о том, почему так тяжело жить и так легко умереть.
Вдруг из-за можжевеловой изгороди послышался визг шин. Удар. Крик. Тишина. Снова шум отъехавшего автомобиля.
Фрэнси схватила лежавший рядом в траве пистолет и побежала к воротам. Встав вплотную к изгороди рядом с воротами, она слегка высунулась и посмотрела на улицу. «Пежо» Петера и Янне стоял чуть поодаль, на первый взгляд с ним было все в порядке. Она побежала к другому концу ворот и посмотрела оттуда. Ничего. Сняв пистолет с предохранителя, она набрала код, выскочила за ворота и быстро подбежала к автомобилю.
Им перерезали горло. Из шеи Петера все еще фонтаном хлестала кровь. Янне держал свой пистолет на коленях, но убийцы, видимо, действовали молниеносно. Суперпрофессиональная работа! Проклятие! Она стукнула кулаком по капоту. Такие классные парни. Какая потеря!
Надо было брать других телохранителей, таких, что не были бы ей так дороги. Теперь она потеряла двоих самых лучших. Опять кулаком по капоту. Она прыгнула в машину и быстро перекинула тела Петера и Янне на заднее сиденье. Разыскала плед, в который обычно заворачивался Петер, когда за кем-нибудь следил, и вытерла, как смогла, кровь с лобового и боковых передних стекол. Крови было так много, что ее начало мутить, закружилась голова, но сейчас нельзя было поддаваться слабости — ситуация чрезвычайная.
Сев за руль и уехав оттуда, она сразу же позвонила Крошке Мари с мобильного телефона Янне, найденного в кармане его куртки.
— Петер и Янне убиты, — сообщила она. — Я сижу в их машине, они лежат на заднем сиденье. Еду на бойню. Приезжай туда, как можно быстрее.
— О'кей, — ответила Крошка Мари. — Проклятие!
— Знаю.
Закончив этот разговор, Фрэнси немедленно позвонила домой и проинформировала Пенса о том, что ее не будет дома несколько часов и готовить для нее не нужно, она поест где-нибудь в кафе.
Пенс ей нравился, и она была очень довольна его резюме. Двадцать четыре года, не женат, натурал, работал поваром. Милый парень, страшный, как леший: взъерошенные волосы, щетина, темно-зеленые глаза, нос слегка картошкой, который сразу же понравился Бэлль. Он собирал марки и гильзы от патронов, участвовал в соревнованиях по скейтбордингу. Единственный ребенок, родители в разводе, и у него плохие с ними отношения. Это только плюс — чем меньше близких, тем лучше: снижается риск, что он кому-то что-то разболтает. Работал няней-домработницей у многих богатых клиентов из круга Сэмми, в том числе у известного адвоката, который добился рещения суда в пользу нескольких безбашенных коллег Фрэнси. Йенс общался с этими людьми в неформальной обстановке, так что у него была возможность узнать, что это за птицы, и осознать ценность такого качества, как умение держать язык за зубами.
У него сразу установился прекрасный контакт с Бэлль, да и Адриан вроде не принял Йенса в штыки. Правда, время от времени на него находило, и он замыкался в упрямом молчании.
Фрэнси подъехала к бойне, вышла из машины и отперла большую стальную дверь. Заехала прямо внутрь. Вытащив Петера и Янне, она положила их на пол. Надела старую куртку, лежавшую в углу. На бойне стоял ледяной холод, а она была слишком легко одета.
Через десять минут явилась Крошка Мари в синем рабочем комбинезоне, толстовке камуфляжной расцветки и ботинках на толстой подошве.
Фрэнси, уже вычеркнувшая Крошку Мари из списка вероятных предателей (просто потому, что у нее не было моральных сил жить, подозревая лучшую подругу), бросилась ей навстречу. Они обнялись, захлюпали носами и поклялись отомстить этим подонкам.
— Ужасно выглядишь, — заявила Крошка Мари, когда они наконец разомкнули объятия.
— Ничего удивительного, — ответила Фрэнси, — их зарезали, как свиней. А у меня нет с собой ни одной таблетки собрила.
— Пора тебе завязывать с таблетками. А то станешь медикаментозной наркоманкой. Могу порекомендовать несколько отличных реабилитационных центров.
— Потом, когда все закончится.
— Потом тебе не удастся соскочить.
Фрэнси пожала плечами. Она не собиралась ничего обещать, у нее сейчас были другие, гораздо более серьезные заботы. А когда на нее давили, эффект получался совершенно противоположный, и Крошке Мари уже пора было бы это знать.
После недолгого размышления они решили, что, к сожалению, не могут похоронить Петера и Янне по-человечески и по-христиански — слишком уж рискованно, если учесть интерес к ним полиции. Поэтому они запаковали ребят в черный полиэтилен и засунули в большой универсал Крошки Мари. От «пежо» им тоже придется избавиться: его уже не отмыть от крови. Бенни, который в свое время и угнал эту машину, не расстроится, у него и так три машины стоят на продажу в разных гаражах, и проблем достать еще у него тоже нет. Хотя надо сказать, что после истории с ухом он залег на дно и не выходил на связь. Фрэнси опасалась, что Зак так его запугал, что он может выкинуть какой-нибудь фортель или сбежать за границу.
Ряды ее армии редели. Нужно либо набирать новых людей, что займет немало времени, с учетом ее строгих требований, либо сделать так, чтобы Зак потерял столько же.
— У меня новая информация от Юханссона, — начала рассказывать Фрэнси, когда они уже ехали по шоссе на юг по направлению к Гримсте. — Я отправила его на Сконегатан, чтобы разведать насчет кражи моего товара, он снял отпечатки пальцев и пробил их по базе. Всплыли три фамилии. Весьма неприятные типы, раньше сидели за тяжкие телесные поврежедения, непреднамеренные убийства и ограбления банка. Все рецидивисты.
— Где они? — спросила Крошка Мари.
— Квартира в Сольне. Бильярдный клуб у площади Фридхемсплан. Ресторан «Яннис» в турецком гетто.
— Я займусь этим.
— Возьми кого-нибудь с собой. Возможно, будет потасовка.
— Я люблю потасовки.
В Гримсте они свернули на пляж Стенкулла, где собирались выбросить в море трупы Петера и Янне. Невдалеке виднелся островок Уаксен, с которого их могли увидеть. Прибрежный лес был редок, Крошка Мари решила перестраховаться и пешком дойти по узкой лесной тропинке до незаметного каменистого пляжа. Здесь было глубоко. Из-за сильного течения и каменистого берега, поросшего колючим кустарником, это место было весьма непривлекательно для купания и прогулок на катерах. Крошка Мари выключила мотор, они вытащили тела и привязали к ним грузы, затем дотащили их до маленькой лодчонки, которая была тут спрятана. Они отгребли подальше от берега и сбросили трупы в воду.
— Наверно, в таких случаях надо что-то говорить, — сказала Крошка Мари, глядя на воду, в которой исчезли ее бывшие коллеги.
— Сделай одолжение, — ответила Фрэнси.
Крошка Мари откашлялась, перекрестилась и сложила руки как на молитве.
— Вы были хорошими парнями, — начала она. — Настоящими, надежными. Коллеги вас уважали. За эти годы мы не раз с вами цапались, но вы всегда держались молодцом, и я получала от вас по морде, когда этого заслуживала. Никогда вы не говорили всякую чушь о том, что женщины — слабый пол. Надеюсь, вы упокоитесь с миром, и ты, Янне, станешь большой зеленой игуаной, которых ты так любил. Петер, будь на связи! Аминь.
Фрэнси вопросительно взглянула на Крошку Мари, но промолчала. Они догребли обратно до берега и быстро уехали. В первом попавшемся по дороге «Макдоналдсе», не выходя из машины, купили по обеду с бигмаком. Тонированные стекла, кепки и солнцезащитные очки гарантировали, что никто их не узнает. Быстро все съели, хотя аппетита у них не было, но в животах бурчало. Телесное преобладало над духовным.
— А мне нравится этот горчичный соус, — сказала Крошка Мари, вылизывая картонную упаковку от гамбургера и руля одновременно.
— Я предпочитаю соус карри, — отозвалась Фрэнси.
— Карри не подходит к гамбургерам.
— О вкусах не спорят. Кстати, ты ведь не ешь лук?
— He-а, возьми мой.
— Петер ел с кетчупом только картошку фри.
— Это раньше, когда он был вегетарианцем.
— А почему он был вегетарианцем?
— Кто-то из его девиц промыл ему мозги на эту тему.
— Обожаю мясо.
— Я тоже. Надо устроить барбекю, зажарить целого поросенка.
— Мама говорит, что я слишком похудела.
— Это правда. Вы по-прежнему в ссоре?
— Холодная война.
— А-а…
— Разберемся.
— Во всяком случае, у тебя есть мать, которой не плевать на дочь.
— Да.
Повисла пауза, наполненная тоской и сиротством Крошки Мари и сочувствием Фрэнси.
— От Пера ничего не слышно? — спросила Крошка Мари, решив, что пауза затянулась.
— Нет, — ответила Фрэнси. — Но твои девчонки сообщили, что он дни напролет сидит в гостинице и пялится в телик. Звонил пару раз каким-то агентам по недвижимости и хозяевам, сдающим квартиры. Еще набирал номер юриста по разводам, но передумал и повесил трубку. Он не решится затеять разборки.
— А что будет с детьми?
— Берг устроит мне единоличную опеку. Пер сможет их видеть не чаще двух раз в месяц. Всего на несколько часов.
— Не слишком ли ты жестко с ним поступаешь?
— Он трахался с другой женщиной в моем доме!
— Да, да, конечно, прости.
Фрэнси раздраженно допила кофе из картонного стакана и начала обзванивать команду. Пора превратить в фарш мерзавцев, осмелившихся вломиться в ее нарко-торговый штаб. Им следовало бы знать, чем это может кончиться. Это будет весточка для Зака.
На войне как на войне. Око за око, зуб за зуб. А еще лучше два глаза за один и все зубы за один зуб. Зак перерезал горло двоим, она вспорет брюхо четверым. Украл наркоты на два миллиона? Она возьмет у него на четыре. И так далее.
— Вот так вот, — сказала она, позвонив всем, кому могла.
Затем прислонилась лбом к стеклу, так хотелось поскорее попасть домой, принять горячий душ и побыть одной в тиши кабинета. Сесть в любимое кресло, послушать классическую музыку и попытаться успокоиться. Попить чаю. С печеньем. Пенс хорошо печет.
— В казино, в девять вечера, — сказала она на прощание Крошке Мари.