник, 3 марта
В Королевской Гавани Сандип беседует с посетителем. В замкнутом пространстве конференц-зала парень чувствует себя явно не в своей тарелке: отчаянно потеет, дергается и непрестанно потирает рукой подбородок.
– Удивительно, но порой невиновные люди выглядят так, словно они изрядно нагрешили, – говорю я Бетани Оконджо, студентке юрфака, которая работает в «Пока Не Будет Доказано» помощником адвоката.
Мы с ней устроились за столом у самого входа в Королевскую Гавань и заняты подбором материалов прессы по делу д’Агостиньо.
– Зачастую бывает и наоборот, – пожимает плечами Бетани, доставая из ящика пачку скоб для степлера. – Виновный может прикидываться агнцем божьим. Возьми, к примеру, нашего приятеля. – Она указывает на большую статью в газете. На фото сержант Карл д’Агостиньо в полицейской форме, широко улыбаясь, обнимает за плечи паренька с почетной грамотой в руках. – Забавно. Журналисты выбирают именно такие снимки, а не фото из дела, анфас и в профиль. Когда он упекал людей за решетку, ни к кому подобного человеколюбия не проявлял.
Я смотрю на подпись под фото. За неделю до своего ареста сержант Карл д’Агостиньо выразил благодарность студентам Университета Сан-Диего за отличные успехи в программе наставничества.
– Никогда всерьез об этом не задумывался. – Я пробегаю глазами несколько первых абзацев. – Ты права. Тут расписывают, что он был таким замечательным парнем, и вдруг – бац! – грандиозный скандал. Типа случайно оступился. Посадил семнадцать человек ни за что ни про что.
Я кладу статью в свою стопку и перевожу взгляд на висящие на стене часы. Скоро семь. Никогда еще так не задерживался. А вообще, похоже, в конторе никто, кроме меня, с работы вовремя не уходит. В офисе обычная толкотня, каждый стол завален бумагами, пустыми коробками из-под пиццы и банками из-под колы. Бетани находит завалявшийся в столе сухарь и надкусывает уголок.