– А не пошел бы ты демократическим путем, – вежливо ответил один мальчик другому.
Один мальчик пошел в винный магазин, накупил много разнообразного алкоголя в красивых бутылках, дома расставил бутылки на столе и сказал: «Пусть меня заклюют эти прекрасные птицы».
Одному мальчику запретили сходить с ума. Сказали: «Делай что хочешь, но только не сходи с ума».
Один мальчик очень хотел проголосовать за Трампа, но жил в России и не имел такого гражданского права, потому мальчик напился и набил морду случайному прохожему.
Один мальчик решил развестись и построить новую семью. А как ее строить и, главное, из чего? Стал он наведываться в старый свой дом, то дверь снимет с петель, то подоконник отдерет и в новый дом тащит. И чем дальше, тем неуютнее было ему в старом своем доме, а новый все больше и больше напоминал прежнюю его жизнь. Было мальчику странно и грустно от этого от всего.
Один мальчик отчаялся бороться со злом в собственном доме. Тогда он выстроил рядом дом еще просторнее. Зло переселилось туда и стало мирно жить по соседству, иногда чинно заходило в гости на чай и даже приносило тортик.
Один мальчик получил сто двадцать лет тюрьмы. Занимался спортом, не пил, не курил, ел простые овощи и каши, вышел на свободу и прожил еще много лет. О долгожителе не писали газеты, опасаясь роста преступности в стране.
Один мальчик мечтал научиться писать стихи, ходил по студиям, курсам, мастерским, выслушивал мудрые советы опытных стихотворцев. Потом мальчик просил мастеров самим почитать стихи, они снисходительно выполняли просьбу. Тогда мальчик спрашивал мастеров, почему глубокие знания не помогли им стать хорошими поэтами. Мальчика отовсюду прогоняли, так он ничему и не научился.
Один мальчик мечтал стать поэтом. Принес показать стихи мастеру.
– Из тебя не выйдет никакого толку, – сказал мастер, прочитав подборку.
– Почему? – удивился мальчик.
– Ты уже хорошо пишешь, – ответил мастер.
Один папа считал, что человек свободен выбирать. Каждое утро ставил на завтрак перед ребенком бутылку пепси и тарелку овсянки. Ребенок вырос маленьким, зелененьким и больным, но свободным человеком. Папа предъявил ребенка корпорации пепси и отсудил большие деньги за нанесенный здоровью ущерб. И стали они жить-поживать, добро буржуйское проживать.
Один мальчик потерял совесть и не мог вспомнить где и когда. Спрашивал у знакомых – вдруг кто знает? Знакомые удивлялись: впервые видят человека, потерявшего совесть всю сразу. Совесть теряют медленно, она сыпется, как песок, из человека, и ее разносит ветром. «Так просто?» – удивился мальчик, пошел во двор, залез в песочницу и набил песком голову, рот, карманы и даже ботинки.
«Возьми три таза: медный, серебряный и золотой. В серебряный сложи серебро, в золотой – золото, а медным накройся», – напутствовал добрый волшебник одного мальчика накануне конца света.
«Возьми три кольца: медное, серебряное и золотое. Медное отдай первому встречному мужчине. Серебряное отдай отцу твоих детей. А золотое береги для мужчины, которого ты никогда не встретишь», – сказал добрый волшебник одной девочке.
Одна девочка спросила доброго волшебника, что такое литературный процесс.
– Попробую объяснить, чтобы ты поняла, – начал волшебник. – Литературный процесс – безумное чаепитие. Садишься за стол юной Алисой, а встаешь безумным шляпником, в очередь побываешь и кроликом, и садовой соней. Ничего не меняется вокруг, меняешься только ты, подчиняясь произволу возраста, обстоятельств и законам построения литературных сюжетов.
– У меня такое чувство, – сказал один мальчик, – что я уже читал эту книжку.
– Понимаю тебя, – ответил добрый волшебник. – У меня чувство, что эту книжку я уже писал.
– А такое разве бывает? – удивился мальчик.
– О! Еще и не такое бывает, – ответил волшебник.
– А мы с тобой люди или архетипы из книжки? – забеспокоился мальчик.
– Не знаю, – ответил волшебник. – Пусть решают злые волшебники.
Один мальчик торговал у метро книгами «все по пятьдесят». Когда ему протягивали деньги за книжку, он сообщал: «Граммов» – и протягивал пластиковый стаканчик.
Один мальчик был очень странным и завещал, чтобы на его могиле радостно и от души поплясали. «Есть один народ, – задумчиво начал добрый волшебник, – но за деньги они плясать на твоей могиле не станут, ты должен успеть стать врагом этого народа, тогда можешь твердо рассчитывать на успех».
Один мальчик полагал свою жизнь героической, полной смысла и трагизма.
– Расскажи людям о своей замечательной жизни, – предложил мальчику добрый волшебник. – Напиши книгу!
Мальчик сел писать и обнаружил, что жизнь его банальна и бездарна и ничего героического, трагического и вообще имеющего смысл в ней нет.
– Это таланта писательского у тебя нет, – утешал мальчика волшебник. – А все остальное есть. Ну ее, литературу эту, вранье сплошное.
– Вам должно быть все равно, какого цвета кожа у человека! – топал ногами злой волшебник. – Синее у него лицо, красное, зеленое, серое, черное, белое или в пятнах все и сразу. Вам должны нравиться все люди, независимо от цвета кожи!
– Я совершенно с вами согласен, – оправдывался мальчик, и его розовые щеки то бледнели, то багровели под испепеляющим взглядом злого волшебника.
Один мальчик решил стать великим деятелем культуры, большим художником, человеком, чье слово уважают и учитывают при формировании общественного мнения.
Мальчик пришел к доброму волшебнику и спросил:
– Что полагается великому деятелю культуры от современников?
– О! – начал волшебник. – Полагаются восхищение, зависть, умиление, цитирование, зарубежные поездки, любовь женщин, подарки от поклонников, государственные награды, упоминания в прессе, ну, конечно, деньги и еще раз деньги.
– А что не полагается большому художнику? – опасаясь подвоха, спросил мальчик.
– Не полагается иметь собственное мнение. Выскажешь однажды, и прощайте навсегда слава, былые заслуги, уважение и любовь. В одночасье всего лишат и забудут, как тебя звали, – сосредоточенно ответил волшебник.
– М-да, – сказал мальчик, – останусь-ка простым человеком при своем мнении.
– Да кому твое мнение интересно? – риторически спросил волшебник и гомеопатически захохотал.
Одна девочка ждала селедочный обоз, чтобы покинуть родное захолустье и уйти с обозом в Москву. Мимо шли поезда, через городок проезжал автобус, пацаны мотались туда-сюда на джипах, но девочка знала, что на учебу в Москву можно попасть только с селедочным обозом, потому что девочка была отличница и лучше всех в городке сдала ЕГЭ.
У одного мальчика было семеро детей. Он просил жену родить ему восьмого, но она ни в какую не соглашалась. Мальчик сидел на скамейке и горько плакал.
– Почему ты плачешь? – спрашивали мальчика добрые прохожие.
– У меня семеро детей! – отвечал мальчик.
– А, понятно, – участливо отвечали прохожие.
– Ничего вам не понятно, – сердито отвечал мальчик. – Я хочу восьмого!
И прохожие убегали.
Одному мальчику в голову постучалось зло. Кругом была тьма, и мальчик, не разобравшись, впустил зло в голову. Зло топталось в холодной голове, мальчик гостеприимно пригласил зло в свое сердце, где было тепло и уютно. Вскоре в сердце стало холодно и мерзко, мальчик задумался, как же ему теперь выгнать зло. «Нужно его хорошенько напоить, и оно само уйдет!» – посоветовал добрый волшебник. Мальчик хорошо выпил, и зло сразу подобрело и повеселело, но почему-то не ушло, а стало каждый вечер просить мальчика: «Налей!»
– Не встревай! – строго сказал добрый волшебник одному мальчику.
– Но ведь одни за майдан, другие против, одни мовные, другие русскоязычные, – возразил мальчик.
– Ты не понимаешь, – ответил волшебник. – Они все хохлы, и это спор хохлов между собою.
– Может, славян между собою? – уточнил мальчик.
– Нуда, ну да, – согласился волшебник. – И славян.
Одна девочка пять лет писала роман, дописала и принесла в издательство. Ее встретили сердитые семеро с ложкой.
– Где ты ходишь? Все сроки вышли! – хором сказали девочке редактор, иллюстратор, верстальщик, корректор и несколько вечно голодных акционеров.
– Извините, – сказала девочка. – Я трудилась день и ночь.
– Ладно, – снисходительно ответили ей. – С тебя десять презентаций, пять интервью, три прямых эфира на радио, пойдешь отрабатывать.
Девочка с готовностью кивнула. Еще на девочку сердились голодные продавцы книжного магазина за то, что последняя книжка девочки медленно продавалась, а журналисты сердились на девочку за то, что она еще не написала развернутый синопсис и им приходится читать ее книгу, чтобы написать брезгливую заметку и заработать свои три копейки. Всех должна была накормить девочка. Ведь люди будут работать! Ей же самой никакой оплаты за роман не полагалось, она же развлекалась несколько лет и хорошо провела время.
Одна девочка была девочка легкого поведения, и мама девочки была легкого повеления, и бабушка, и прабабушка. «Неисповедимы пути Господни, – сказал добрый волшебник одному мальчику. – Лучше так, чем совсем ничего бы не было и никого».
Одну девочку очень любили продавцы одного магазина. Девочка с порога говорила: «Дайте мне все самое лучшее, что у вас есть!» Продавцы несли ей продукты с истекшим сроком годности, обрезки сыра и колбас, помятые банки и разные пакетики и коробочки с надорванной упаковкой. Девочка брала уложенную сумку, оставляла деньги, говорила: «Сдачи не надо». И шла довольная домой. И ничего страшного, что вкус у продуктов бывал специфический, людям нужно доверять, думала девочка.